Ник Перумов - Алиедора

— Торопливость тут неуместна, — парировал Латариус, подмигивая Алиедоре, словно намеренно стараясь подорвать «серьёзность» момента. И доньята поняла — по сравнению со Смертью там, на дне карьера, всё прочее и впрямь становилось несерьёзным.

— Я беру её. — Аттара крепко держала Алиедору за руку, точно боясь, что девушка в последний миг куда-нибудь скроется.

— А она? Она примет такую наставницу? — Ошгрен продолжал бой. Доньята не понимала, в чём причина этого раздора.

Она готова была поклясться, что с губ Аттары едва не сорвалось нечто вроде «да кто её спрашивать станет?!», однако адептка сдержалась.

— Если мы видим то… что нам обещали, то торопиться тут никак не следует, — поддержал Ошгрена ещё один Мастер.

— Если мы видим то, что нам обещали, то нам как раз следует очень даже торопиться! — Аттара посмотрела на Алиедору. — Идём со мной, девочка. Совет хочет, как я поняла, чтобы я показала тебе всё. Чтобы ты сама решила. Я верно всё поняла, господа Совет? — возвысила она голос.

— Правильно! Верно! Точно! — раздалось с разных сторон.

— Тогда идём. — Аттара бесцеремонно тянула за собой Алиедору, и доньята невольно обернулась, ища взглядом поддержки у Латариуса.

— С твоего разрешения, многодостойная, я бы отправился с вами, — тотчас понял намёк Мастер. — В конце концов, делу Гончих я не совсем чужой.

Аттара не сочла нужным скрывать недовольство, несмотря на дружные кивки других Мастеров.

— Эльсин, Майре! За мной.

Две другие женщины тотчас поднялись, присоединившись к Аттаре. За всё время они не произнесли ни единого слова.

Со стороны все трое могли показаться сёстрами. У всех — бледная чуть ли не до синевы кожа, большие иссиня-чёрные глаза, короткие, по-мужски остриженные волосы. Все двигались одинаково, мягкими, слитными, неразрывными для глаза движениями.

Покидая круглый зал, Алиедора, лишь самую малость поколебавшись, всё же поклонилась Совету, словно простолюдинка.

«Ничего, ничего. Мне бы только заполучить то, что требуется, научиться, понять, освоить. Так, чтобы обрести своё, неотъёмное. А там увидим, кто кому станет кланяться».

Коридоры Гильдии Мастеров были широки, прямы и хорошо освещены — свет проникал сверху через специальные шахты. По стенам висели шпалеры и гобелены — похоже, ткачество особенно почиталось в Некрополисе. Конечно, до роскоши — приписываемой слухами резиденции Высокого Аркана — этому месту было далеко. Но сказки, как мы знаем, врут слишком часто. Здесь всё было строго, не чрезмерно и аскетично. На гобеленах, однако, не было ни одного портрета, вообще ни единого человека: только пейзажи. Море, горы, опушка леса, речное устье и вновь морской берег. Причину Алиедора спрашивать не стала, понятно было и так: человек слишком мал в сравнении с истинно бессмертной Природой, не ведающей страха Смерти, вечной в постоянном обновлении.

Шли молча. Аттара, похоже, ожидала вопросов доньяты, но та не раскрывала рта. Этому Мастер Латариус уже успел её научить, сам того не желая.

Идти пришлось долго. Лестничные марши вели всё глубже и глубже под землю, но свет не тускнел, лился из прорубленных в потолке широких «окон».

— Там зеркала, — перехватила Аттара взгляд доньяты. — Мы не жжём факелы понапрасну.

Алиедора чуть заметно пожала плечами. Мол, ничего удивительного. Меня этим не проймёшь..

Наконец спуск закончился. Стало заметно теплее. Аттара быстрым, неуловимым движением коснулась стены, плита с лёгким шумом опустилась.

— Входи, доньята.

За каменной дверью их ждали темнота и огромное пространство. Подземелье было бедно светом, но зато богато звуками. И звуками далеко не самыми приятными.

Что-то скрипело, скрежетало, утробно взрыкивало, жутковато не то всхлипывало, не то всхлюпывало, словно мокрый шмат мяса волокли по неровной дороге с глубокими лужами.

— Свет, — негромко проговорила Аттара, и одна из её спутниц — Майре — вновь коснулась стены.

Латариус кашлянул — как показалось Алиедоре, с лёгкой насмешкой. Мол, любят тут пыль пускать в глаза…

От места, где они стояли — на небольшом каменном балконе с высокими перилами, — вправо и влево по стенам побежали вспыхивающие один за другим две цепочки огней. Странных, голубоватых, призрачных, дающих не очень много света, в самый раз, чтобы едва рассеять мрак.

Внизу, под балконом, лежал земляной пол, на нём хаотично натыканы поставленные стоймя громадные валуны в рост человека, сухие, лишённые коры, давно мёртвые деревья, каким-то явно магическим образом удерживавшиеся от гниения и распада. Среди отбрасываемых каменными глыбами и древесными стволами теней смутно шевелились какие-то существа. Очертаний было не разглядеть — создания явно не желали быть замеченными.

— Майре, — вновь проговорила Аттара. — Покажи доньяте… что ты можешь.

Майре молча кивнула и одним стремительным броском перемахнула через перила. Алиедора не вздрогнула, хотя было отчего — высота составляла самое меньшее четыре человеческих роста.

Гончая коснулась пола мягко, уходя в глубокий присед, словно над ней не властвовала сама тяга земная.

Существа ответили гневным шипением. В голубоватом свете блеснули выпущенные клыки.

Майре медленным, нарочито-плавным движением выпрямилась.

— Идите сюда, — раздался преувеличенно-спокойный голос.

И вот тут Алиедора вздрогнула — потому что Майре говорила с характерным доарнским акцентом. Ошибиться доньята не могла — доарнцев с первой же фразы узнавали на любом торжище, в любой корчме, что в Долье, что в Меодоре.

Доарнка. Среди высокопоставленных слуг Некрополиса.

Майре шумно вздохнула, переступила с ноги на ногу, а потом и вовсе повернулась к шипящим существам спиной.

И там, в темноте, не выдержали. Свистящее, словно сквозь зубы, шипение — а потом шелест разворачивающихся крыльев, упругий толчок — Алиедора видела только ворвавшиеся в круг света стремительные росчерки, вытянувшиеся в длинном прыжке тела, не то звериные, не то человеческие.

Бросившиеся на Майре твари были очень, очень опасны. Они исходили, истекали жаждой убийства. Она, эта жажда, расплывалась в воздухе, словно пятно крови в текучей воде. Алиедора чувствовала эту их неистовую жажду смерти, жажду кровавой оргии, раздирания ещё трепещущей, ещё живой плоти, жадное, с утробным рычанием, насыщение.

И ещё она чувствовала, что существа, с такой яростью бросившиеся на оказавшегося перед ними человека, сами не были живыми. Однако они никак не походили на зомби-солдат Некрополиса, те были просто механизмами, ничем, кроме исходного материала, не отличавшимися от големов Навсиная. Эти же — стремительные, смертоносные, жадные до боя и живой крови.