Ник Харрис - Конан и ритуал Луны

Ник Харрис

Исчезающий замок

Хозяин самой богатой оружейной лавки Шадизара Акмар не мог похвастаться обилием покупателей. Дорогое, изукрашенное золотом и драгоценными камнями оружие покупали только богачи. Простые воины предпочитали товар попроще. Их мозолистые руки привыкли к простым рукояткам внешне скромных, но надежных в бою мечей. Солдаты обращали внимание только на прочность клинка. Кроме того, им всегда не хватало денег.

Возможно, если бы властители увеличили денежное довольствие солдат, товары в богатой лавке раскупались быстрее. Но властители всегда были скуповаты, а солдаты слишком любили опрокинуть лишнюю кружку вина, и поэтому в самой богатой оружейной лавке было немноголюдно. Иногда сюда заходили купцы — выбирать оружие для подношения, подарка покровителю.

Иногда кто-то из среды избалованной знати решал сменить свой роскошно отделанный клинок на еще более роскошный и изысканный, чтобы похваляться перед друзьями — такими же богатыми бездельниками.

Мастера-оружейники Шадизара, учитывая то обстоятельство, что большинство этих сабель и мечей никогда не побывает в настоящем бою, не слишком заботились о качестве стали, их больше тревожила золотая чеканка, да драгоценные камни, искусно впечатанные в рукоять и ножны этого почти бутафорского оружия.

Но были мастера, которые изготавливали необычные клинки из витой, узорной стали. Такое оружие не тупилось и не ломалось в бою. Оно обладало удивительной гибкостью, не свойственной простой стали, и прочностью, далеко превосходившей все, что делалось в мастерских славного Шадизара. Но никто не мог сказать, где живут эти удивительные мастера, изготавливающие узорную сталь. Лишь иногда, в лавке появлялся таинственный карлик, закутанный в плащ, и предлагал несколько новых клинков невиданной красоты и прочности.

Толстый Акмар, сверкая острыми, как бритвы, глазками не раз пытался завязать разговор с диковинным мастером или его подручным — с тем, кто приносил товар, но посетитель был либо глух, либо не понимал современного языка. Он молча раскладывал клинки, показывал на пальцах цену и, получив, сколько запрашивал, так же молча уходил. Торговаться с ним не имело смысла. Однажды: Акмар попытался сбить цену. Странный продавец собрал мечи и ушел, а хозяин несколько месяцев горевал об упущенной выгоде, ибо продавались эти чудо-клинки за такие деньги, за которые можно было купить караван верблюдов со всеми товарами.

Не знал Акмар, кто и где делает это оружие, хотя не раз и не два пускал по следу таинственного продавца своих охранников. Но то ли охранники были не слишком ловки в деле выслеживания, то ли незнакомец умел заметать следы, только каждый раз Акмару докладывали, что продавец внезапно затерялся в узких улочках, на окраине Шадизара.

Но однажды в лавку зашел другой, не менее странный человек. Тонкая, гибкая фигура его была также закутана в черный плащ. Темное, подвижное лицо и острый нос делали его похожим на хорька, а черные, как. уголья, глаза блестели таким внутренним: жаром, что Акмар, немало повидавший на своем веку и воинов, и правителей, поневоле содрогнулся.

Не хотелось бы испытать на себе гнев этого человека, подумал он, согнувшись в самом раболепном поклоне, на который только была способна его массивная туша.

Незнакомец молча, как бы в раздумье постоял у прилавка. Окинул взором ряд изящно изогнутых сабель с огромными рубинами на эфесах, равнодушно отвернулся от изукрашенных затейливой: золотой и серебряной чеканкой мечей, скользнул, взглядом по кинжалам необычайно тонкой работы и, наконец, вперил свой горящий взор в хозяина.

— Мне нужно самое лучшее из того, что у тебя есть, — сказал он вполголоса. — Все самое лучшее…

Акмар с поклоном указал гостю на незаметную маленькую дверь, о которой каждый подумал бы, что ведет она, может быть, в кладовку, где лежат никому не нужные, старые вещи. И только потайной засов, который Акмар быстро и незаметно открыл, говорил о том, что потайное помещение, в которое вошел гость — и есть самая главная сокровищница толстого хозяина. Именно тут и хранил он те узорчатые клинки, которые приносил ему странный карлик.

Незнакомец быстрым, странно пританцовывающим шагом подошел к столу, на котором сверкали отделкой великолепные клинки.

Любовно поглаживая узорчатую голубоватую сталь, он что-то бормотал на непонятном языке. Взял один клинок, взвесил в руке, взял другой. Проверил балансировку и, судя по всему, остался доволен.

— Господин, — решился прочистить горло Акмар, — осмелюсь сказать, что это очень дорогое оружие. Делают его неизвестные мастера, по слухам, живущие где-то в недрах гор…

— Я знаю, — перебил гость, — знаю… А цена меня не волнует…

Он выбрал, наконец, одну из сабель, задумчиво взвешивая ее в руке, глянул на хозяина лавки, затем сделал несколько пробных движений и вдруг окутался вихрем, сотканным из сверкающий стали. Казалось, сабля без всяких усилий со стороны человека, летает вокруг, отгораживая его от внешнего мира тонким сверкающим пологом. Акмар ошеломленно смотрел на дивного фехтовальщика и даже не заметил, как тот сделал скользящий шаг в его сторону. Миг — и тело Акмара оказалось рассеченным в нескольких местах. Опустив саблю, незнакомец с усмешкой смотрел, как хозяин лавки, сохраняя на лице удивленное выражение, разваливается на куски, словно разбитая статуя. Вначале медленно, открывая белое мясо с обильным слоем подкожного жира, съехала вниз правая половина тела. Голова, отделенная от плеч тонкой, почти незаметной линией, провалилась к поясу, одновременно с тем, как левая половина тела несчастного Акмара, стала медленно отклоняться в сторону. И только тогда белое мясо человека, бывшего хозяином лавки, стало обильно кровоточить.

Не глядя на останки несчастного Акмара, образовавшие на полу кровавую массу, гость неспешно собрал все клинки, насчитав их ровно двенадцать вместе с тем, что уже висел у него на шее. Сложив сабли в мешок, перевязав его и повесив за спину, похожий на хорька человек вышел из комнаты, закрыл потайной засов — гордость Акмара — и спокойно покинул самую дорогую оружейную лавку Шадизара.

— Ты принес его, Ишанатан? — Старик тяжело поднял голову и пронзительно посмотрел на склонившегося перед троном, не смеющего поднять глаза, слугу.

— Пока нет, Повелитель, но я принес двенадцать сабель, изготовленных…

— Ты осмелился явиться с пустыми руками — гневно перебил старик. — У меня еще хватит силы покарать тебя за ослушание!

Страшной, нечеловеческой злобой загорелся взгляд сидящего на троне старца. Вперив его в слугу, он наблюдал, как корчится в муках гибкое тело человека, как сотрясают его судороги, как мучительно хрипит и кровоточит перекошенный болью рот.