Роман Мискин - Амулет Святовита. Вторая часть

Посыпались сверху камни, задрожал древний мост, загудели стены огромной пещеры. А из пропасти, будто отзываясь на крик оборотня-змея, докатился глухой страшный гул.

И замерло всё - только судорожно свивался в предсмертных муках змеиный хвост чудовища.

Чародей наступил на него - а затем вонзил в него свой огненный меч. И когда судороги прекратились, взял и просто отшвырнул ногой остатки с моста в пропасть.

- Убирайся в ад, откуда и явился, - сказал вслед мертвому виевичу чародей.

А затем повернулся к земникам и подмигнул:

- Как же я рад вас видеть снова, Лиго и Мартин!

И раскрыл руки для объятий.

***

Третий день шумно пировали берендеи в подземной крепости, радуясь победе и встрече после долгой разлуки. Ходили, обнявшись, по винным погребам и кабачкам, орали песни, тузили в шутку друг друга, вспоминали все последние события.

А вспомнить было что - и встречу разделенных родов вместе, и битву с лютой нечистью.

- Говорят, серебро со временем темнеет, железо ржавеет, а медь синеет, - подшучивали златоградцы над берендеями из других кланов. - Одно только золото и блестит!

- Блестит-то оно, это точно! - отшучивались латники из иных родов. - Да вот только охраняет его железо, да сталь, да бронза!

- Ишь ты, железная башка! - замечал кто-то из Среброголовых. - А про серебро-то и забыл! Нас-то куда дел?

- А куда вас денешь-то? Вы завсегда со Златоградом рядом ошиваетесь - золотишко и серебришко вместе, будто в мошне! - поддел кто-то из усатых бывалых ратников.

И все гоготали.

Смеялся и Лиго вместе со старым мечником Кромом и юным латником Горготой, смеялся и вечно взъерошенный Прок Пеколс, которого наконец-то отпустили из покоев короля. Ибо теперь у постели подземного владыки и своего старого друга денно и нощно дежурил Мамай - и стараниями чародея удалось вырвать из цепких когтей смерти подземного владыку.

Одного только Мартина не было видно - и то понятно, он не отходил от Хильды ни на шаг.

Скучал немного по товарищу Лиго, хмурился иногда, задаваясь вопросом, потерял ли он друга - или все же доведут они вместе этот поход до конца?

Но когда земника хлопал кто-либо по плечу, участливо спрашивая, почему он голову повесил, Лиго только улыбался в ответ - и колотил кружкой по столу, требуя добавки. Один только Прок Пеколс его понимал, не отходя теперь от хозяина ни на шаг.

- А ежели я по девкам пойду, Прок? Ты тоже за мной по пятам будешь следовать? - спрашивал его Лиго.

- Ну, мало ли что там, сударь, - отшучивался Пеколс. - Может, поддержать там чего надо!

- Вот я тебе задам, олух! - смеялся Лиго.

И слуга вторил ему.

Однако это, тем не менее, не мешало Пеколсу каким-то образом навещать толстушку Мелинду - и по его блудливым глазам было видно, что у них всё ладилось.

Кром, правда, поначалу ворчал и даже грозился, несмотря на все заслуги Пеколса, оттаскать того за бороду привселюдно - но после шумного разговора со своей сестрицей выскочил из дому будто ужаленный, и махнул рукой:

- Делайте, что знаете! Не малые дети, в конце концов!

- Эй-эй, язык-то прикуси про малых детей! - высунулась в двери Мелинда, уперев руки в бока.

И старый мечник от греха подальше сбежал в пивную. И там, как ни смешно, к концу попойки уже сидел, обнявшись, с Пеколсом - и каждый орал на свой лад свою песню.

Вспоминали, как дружины берендеев выгнали остатки нечисти из подземных лазов и нор - и там, на поверхности Лесистых гор, залитой ярким солнечным светом и покрытой ковром густых рощ и дубрав, их встретила такая картина. Огромные бородатые великаны, заросшие рыжей мохнатой шерстью, добивали выскакивавших отовсюду из пещер волколаков, песьеголовцев и злыдней. И разорванными в клочья телами нечисти были усеяны все горные склоны.

- Хум! Хум! - довольно пыхтел ближайший великан, укладывая дубиной вокруг себя визжащих от страха и ужаса оборотней.

А затем, закончив свое дело, оперся на вывороченный с корнями дуб, послуживший ему самодельной палицей, и удовлетворенно огляделся по сторонам.

Завидев изумленных берендеев и земников, замерших у входа, громила широко, но добродушно осклабился и прогремел:

- Славно потрудились нынче!

И, отвесив неуклюжий поклон, сказал:

- Не бойтесь, други мои! Меня зовут Веремуд - я, стало быть, из древнего племени великанов-асилков, или, как еще нас называют, велетов. А вон там, вдали, орудует брательник мой младший - Асмудом кличут его...

Но в этот миг из кустов прямо под ногами велета вдруг попытался прошмыгнуть мимо затаившийся было волколак - но великан неожиданно при его размерах шустро обернулся и, схватив зверюгу за хвост, размахнулся им и шмякнул что есть мочи оземь: только брызги и разлетелись.

- Экая мерзкая образина! - хмыкнул Веремуд и смачно сплюнул.

...Много, много чего было вспомнить земникам и берендеям. Ибо после такой победы будто воспрянуло всё Подгорное Царство - забрезжила впереди надежда, что вновь загремит слава государства берендеев не только по всем Лесистым горам, но и всем окрестным землям: словно стали сбываться все древние пророчества.

Витязь Майсур был восстановлен во всех своих правах - и поговаривают, что даже в узком кругу приближенных владыка Свидегер даже попросил у него прощения.

После битвы также торжественно объявлено было и о помолвке Мартина с дочерью подземного владыки Хильдой - правда, до свадьбы, по старому обычаю, им еще приходилось подождать. Но влюбленным это было вовсе не помехой - они не расставались день и ночь.

Но наступил, увы, и этот миг.

В комнату, где уединенно сидела, не отрывая глаз друг от друга, молодая пара, однажды вошли Мамай и Лиго - и молча остановились у резной двери.

И Мартин понял их без слов.

Так же молча он посмотрел на Хильду. Она на мгновение закрыла свои дивные очи - и из-под ресницы выкатилась хрустальная слеза.

- Удел девы ждать - а витязя воевать, - прошептала дочь подземного владыки. - Иди, любимый...

И отвернулась, стараясь скрыть охватившее ее отчаяние.

Чародей и Лиго тихонько вышли из каменной горницы, прикрыв за собою дверь.

Через полчаса во двор спустился и Мартин.

Накинув на плечи хорошо выстиранную котомку, набитую под самую завязку, и приладив у пояса старинный клинок, подарок подгорного владыки, земник кивнул своим товарищам. А затем еще раз посмотрел на древнюю подземную цитадель берендеев, ставшую ему вторым домом...

Уходили молча, без шума и огласки. Просто берендеям было объявлено, что господа барздуки и чародей убыли по срочному делу. Но не успели еще затихнуть их шаги в потайных каменных проходах, как про их деяния подгорные жители уже стали слагать песни. И многие из них, как догадывались сведущие в этих делах сказители, были обязаны своим появлением дочери подземного владыки.