Марина Дяченко - Шрам
Он провёл на площади полную страхов длинную ночь, освещённую едва теплящимся светом фонаря да зловещими отблесками в окнах угрюмого здания. Рассвет наступил поздно, и белесым утром Эгерт увидел входящих в железные двери служителей Лаш.
Их было четверо, и все они казались Соллю похожими на Фагирру; двери закрылись за ними, и Эгерт скорчился у своего столба, изнывая от страха, тоски и безысходности.
Обвинение, конечно же, исходит от Лаш. Откуда-то из давних воспоминаний выплыли слова Фагирры: «Городской судья всё так же прислушивается к советам магистра…» Да, но всё-таки орден Лаш — это ещё не суд! Может быть, судье можно объяснить… Раскрыть глаза… Возможно, Чёрный Мор отнял близких и у него, Мор ведь не разбирает ни чинов, ни должностей…
Из железных дверей спешно вышла группа стражников — Соллю показалось, что он узнает офицера, арестовавшего Торию. Безжалостно размётывая сапогами снежную кашу, стражники поспешили прочь, и Эгерт выругал себя за глупую мнительность — ему показалось, что они снова направляются к университету.
Был бы жив декан… Был бы жив декан Луаян, разве посмели бы… А теперь Тории не на кого рассчитывать, кроме…
Он прижался щекой к мокрому холодному столбу, пережидая приступ страха. Подойти к железной двери, минуя казнённую куклу, переступить этот порог… Но ведь Тория уже переступила его.
Долго и с пристрастием он уверял себя, что ничего страшного нет в предстоящем ему деле — он просто должен войти, а потом и выйти, вот только надо увидеть судью, убедить его… Судья — это не Лаш… А Тория уже там, возможно, он увидит её…
Эта мысль оказалась решающей. Сразу вспомнив все свои защитные ритуалы, скрестив пальцы одной руки и затиснув пуговицу в другой, он по сложному извилистому маршруту двинулся к железной двери.
Ему ни за что не хватило бы смелости взяться за ручку — но, по счастью или на горе, дверь открылась перед ним сама, выпуская какого-то писца с бесцветным взглядом; Соллю ничего не оставалось делать, как шагнуть вперёд, в неизвестность.
Неизвестность обернулась низким полукруглым помещением со множеством дверей, голым столом посередине и скучающим стражником у входа; стражник и не взглянул на вошедшего Солля, а вялый молодой канцелярист, рассеянно водивший по столешнице кончиком ржавого перочинного ножа, покосился вопросительно, однако без особенного интереса:
— Дверь закройте плотнее…
Дверь и без Эгерта захлопнулась намертво, как дверца клетки. Задребезжала прикованная к засову цепь.
— По какому делу? — поинтересовался канцелярист. Вид его, сонный и вполне заурядный, немного успокоил Солля — первый, кто встретил его в столь страшном учреждении, выглядел ничуть не более зловеще, нежели какой-нибудь лавочник. Собравшись с духом, изо всех сил сжав свою пуговицу, Эгерт выдавил:
— Дочь… декана Луаяна из университета… арестована вчера… Я… — он запнулся, не зная, что говорить дальше; канцелярист тем временем оживился:
— Имя?
— Чьё? — глупо переспросил Солль.
— Ваше, — канцелярист, по-видимому, давно привык к тупости посетителей.
— Солль, — сказал Эгерт после паузы. Мутные глаза канцеляриста блеснули:
— Солль? Вольнослушатель?
Неприятно поражённый такой осведомлённостью, Эгерт через силу кивнул. Канцелярист почесал щёку кончиком ножа:
— Думаю… Погодите-ка, Солль, я доложу, — и, неслышно выскользнув из-за стола, чиновник нырнул в один из боковых коридоров.
Вместо того, чтобы обрадоваться, Эгерт снова испугался — сильнее, чем прежде, до дрожи в коленях. Ноги его сами сделали шаг к двери — дремлющий стражник повёл глазами, и рука его рассеянно легла на древко копья. Эгерт застыл. Второй стражник, неторопливо появившийся оттуда, куда улизнул чиновник, оглядел Солля критически — так повар оглядывает принесённую с базара тушку.
Канцелярист, выглянув из совсем уже другой двери, поманил Эгерта согнутым пальцем:
— Идёмте-ка, Солль…
И тогда покорный, как приютский мальчик, Эгерт последовал навстречу своей судьбе; в тёмном коридоре ему пришлось разминуться с плащеносцами. На Солля дохнуло знакомым терпким запахом, показавшимся теперь отвратительным до рвоты; никто из воинов Лаш не поднял капюшона, но Эгерт ощутил четыре холодных внимательных взгляда.
Лицо судьи нависало набрякшими складками, и в складках этих тонули маленькие, пронзительные глаза. Эгерт взглянул в них один раз — и сразу потупился, разглядывая гладкий, с мраморными прожилками пол, на который стекала вода с его собственных вымокших башмаков. Судья изучал его — не поднимая головы, Эгерт чувствовал тяжёлый, въедающийся под кожу взгляд.
— Мы ожидали увидеть вас раньше, Солль, — сорванный голос судьи был едва слышен, казалось, каждое слово стоит ему усилия. — Мы ожидали… Ведь арестованная дочь декана Луаяна — ваша жена?
Эгерт вздрогнул. Судье пришлось довольно долго ожидать его ответа:
— Но… мы только должны пожениться… Собирались…
Прошептав эту жалкую фразу, Эгерт проникся отвращением к самому себе, будто, сообщив судье эту сущую правду, он каким-то образом предал Торию.
— Это одно и то же, — прошелестел судья. — Правосудие надеется на вас… На суде вы выступите главным свидетелем.
Эгерт поднял голову:
— Свидетелем… Чего?
За дверью послышались отрывистые голоса и грохот сапог, из-за портьеры вынырнул канцелярист и что-то быстро зашептал судье на ухо.
— Скажите им, что приказ отменяется… — голос судьи шуршал, как змеиная кожа по сухому камню. — Он уже здесь…
Обострившееся чутьё Солля безошибочно определило, что речь идёт о нём. Он вспомнил стражников, направлявшихся к университету, и облизнул запёкшиеся, потерявшие чувствительность губы.
— Вам нечего бояться, Солль, — усмехнулся наблюдавший за ним судья. — Вы всего лишь свидетель… Ценный свидетель, поскольку были близки к семье старого колдуна… Ведь так?
Эгерт почувствовал, как его бледные щёки становятся горячими и красными. Назвать господина Луаяна старым колдуном означало преступить все границы бессовестности — однако страх поглотил порыв Соллевого возмущения, как болото поглощает брошенный в трясину камень.
Судья проронил безучастно:
— От свидетеля требуется одна лишь доблесть — говорить правду… Вы знаете, как тяжело обошёлся городу Мор. Вы знаете, что он явился не сам собой…
Эгерт напрягся.
— Мор явился не сам собой, — чуть слышно продолжал судья. — Старый колдун и дочь его применили свою магию, чтобы вызвать его из-под земли, где только и место порождениям мрака… Священное привидение Лаш предупредило об Окончании Времён, а служители его неустанными молениями и обрядами сумели остановить напасть и погубить колдуна… Город спасён, но сколько жертв, Солль, сколько жертв… Согласитесь, что соучастница преступления должна ответить перед законом, этого требуют родственники погибших, этого требует сама справедливость…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});