Алла Матвеева - Досадный случай

— Раз так, может быть, займёмся "приворотом"? Самое подходящее время, на мой взгляд.

Дамы, провожаемые любопытными взглядами слуг, спустились в чулан, и Талимия плотно притворила дверь. Надо будет распорядиться, чтобы плотник щеколду приделал. Или уже не надо? Сегодня поздно, а завтра, если предчувствие не обманывает, будет уже не нужно.

Ивэлия осторожно разожгла жаровню, и прошептала активирующее заклинание. Какое счастье, что Киорсах придумал оставить для неё окно! Сидеть дома, и волноваться было бы невыносимо.

Рядом, шелестя юбками, присела Талимия, и рассеяно устремила взгляд в клубы пара. Тоже переживает, поняла Ивэлия, хотя и старается этого не показать. Она же добрая, хоть и ругается на Киорсаха, но не потому, что зла ему желает, а потому что за неё, свою подопечную волнуется.

Наконец, пар сформировался в картинку, и Ивэлия испуганно ойкнула. Сквозь "окно" было видно, как по двору замка наместника двое стражников тащат носилки с крепко привязанным к ним фэтом Киорсахом, а чуть позади вышагивает откровенно довольный фэт Файраг.

Возникший в поле зрения наместник что-то сказал, и сделал нетерпеливый жест рукой, от чего воины сменили направление, и вскоре уже спускались по узкой лестнице в подвал.

Ивэлия припомнила управляющие слова, которые заставил её вчера зазубрить Киорсах, и попыталась осмотреться.

— Дядюшки не видно.

— Не добрался ещё. Лошади у него хорошие, но летать пока не могут.

— Лими, как ты можешь сейчас шутить?! Фэта Киорсаха поймали, неизвестно что делать будут, а ты!..

Ивэлия задохнулась, от безысходности и негодования, а гувернантка невозмутимо поправила выбившийся из причёски локон.

— Думаю, что с ним будут делать, нам как раз известно, сами помогали всё готовить. Сама посуди — он уже продемонстрировал свою способность сбегать откуда угодно, так что держать его долго опасно. С другой стороны, этим… заговорщикам, — последнее слова гувернантка произнесла с непередаваемой интонацией, — нужно как можно скорее провести ритуал. Как видишь, всё идёт по плану, просто немного раньше срока. Не переживай так за него, он всё предусмотрел.

— Да. — Ивэлия невольно покраснела под усмешливым взглядом гувернантки, и это странным образом помогло взять себя в руки. — А я прослежу, чтобы всё прошло как надо.

Смотреть на Тёмного, неторопливо покрывающего жертвенник, с лежащим на нём Киорсахом, странными символами было жутко, но Ивэлия не осмеливалась отвести взгляд. Тем более странно было, что появление новых действующих лиц первой заметила Лими. Услышав шипение гувернантки "Явились, упыри подзаборные" она перестала всматриваться в вязь символов, и подняла взгляд. Дядюшка и наместник изумлённо смотрели на пленника.

А потом Талимии показалось, что она ослышалась, или неверно поняла. Маг? Фэт Киорсах — маг?

— Иви… Он говорит правду?

— Да. — Подопечная вовсе не выглядела потрясённой. — Он знает слишком много для заклинателя, и слишком спокойно делится секретами. Ну, и в рассказах о его обучении иногда что-то такое мелькало. Он осторожен был, чтобы лишнего не сказать, но всё равно иногда проскальзывали непонятные вещи.

— Не замечала. — Талимия вытянула шею, чтобы из-за плеча Тёмного ещё раз взглянуть на старого знакомого новыми глазами. Нет, ничего не изменилось. Всё такой же худой и сероглазый мальчишка. Ореола мудрости и могущества, который должен окружать любого уважающего себя мага, не появилось. Вруны эти менестрели. Талимия облокотилась на ларь, и устало потёрла переносицу. И баллады у них дурацкие. Про отважных рыцарей с принцессами она уж давно слушать не может, а теперь, наверное, и про магов тоже. Каждый раз вместо могучего белобородого чародея, способного движением брови испепелить город, будет представляться этот шкет, прикрученный к жертвеннику, и разрисованный колдовскими знаками, как тогрэсское блюдо — цветами. Как можно настолько не разбираться в том, о чём поёшь?

Когда ритуал подошёл ко второй части, и Тёмный начал взывание, Ивэлия подобралась, ожидая вот-вот увидеть врывающихся в подвал грозных инквизиторов, но минуты шли, а никто так и не объявлялся.

Сколько можно! Скоро щель в пространстве формироваться начнёт, а их где-то носит!

— Лими, помнишь, Киорсах упоминал, что рассеивающий купол мешает отследить точное место проведения ритуала? — Дождавшись неуверенного кивка гувернантки, Ивэлия встала. — Если Тёмный воспользовался им и в этот раз, то инквизиторы могут искать его ещё долго. Я пойду, и немного им помогу. Нет. Ты останешься здесь. И будешь следить за происходящим. И рассказывать об этом мне. Я дам тебе ту заговоренную на подслушивание монетку, которая сейчас лежит в комнате дядюшки. Вторая — у меня. Сделаешь?

— Да. — Благородная девица не должна выходить на улицу без сопровождения, да ещё и ночью, но птенчик недурственно освоила те заклинания, которые показал ей этот… маг, защитить себя от бандитов сумеет. Да и момент для соблюдения этикета не подходящий. — Сделаю.

Не предусмотренная ритуалом вспышка света разрезала тонкую вязь призывающих заклинаний как раз когда я раздумывал, как применить те крохи магии, что удалось наскрести, с максимальной эффективностью.

Тёмный стремительно обернулся, и вскинул затянутые в грубые перчатки руки в защитном жесте, но второй удар предназначался не ему. Горячая волна прокатилась по жертвеннику, обжигая кожу, и лишая отступника заёмной магии. А вот третий удар пришёлся по дезориентированному Тёмному, пытающемуся перенастроиться на новый баланс силы. Защиту не пробил, но отбросил куда-то за пределы моего поля зрения. Дворяне, наплевав на строжайшее предупреждение, что ритуал нельзя прерывать, сыпанули в разные стороны, и заметались, стараясь не попасть под шальное заклятье. Я бы с удовольствием присоединился к общему веселью, но верёвки не давали подняться, а имеющейся магии хватило только на жидкую защиту от откатов заклинаний — совершенно необходимая вещь, когда лежишь как раз посередине меду сражающимися магами. Видно мне было мало, но два просвистевших над головой заклятья ощутились вполне отчётливо, а потом, судя по скрутившей боли, Тёмный выпустил в Мир запретную магию.

Я почувствовал, как инквизиторы отпрянули, и, извернувшись, посмотрел в сторону Файрага. Что ж, эта атака избавила Тёмного от долгого и мучительного процесса утраты разума. Тщательно отодвигаемое им безумие накрыло отступника мгновенно. Но, судя по реакции одного из амулетов, которые Тёмный не пожелал снять перед началом ритуала вопреки технике безопасности, он такую возможность предусмотрел, и становиться причиной гибели провинции не собирался. Короткая вспышка пламени специфического оттенка, и фэт Файраг умер. Жаль, что, вопреки его надеждам, это не помогло. Тело, лишённое жизни, осталось стоять, пронизанное магическими потоками. Из остекленевших глаз выплёскивалась сила, которую больше некому было контролировать, тело, видимое сквозь прорехи в расползающейся одежде, корёжилось и скручивалось без какой-либо системы. Попавшие под волны чуждой силы люди кричали, двое изломанными куклами валялись в луже крови на полу. Пухлый заговорщик с франтовато закрученными усами тщетно пытался отползти подальше от бывшего союзника, но ноги, превратившиеся не то в два щупальца, не то в два лишённых чешуи змеиных хвоста, бессильно извивались, увязая в текущем под воздействием магии камне.