Том Арден - Султан Луны и Звезд

Не раз, входя и пиршественный зал или выходя из него, Джем пробовал заговорить с кем-нибудь из многочисленных гостей. Это всякий раз оказывалось бесполезно. Гости только улыбались, смеялись, хлопали его по спине, а если и отвечали, то на каких-то странных наречиях, которые Джему были непонятны. Если он пытался о чем-либо расспросить женоподобного юношу, тот отмалчивался. Как Джем жалел о том, что красавица Дона Бела немая! Но она уже давно стала для него такой же далекой, отстраненной, как все прочие гости дворца Альморана. Джем понимал одно: он должен каким-то образом покинуть это место. На пиршестве прошлой ночью — а может, вернее было бы сказать, что это было нынешним вечером — Джем вежливо намекнул Альморану на то, что вскоре ему придется снова тронуться в путь.

— Ты хотел бы присоединиться к своим друзьям в Куатани?

— Верно! А как вы узнали?

Но Альморан ответил только:

— Принц, тебе еще рано отправляться в дорогу.

— Наверняка мой путь не будет слишком долгим! Ведь мы были совсем недалеко от этого города, когда...

— Принц, Куатани лежит по другую сторону от обширной безлюдной пустыни.

— Но это невероятно!

— Принц, ты нездоров. Тебе надо отдохнуть...

Отдохнуть, отдохнуть — и так было всегда, но Джему казалось, что отдых, покой, сон в поместье Альморана столь же призрачны, как пиршества.

Нет, он не уснет, ни за что не уснет. Он будет размышлять — ясно и трезво — об этом странном месте... о том, как выбраться отсюда... как найти друзей...

— Сюда! — позвал голос.

Раджал бежал, спасался вместе со всеми остальными. В сутолоке он не мог разглядеть лица своего спасителя — заметил только грязный, засаленный берет да бесцветные развевающиеся лохмотья. Раджал пробивался вперед, расталкивая плечами отставших людей, оскальзываясь на упавших на землю и разбившихся дынях, кочанах капусты, рассыпавшихся кофейных зернах, лужах липкого меда и грудах палочек ирисок. Он пробирался между перевернутыми столиками, прилавками, раздавленными урнами и кровоточащими трупами, валявшимися на мостовой. Поначалу он завернулся в черное полотнище, которое прихватил с Круга Казни, но потом это полотнище с него сорвали — скорее всего случайно. Раджал был голый, но, похоже, на это уже никто не обращал внимания. Дико ржали лошади, кругом слышались вопли и стоны. Ослепительно сверкали лезвия ятаганов.

И снова этот голос:

— Сюда!

Раджал и его спаситель юркнули в узкий проулок. Прижавшись к стене, пока мимо бешено скользила волна тюрбанов, халатов, звенящих кошельков, краденых товаров, верблюдов, лошадей, кошек, собак, кроликов и крыс, Раджал наконец сумел ясно разглядеть своего спасителя. Тот резко повернул к нему голову. Но еще до этого мгновения Раджалу бросились в глаза красные прыщи на его шее.

— Прыщавый! Откуда ты здесь взялся?!

— Удрал с корабля, откуда же мне еще взяться? «Катаэйн» арестовали, вокруг нее — портовая стража, будь они прокляты, эти грязные иноземцы! Ну, вы же, господин Радж, не думаете, что я бы такое стерпел? Короче, я спрыгнул за борт и задержал дыхание. Ох и больно же было — вода соленая, жуть просто, и как же защипало все мои прыщи, не передать...

Раджал протянул буфетчику руку.

— Я обязан тебе жизнью, Прыщавый.

— Да ладно. Плюньте.

— Прыщавый?

Прыщавый плюнул себе на ладонь. Раджал последовал его примеру, после чего они крепко пожали друг другу руки. На разговоры времени не было. Пламя быстро распространялось по галереям над площадью, и повсюду сновали конные воины в белых балахонах. Они безжалостно разделывались с зазевавшимися беглецами.

Раджал и Прыщавый снова обратились в бегство. У Раджала немилосердно ныли ребра. Бока у него были оцарапаны, ступни саднило от пыли. Изнывая от боли, он налетел на груду ящиков, потом — на столб.

Вскоре спутники повернули за угол. В переулке лежала густая тень и не было видно ни души. Раджал согнулся в поясе и чуть было не рухнул на колени, но Прыщавый подбежал к нему и подхватил под руку. Последнее, что запомнилось Раджалу, — как Прыщавый потащил его, как мешок, на закорках, и они вместе нырнули в потайной люк, открывшийся посреди проулка.

В небе кружились чайки. Удушливо воняло протухшей рыбой.

Раджал тяжело повалился на спину.

Джем спал, убаюканный журчанием воды в фонтане. Видимо, во сне он перевернулся и вытянулся во весь рост, потому что когда он очнулся, первым делом почувствовал, как болит бок от лежания на камешках, а потом — как его щеки облизывает шершавый язык.

Джем открыл глаза.

— Радуга! Я нашел тебя!

— Ты не прав, — прозвучал чей-то тихий, нежный голос. — Это мы нашли тебя.

Джем поднял голову. Сквозь полог листвы пробрался яркий солнечный луч, и силуэт девушки, стоявшей перед ним, был окутан золотистым ореолом. На миг Джем подумал, что еще не проснулся, и что девушка видится ему во сне, но нет — она была настоящая. Джем неловко поднялся и только теперь донял, что полуобнажен.

— Госпожа... Но я... я думал, что ты... не умеешь разговаривать!

— Здесь — умею. Но это ненастоящий мир, и здесь надо мной не имеет силы то заклятие, которым я связана в настоящем.

— Заклятие? Настоящий мир? Я... я не понимаю!

Девушка вроде бы была готова ответить на вопросы Джема, но тут залаял Радуга и Дона Бела порывисто обернулась, раньше Джема заметив, что они не одни. Это был женоподобный юноша. Он явился, чтобы оповестить их о том, что хозяин дворца ожидает их для вечерних увеселений.

— Вечерних? — озадаченно пробормотал Джем.

Но здесь ничему не приходилось удивляться. Еще до того, как они вернулись в дом, солнце успело опуститься за горизонт. Самые дикие мысли метались в мозгу у Джема, но к ним примешивалось и странное ощущение. Он в смятении бросал взгляды на девушку. Как ему хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть, потребовать, чтобы она немедленно рассказала ему обо всем, что ей было известно! Ревность кольнула его сердце, когда он увидел, что Радуга трусит рядом с девушкой — так, словно он был ее собакой! «Но, с другой стороны, — подумал Джем, — может быть, это так и есть».

На ступенях лестницы, ведущей ко входу во дворец, девушка резко обернулась и прошептала Джему на ухо:

— Встретимся в полночь. Около фонтана-пламени.

Сердце Джема в волнении встрепенулось.

— Прыщавый?

Раджал медленно приходил в себя. Он лежал на куче грязного тряпья в полутемной подземной каморке. С бревенчатого потолка свисали полотнища мешковины — они делили каморку на части. Воздух был затхлым и зловонным. Раджал не видел ни окон, ни дверей, но при этом через занавеску из мешковины, которая висела ближе других к тому месту, где он лежал, пробивался тусклый свет. Слышалось негромкое шипение горящего масляного светильника. Стены запотели от сырости. Раджалу показалось, что он чувствует запах моря.