Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)
Брату с трудом удается удерживать рвущуюся навстречу магической копии Мидира Этайн. Этайн упирается в спину младшего брата, Мэллин встает поперек её пути, загораживает не-Мидира. Затем поворачивает голову назад, не отводя глаз от угрозы.
— Не слушай его, слушай сердце! Это не мой брат и не твой любимый! Человечка! Да приди же в себя!
Не-Мидир шагает вперед коротко, от самого порога, а оказывается перед носом Мэллина.
— Я не хочу убивать тебя, волк, — голос не-Мидира звучит похоже, но иначе. — Отойди от неё. Ты ранен, ты слаб, ты не противник мне сейчас и впредь.
Сам Мидир поразился изумленному выражению на лице брата.
Как будто Мэллин впервые слышит такой убеждающий, глубокий, увещевающий — мягкий? — тон по отношению к себе. Правда, слова эти вдобавок магические: Мэллин ссутуливается на «ранен» и «слаб», однако «не противник» заставляет серые глаза загореться спасительной яростью, а самого брата выпрямиться. Слова почти убедили, но и задели гордость, то, на чем Мэллин стоял всегда.
Не-Мидир удрученно вздыхает, осознавая, что был в ладони от победы, но сам спугнул синюю* птицу удачи. Поднимает меч медленно, позволяя раненому увидеть и среагировать на этот жест. Позволяя отойти, чего сам Мидир бы не сделал.
— Че-ло-веч-ка! — правая рука брата взлетает уже с мечом, отбивая первый удар. Левая остается прижатой к раненому боку.
— Моё сердце! — Этайн, похоже, забывает все остальные слова.
Не-Мидир вскидывает голову, рубит так, что сам волчий король в единый миг понимает, отчего не мог найти Эохайда. Человек тоже пошел на разведку — под прикрытием.
Наверняка, личину ему подарили друиды.
И как только проник?! Черный замок не пустил бы его! Уберег от вторжения! Не магия ши. Видно, он прошел тем путем, где вышел Мидир. Он ждал его где-то неподалеку, чтобы зайти по его следу.
Мидир чуть не порвал ткань воспоминания, от которого зависела жизнь брата. Выдохнул и продолжил смотреть.
Раненый Мэллин, однако, остается волком, королевским волком, братом короля — обороняется он так, что Эохайду, поначалу щадившему более слабого противника, приходится начинать бить всерьез. Пусть действующая рука у брата одна, пусть против двуручника работает полуторник, пусть в спину тыкается слепым котенком не осознающая реальность Этайн — Мэллин не сдается.
Мидир видит в своих-не-своих глазах разгорающееся пламя досады и раздражения.
— Моё сердце! — еще один толчок в спину, вперед, так что Мэллин почти подставляет открытую шею.
Эохайд не пользуется возможностью, и не разобрать, то ли не поспел, то ли не захотел. Мидиру чудится в этом снисхождение к ши, волкам, самому Мидиру, как будто Эохайд жалеет его! Или узнаёт «шута», как-то спасшего им жизнь и не хочет отнимать всю семью зараз.
Волчий король бессильно сжимает кулаки: это всего лишь воспоминание, пусть и недавнее.
— Не твоё, человечка, твоё сердце все же получше смотрится, — отвечает Мэллин сейчас больше врагу, чем Этайн. — Не говоря уж о том, что твоё сердце десять раз раскатало бы меня в блин, а этот недоделанный волк только и делает, что пугает!
Глаза брата светятся желтым, Эохайд улыбается лицом Мидира в ответ, они оба знают, что Эохайд мог бы бить сильнее, а «пуганый» Мэллин уже с трудом дышит. Эохайд, однако, пришел за женой, он поднимает меч, чтобы в следующий миг обрушить на Мэллина град ударов. Легких, но быстрых и разнонаправленных, выматывающих раненого волка вернее, чем редкие и сильные. Полуторник не поспевает блокировать все, хотя движения скрашивают результат: ожидаемые раны ложатся на Мэллина легкими порезами.
***
— Мой король, — подбегает Джаред, оставленный за городской стеной.
— Т-ш-ш, — не отпуская брата, отвечает Мидир. — После.
Джаред выдыхает, садится рядом. И кажется, тоже переживает за Мэллина.
***
Не дожидаясь новых долгих атак, Мэллин отодвигает Этайн дальше за спину, отчего Мидир, наблюдающий за братом, не может остаться спокойным. Ярость кипит и просит выхода, однако пока надо лишь смотреть. Эохайд в тревоге подается навстречу, обходя волка, но встречает меч.
Этайн, опять слепо ориентируясь по волшебству, нацеленному на Эохайда, вновь утыкается в спину брата. Мэллин отнимает левую руку от своего раненого бока, бросается вперед, ошеломляя Эохайда. Тот отшатывается, теряя меч. Но вновь подхватывает его.
А Мэллин едва успевает перехватить Этайн. Он бледен, дублет темнеет от крови.
— Ох и влетит же мне от Мидира, — Мэллин облизывает сухие губы, разминает левую руку, а потом обхватывает ладонью черно-серебряную змейку заклятья на шее Этайн.
Именно этот момент и почувствовал Мидир в лесу — его связь с Этайн отзывается беспокойством, она тянется к нему, но из-за того, что получает ответ издалека, начинает приходить в себя. Эохайд позади вскрикивает — раз вмешивается магия, вряд ли Этайн сможет прийти в себя, вернуться мыслями к не-Мидиру. Отчаяние человека толкает его под руку, и лезвие двуручника прорывает дублет, рубашку, окровавленные повязки на боку брата.
Мэллин, и без того вложивший силы в заклятье Мидира, оседает на пол, но продолжает держать Этайн уже за щиколотку.
Эохайд подходит ближе, он встревожен и обеспокоен, в его глазах пелена боли, не физической, душевной, собирается с духом, чтобы говорить. Похоже, голос — новая часть волшебства, которую нельзя тратить впустую.
— Пойдем, Этайн, тебя не зря зовет твоё сердце, — протягивает руку ладонью вверх. Следы крови, его и волчьей, пугают королеву, она отшатывается назад, недоверчиво вскидывает глаза. — Пойдем, Этайн, тебе давно пора вернуться домой, к мужу! Ко мне! Прекратить эту войну! Этайн, любовь моя!
В голосе Эохайда настоящая мука, перемешанная с наслаждением. Он давно не видел свою Этайн, он, кажется, забыл, как оно — дышать полной грудью, когда сердце на месте и можно не задыхаться от чувства непреходящей потери.
В этот момент Мидир, знающий, что Этайн осталась и дождалась его, переживает личный конец света в воспоминаниях брата.
Мэллин все ещё в сознании, хотя галерея начинает меркнуть и тонуть в черных тенях.
— Твоё сердце не зря зовет остаться, — голос брата затихает вместе с потухающей галереей, пальцы ослабляют хватку, соскальзывают.
Мидир не верит своим глазам — Мэллин отпускает Этайн!
Опущенное к нему лицо Этайн кажется Мэллину страшно далеким, будто вершина горы, и Мидир из настоящего спешит подхватить волшебным образом остановленную в падении искру.
Лицо Эохайда искажается досадой, а может, ужасом сделанного — он не хотел убивать волка.
Искра души брата оказывается такой же необъяснимо своенравной, как и он сам — Мэллин ярко светит желтым, как будто осенняя луна. И стоит Мидиру взять в руки его искру, воспоминание продолжается — Мэллин не видел, но присутствовал, стараясь задержаться в этом мире.
Эохайд протягивает к Этайн руку, но окровавленный волк у ее ног смущает просыпающийся разум, застывшее лицо Мэллина связывается со странным словом «человечка», радостным и домашним. Головы волков, нечастые на этой галерее уже не скалятся или рычат, они поднимают вой. Этайн, вздыхая, опускает руку на живот — видно, ребенок тоже недоволен происходящим.
Эохайд старается поймать королеву за руку, но Этайн отшатывается назад. Ко входу в галерею. Эохайд так же рвется вперед, но за спиной Этайн уже виден волчий патруль — и усугублять свою ошибку человек не хочет. Он пришел не убивать волков, а забрать свою жену!
Он лишь очень осторожно касается ее щеки — словно желая увериться, правда ли это она, не мираж ли и не призрак, подобный ему. И опускает руку.
— Прощай, жена. Свидимся ли ещё? — лицо не-Мидира передает мягкие чувства человека, он слаб, он жалеет, отпускает, любит и тянет к себе неизвестно чем!
Волчий король с ужасом наблюдает, как Этайн поднимает руку к змейке, не обращая внимания на бегущих со спины волков, спрашивает неуверенно:
— Моё сердце?
Эохайд салютует ей мечом, а после спешит скрыться в другом конце галереи, он бежит не от схватки, как хотелось бы думать Мидиру, не от любящей другого жены, он принял бы её после всего, нет, Эохайд бежит от ошибок.
И от этого Мидиру только страшнее.
***
— Мой король, моя королева, он дышит ровно. Отпустите его, — выговорил Джаред, едва Мидир вынырнул из воспоминания. — О нем позаботятся, нужно перевязать раны. У верхних… есть новости.
Мидир молча наблюдал, как волки переложили Мэллина на носилки и унесли. Алан шел рядом, но в какой момент начальник стражи объявился в галерее, Мидир не сказал бы.
Он осторожно поднял Этайн, запустил ладонь в волосы на затылке, прижал к груди, ничего не говоря.
— Кажется, у нас побывал гость с иного света, — заговорил Джаред, видимо, успевший допросить волков.
