Сергей Трищенко - Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

— Ну, пусть малость попасутся, — решил сэр Жеральд. — Да и мы отдохнем.

Мы походили немного босиком по мягкой травке, размялись — при езде на лягушках чувствуешь себя более скованно, чем при езде на лошади, поэтому разминка более необходима.

Потом разместились на верблюдах.

— Куда идти? — спросил я сэра Жеральда.

— Туда! — указал он рукой, взглянув на дракомпас. И мы двинулись в путь.

Верблюды шли неторопливо, но мы не хотели их пришпоривать, помня древнюю восточную поговорку: медленный верблюд уходит дальше быстрой лошади. Да и не знали мы, могут ли верблюды длительное время выдерживать быструю езду, любят ли они ее? Тем более что верблюды не теряли времени даром, по пути наклоняясь к земле и срывая редкие кустики растительности, которой становилось все меньше и меньше, а затем усиленно и ускоренно их заглатывая.

Следовательно, мы вовремя сменили средство передвижения: верблюды что-то чуяли. И Юнис был прав: тащить на себе амуницию, в том числе и верблюдов, не находясь в обличий кентавра, значило быть ослом.

Да и верблюды, по-моему, последнее из волшебств. Израсходуем, используем их — и конец нашему пути.

У меня в очередной раз ёкнуло сердце: что же будет дальше? Продлит ли Вика дни моего существования, или же я просто исчезну? Может, следовало попытаться укрыться среди таблиц Ехсеl'а? Там и прокормиться легче. Но... кем бы я там был? Запятой? Двоеточием? Шестеркой? Или вообще стоял бы обрамлением таблиц?

Прятаться компьютерной крысой?! Рыцарь я или не рыцарь! Будь что будет — встретим опасность лицом к лицу!

Неизвестность всегда пугает больше, чем известная опасность. Другое дело, что когда она становится известностью и ты перестаешь ее бояться, появляется новая опасность... и снова приходится выбирать: остаться ли среди старых страхов или предпочесть неизвестность, в которой, может быть, страхов когда-нибудь не станет совсем... Но хорошо, когда есть возможность выбирать самому, а не ждать, когда выберут за тебя и тебе придется лишь исполнять чужую волю. Куда в этом случае девается твоя собственная?

— Пустыня! — объявил Юнис, указывая на горизонт. Объявил с удовлетворением, как бы подчеркивая: вот она — пустыня, а значит, не зря мы сели на верблюдов. — Что я говорил?

Действительно, на горизонте просматривалась отчетливая желтизна, и легкое марево поднималось над ней.

— Пустыня — и так близко от болота! — удивился сэр Жеральд. Сначала пустыня, а потом болото — может ли такое быть?

— Может, может, все может, — авторитетно заявил я. — Если из одного места забрать абсолютно всю воду и поместить в другое, в первом неминуемо появится пустыня, а во втором — болото.

— Да-а? — неуверенно протянул сэр Жеральд. Но продолжения не последовало.

Пустыня выглядела как-то странно. Помнится, я читал где-то, что Красноватый оттенок песков пустыни Сахара объясняется наличием в них большого количества окислов железа; обычный песок, который я часто встречал, был желтого цвета, ну в крайнем случае — белого. В пустыне Кара-Кум, где я никогда не бывал, говорят, песок имеет черный оттенок — хотя я не могу себе представить полностью черный песок, разве что уголь? — что и нашло отражение в названии: Кара-Кум и означает «черные пески», но, по-моему, здесь слово «черные» используется в его переносном значении, то есть черные — плохие, злые, зловещие.

Здесь песок был белым. И по мере нашего приближения к нему, кажется, становился все белее и белее... ну разве что с легкой примесью желтизны. Интересно, где на Земле могут быть такие пески? Такла-Макан? Гоби? Оклахома? Что послужило образцом для создания нашей пустыни?

Верблюды ступили на песок и он странно захрустел под их ногами. Очень звучно, словно битое стекло, или же...

Почему-то вспомнилась песенка, будто послышалась из-под подошв верблюдов: «На свадьбу грузчики надели со страшным скрипом башмаки...»

Верблюды шли, а песок пел, скрипел, хрумтел — издавал все возможные певуче-мелодические звуки. Где-то, кажется, есть и такие музыкальные пески... Что-то вот они только предвещают — пыльные бури?

Налетевший ветерок взвихрил, взметнул встревоженную лапами (как-то язык не поворачивается называть стопы верблюдов копытами, хотя так оно и есть) наших верблюдов мелкую пыль и запорошил нам лица, оставив на губах сладковатый привкус...

Вот оно что! Догадка мелькнула и исчезла,'затем появилась снова. Не может быть! Надо проверить.

Я спрыгнул с верблюда и зачерпнул ладонью горсть песка, поднес поближе.

Очень, очень похоже. А ну-ка...

Я осторожно прикоснулся языком к горстке песка, лежащей у меня на ладони. Потом втянул в рот несколько песчинок, пожевал. Так и есть! Песок оказался сахарным!

И я пожалел о том, что Бостонское чаепитие закончилось так печально. Сюда бы все те тюки чая, что американские колонисты побросали в море, вот тогда бы Мартовский Заяц и Шляпник могли не беспокоиться, что у них когда-нибудь закончится чай! Вообще говоря, я сомневаюсь, что весь чай честно утопили в Бостонской бухте. Ну, может, парочку тюков и сбросили, но остальные прагматичные янки наверняка растащили. Тем более что, помнится, туда же царь послал и два русских фрегата, а уж русские своего никогда не упустят, особенно если оно — чужое... Или фрегаты послали попозже? С историей — полнейший крен. Впрочем, историки и сами часто путаются в событиях и датах.

— Можем пить чай! — объявил я продолжающим сидеть на верблюдах Юнису и сэру Жеральду. — Песок — сахарный!

Сэр Жеральд только хмыкнул в ответ, а Юнис пожал плечами. Он любил кофе.

Потянулась сахаропесчаная пустыня. Или песчано-сахарная? В ней ничего не росло, да и что могло расти на сахарных барханах? Разве что леденцовые деревья да карамельные кусты. Сахар — это ведь такое абиотическое вещество, что в нем никаких вредителей не заводится. Ни жучков, ни червячков. А уж расти чему-нибудь на сахаре... Его же специально для консервирования используют, чтобы ничего не пропало, не заплесневело. Может, и тут что-то хотят сохранить? Вот и засыпали сахаром. Не движемся ли мы по большой банке варенья? Или попали мы вдруг в место, куда выбрасывают излишки затоваренной продукции с сахарного завода, чтобы поддержать высокие цены на продукт. Надо бы запомнить место, нанести его на карту — кстати, карту тоже надо бы дорисовать. Дракомпас дракомпасом, но азимут по солнцу брать можно и без него. Плохо, что нет обычного компаса... В этих условиях точную карту нарисовать практически невозможно, но приближенные кроки местности надо набросать обязательно. Столько сахара пропадает! А если это естественное месторождение? Такая тут земля плодородная, что сразу сахар вырастает, без промежуточных этапов в виде сахарной свеклы или тростника...