Наталья Михайлова - Королевство белок

Во дворе замка дети играли в бабки.

Их научил Берест. Ни дети высших, ни дети рабов не умели играть. Они только удивлялись, когда Берест спрашивал их про бабки и про горелки, не понимая, почему никогда не застает детей за игрой. Потом однажды он вырезал биты и показал, как, отойдя на двадцать шагов, одним броском сбивать сложенные чурбачки. Кроме Береста, эту игру знал только Зоран. Но у Береста был на памяти еще его мальчишеский опыт: и лобовым ударом, и верховым, и с перекосом, и с недолетом он неизменно выбивал чурбачки за проведенную черту. Глядя на эти состязания, первыми не выдержали не дети — наставник.

— Дай попробовать, — попросил Энкино.

А тогда захотелось бросить биту и Эльхи, и уже отбоя не было от желающих. С тех пор со двора часто доносился стук чурок, разбиваемых деревянной битой, и крики: «Заступил!» — «Нет!» — «Не считается!», если игрок нечаянно заступал за черту и оказывался ближе к цели, чем полагалось.

Игра шла вовсю. Зима на западе не бывала снежной. На припорошенной замерзшей земле были сложены из чурок «ворота», и сбивать их надо было ударом с перекосом. Хлоп — и чурки вылетели за черту. Эльхи гордо смотрела на биту, лежащую теперь на месте «ворот». Девочка чувствовала себя сильной и смелой. Когда несколько дней назад Пристанище проводило свою маленькую дружину на войну, Эльхи твердо решила: случись военный поход через несколько лет — она непременно будет среди тех, кто верхом и в доспехах добровольцем отправится в большой мир.

Лорд Эйтол распахнул окно. Только что оруженосец дал ему знать, что в столицу воротился князь Пристанища. Маленькую дружину пропустили во двор замка. Из окна лорд Эйтол увидел всадников и пеших, которые сгрудились возле обозных телег. Лорд удивленно, но одобрительно хмыкнул, тронув тонкими пальцами чисто выбритый подбородок. Всадники были как на подбор: высокие, крепкие, молодые. Не только бедняк князь Пристанища, но и сам лорд не отказался бы от такой личной дружины. Они были в легких доспехах, без шлемов, но вооружены, видно, неплохо. Лорд даже различал у всадников седельные арбалеты. Пешие были уже не такими отборными молодцами, но нисколько не походили и на запуганную чернь, которую набрали силой. Они, правда, смотрелись совсем неотесанно и оглядывались по сторонам, разинув рты, но чего еще было ждать от войска, прибывшего в столицу из медвежьего угла?

Лорд Эйтол приказал разместить дружинников и позвать князя Береста. Вскоре в покой вошел князь, в бороде и русых волосах которого еще не растаяли мелкие крошки снега. Лорд ощутил, что Берест нравится ему: лицо бесхитростное, похоже, верный и смелый человек. Такие служат честно и ценят себя недорого. Лорд Эйтол подумал, что стоит его пригреть. Со своим маленьким Пристанищем он неопасен, а преданный слуга всегда пригодится.

Лорд отпустил Береста привести себя в порядок с дороги и пригласил отобедать. «Надо будет сделать ему какой-нибудь подарок, — думал лорд Эйтол. — Драгоценную фибулу с моим гербом… А потом пусть отправляется и покажет себя у Каменного Брода. Посмотрим, как его люди будут драться».

Ирица, кутаясь в плащ, в сумерках глядела сквозь ветви, как на темно-синем небе зажигаются звезды. Пришла весна. До первых листьев было далеко, деревья в саду стояли мокрые, оттого что оттаяли обледеневшие ветви. Сад всегда давал Ирице силу. Здесь, под деревьями, они с Берестом часто встречались украдкой, когда в замке все еще жили вместе, и им негде было уединиться. Здесь Берест называл ее грустной белкой. Он клялся, что весной украсит цветами беличий хвост.

— И повяжу тебя лентой, — добавлял он, — чтобы, если ты и правда превратишься в лесную белку, я мог бы узнать, какая из них моя.

— Та, которая будет смотреть на тебя преданным взглядом — это я и есть. Смело бери в руки и уноси домой, — отвечала Ирица.

Иногда она чувствовала беспокойство мужа. «Вдруг у лесовицы вообще не может быть человеческого ребенка? Они же сами выходят на свет из зарослей травы или из дерева», — мелькало у Береста.

Недавно он вернулся из поездки в Годеринг, а вскоре вместе с дружиной ушел в поход. Но в те краткие дни, пока он был дома, Ирица зачала.

Берест не знал об этом. Он был слишком далеко, чтобы лесовица могла явиться ему во сне и рассказать весть. Ирица чувствовала в себе ребенка, ощущала, как он берет жизненную силу ее и деревьев, чтобы расти. Это будет мальчик. Она улыбалась, глядя на звезды. Ей казалось, что не только растения, но и само высокое небо, и весь мир поддерживают ее в тяжелой разлуке с мужем и одновременно хранят Береста там, в опасном походе. Она грустно улыбалась, вспоминая, что для людей она — маленькая богиня лесной травы. «Будь я богиней, я бы сама везде была с ним и хранила его, а я могу только ждать и носить его ребенка».

Каменным Бродом называлась переправа в узком месте реки Эанвандайн. Здесь река была каменистой. Если она мелела, то огромные крутобокие валуны поднимались над водой даже на середине.

У Каменного Брода дружина Береста приняла бой под началом лорда Ганеста из Мирлента, родича и вассала правителя Годеринга. У Береста теперь было и собственное знамя. У дружины должен быть стяг, по которому полководец узнает ее на поле боя. Знаменем Пристанища стало белое полотнище с вышитой ветвью дуба. Это то, что успели сделать женщины к отъезду дружины.

Безвестного чужака лорд поставил под лобовой удар вельдернцев. Он часто пользовался этой стратегией: вперед гнали насильно набранную в деревнях чернь, неопытных и плохо вооруженных людей, чтобы, врубившись в их толпу, враг увяз и выплеснул силы. Тогда к середке подтягивались свежие войска, теперь уже из искусных рубак, твердых, как мельничные жернова, чтобы перемолоть нападавших.

Но маленькая дружина безвестного князька оказалась крепким орешком. Как ни нажимали на нее отряды Вельдерна, совсем дожать не могли. Там в первых рядах оказались бойцы как на подбор, каждый из которых врезался в память тем, кто их видел. Двое молодых парней, светловолосые мечники, похожие, как братья, держались по правую и левую руку богатыря с разметавшимися седыми волосами и всклокоченной бородой. Наступающий враг разбивался о них, точно волна о камень, а с ними плечом к плечу бились и другие стойкие ратники. Если кто падал — другой сразу же заступал его место, и особенно грозной была их слаженность и крепкая связка между собой.

Бывшие рабы из казарм с детства были приучены, что, не дожив и до первого седого волоса, падут на ристалище. Смерть их не пугала, а рядом с ними держались и добровольцы, никогда прежде не проливавшие крови. Передовые сшибались друг с другом, разбрызгивали речную воду, звенели клинками, орали во всю глотку от надежды выжить и желания подбодрить товарищей. Лорда Ганест выслал подмогу, чтобы не упустить переломный миг. Оказавшаяся на острие удара, дружина Береста сама перешла в наступление…