Парфененко Борисович - Другое имя зла

Немного было смысла в моей прошлой жизни, не стало совсем и в этой. Тоска и боль жали сердце железными пальцами. Было желание перенести еще большую боль. Мазохизм? Не знаю, опять не знаю! Зачем возвращался в ту квартиру, в которой провел единственные, счастливые дни в своей жизни? Что пытался вернуть или найти в ней? А может просто, напиться. Нарезаться в стельку и уснуть?! Скоро появится Атман со своим извечным, набившим оскомину вопросом: Быть или не быть. Наверно, к моему великому сожалению, период, когда очень ценил жизнь и цеплялся за любые компромиссы, чтобы выжить, прошел. Почему-то кажется, что ответ на этот вопрос несущественен. Обретенное бессмертие убило что-то. Скорее всего, оно убило само время. Не надо торопиться жить, не надо успевать. Какой прок искать смысл жизни, счастье, любовь, горе, страданье и потери, если все в состояние это пережить?! Нет интереса. Вкус к жизни исчез. Стану богом, если допустить, что Атман не врет. Ну и, что?! Какую новую вселенную создам? Каких новых чудовищ произведет на свет мое ущемленное воображение? Возможно, в той миновавшей жизни существовали хорошие, добрые люди. Но когда начинаю думать об этом, мне кажется, что все эти внешние качества, которые на виду, они не более чем обертка, обман, фальшивка, фантик, тонкая скорлупа. И неважно, какой знак, положительный или отрицательный, имели эти качества. Они должны были прятать то, что хранится у человека внутри. Если создать условия, для того, чтобы зверина, ждущая внутри каждого своего часа, выбралась наружу, – Бог умрет от ужаса, если только он сам не зверь. Не хочу судить по себе обо всех людях. Тем более что ввиду отсутствия таковых, все это пустая схоластика. Но я средний, среднестатистический во всем. В знаниях, характере, внешности, поведении. Во всем составляющем человеческую личность. И из такой усредненной модели человека вылезло столько дерьма, как из гигантского тюбика, раздавленного неосторожной ногой Бога. Значит, весь средний уровень это не люди!

Не к чему сопоставлять себя с исчезнувшим миром. Я последний из могикан. Один. В отличие от Других не наделен репродуктивной функцией. Адам лишенный своей Евы. Могу попросить у Бога, могу стать Богом, но не хочу жить в мире придуманных мной марионеток. Уверен, будет еще хуже. Новый мир созданный человеком, ставшим Богом. Вряд ли он заполнит пустоту, хотя бы внутри своего создателя. Бог, вылепленный из человека конца двадцатого века! Этот мир будет более уродливым и извращенным, чем тот который был. На том присутствовали тонкие наслоения тысячелетней культуры и обычаев. Над этим будет главенствовать мой жизненный опыт. Это "Сталкер" Тарковского. Возможность возникновения этого мира не искупает даже надежда. Надежда на лучшее. А другой ведь и не бывает?!! Не хочу быть Богом, не хочу быть творцом нового всего, пускай оно даже сможет иметь черты прошлого. Обратимо ли прошлое?! Пусть бы шло, как шло к концу начертанному не мной. Тогда бы рискнул…

В квартире ничего не изменилось. Все было точно так же, как тогда. Только без Наташи. Сейчас потерянная любовь казалась естественной и закономерной. Поступил так, как поступил. Потому что не мог поступить иначе. Чудес и случайностей не бывает! Все выстроено и подготовлено спрятанным подсознанием. Тем самым зверем, что свернулся внутри нас в ожидание своего часа. Зверем, который сидит во мне. Или я его уже выпустил? Но когда?!!

Лежу на диване в гостиной. Глаза закрыты. В одной руке, закинутой на спинку дивана, тлеет сигарета. Другая держится за бокал с коньяком, стоящий на полу. Ползет караван мыслей, подводящий итог тридцатилетнему путешествию. Боюсь себя. Удалось убить всех, кто окружал, надеялся, любил и дорожил мной. Что дальше?

– Ну, не надо на все это смотреть, так пессимистически. Ты, явно, перегибаешь палку.

Открыл глаза и чуть повернул голову. В кресле рядом с камином сидел Атман.

– Что, приперся?! Тебя звали!..

– По существу мы последние мыслящие существа в этом мире. Некоторым образом соседи. Вот и зашел к тебе, так сказать, по-соседски. К примеру, за солью или спичками, ну и поболтать за жизнь.

– А я не хочу ни каких соседей, тем более двойников. Мне твое общество надоело.

– Юра, послушай! Я понимаю, ты переживаешь потерю близких существ. Но прошу, пойми, это все восполнимо. И необязательно с помощью алкоголя или других способов обмана и замутнения сознания.

– Это невосполнимо. Этого не может быть…

– … потому что не может быть никогда! Так что ли?! – Он улыбнулся печально и снисходительно:

– Значение этой фразы умерло вместе с тем миром. Здесь возможно все! Я уничтожил все, что было раньше. Разбил вдребезги то, что создал сам. Меня не устроила модель нового мира. Сейчас мы можем все начать с начала. Совсем не обязательно, что, созданное нами, будет плохим, применительно даже к уже отжившей морали прошлого мира. Можем сотворить мир новых, чарующих, полных изящества форм…

– А чем одухотворим его? Твоей безумной, болезненной фантазией и моим ущербным, ущемленным самолюбием?! Это наполнит сосуд?!! В какую бы золотую бутылку ты не налил уксусную кислоту, она не станет прекрасным вином!

– Да, надоели мне эти студенческие диспуты о форме и содержании! – Он заметно рассердился.

– Нельзя так узко смотреть на сотворение мира. Давай отойдем от устаревших понятий! Построим мир на совершенно новой концепции. Не будет там смердящих значением слов, таких, как добро – зло, плохо – хорошо. Пойми, наконец, это все черно-белое! Это скучно, ограниченно. Выйдем из этих рамок. Сообразность – вот что заменит любой смысл! Пусть каждое из созданных существ будет иметь возможность перестраивать и обустраивать мир для себя. Не будет ограничений! Возможности и способности, все есть, все достижимо! Каждый получит, что захочет. Без власти, без законов! Главное сообразность, – любой из пытающихся мыслить берет то, что ему действительно необходимо! Это ли не то, о чем мечтали люди?! Давай возродим их, и дадим им это…

Я долго думал. Он не торопил. Наконец сказал:

– Я не гожусь для роли Бога, творца. Не хочу ничего создавать. Я не хочу нести ответственность за то, что сотворил. Мало того, мне не интересно жить. Здесь и там не интересно тоже. Меня всегда заботило только собственное благополучие. Судьбы мира мало трогали. Ты прав, политика, религия, законы, налоги, государство, нации – это слова, которые придумали пронырливые, серые бездарности, чтобы удерживать в своих руках власть над менее честолюбивыми и более равнодушными. Поэтому-то любая демократия с легкостью становилась диктатурой. И с точностью до наоборот. Потом возникали последствия, но сам процесс переворота, почти всегда был тихим и малокровным. И еще одна причина пустоты всего этого. Сверху прилагались титанические усилия, чтобы удержать власть, а снизу все забивались по щелям, с тем, что бы эта власть причинила им как можно меньше вреда. Типа: "Пусть там, наверху, будет, что угодно, лишь бы меня это миновало!". А та анархия, которую предлагаешь ты, ничего не изменит. Я человек сформированный прошлым. Не знаю кто ты, почему и зачем. Но я не хочу всего этого!