Papirus - Будь здоров

— Благодарю вас. Отныне я — ваш должник, милорд. Что еще необходимо от меня?

— Ничего. Плотный ужин мне и ей. Олисии куриный бульон, отварная курица, омлет, салат — побольше петрушки и сельдерея, стакан красного вина. А завтра, всё как обычно.

— Я могу заглянуть к дочери?

— Да, пожалуйста. Она немного устала и может быть захочет спать, но важно накормить ее. Обязательно надо восстановить силы.

— Я прослежу, — пообещал граф и поспешно скрылся за дверью, но вдруг выглянул.

— Извините, господин травник, а что это за рыпун-трава?

— Не знаю, — пожал я плечами, — Как-то в голову пришло…

Вечером мне пришлось выдержать нешуточный бой. Началось все с того, что за дверью я услышал какую-то возню, писк, потом упало что-то мягкое, и ко мне в комнату буквально ввалилась горничная. Одежда ее была в некотором беспорядке, волосы немного растрепаны, но на губах цвела торжествующая улыбка.

— Ну, дождешься, ты, Ралиса! Нахалка! Тебе это так не пройдет. Сегодня моя очередь! — донеслось из коридора.

— Иди-иди, красавица, — фыркнула нежданная гостья за дверь, — Личико-то не забудь умыть, а то на демоницу жареную похожа.

Она повернулась ко мне, победно улыбнулась и, приблизившись вплотную мягкими кошачьими шагами, томно проворковала.

— Господину травнику надо обязательно помочь постельку расстелить, — и она ненавязчиво, глядя на меня с хищным прищуром голодной тигрицы, как на трепетную лань, разве что, не облизываясь, стала оттеснять к этой самой постели. Ой! Свента, милая. Помоги. Меня же сейчас…, да прямо здесь…, да, прямо так… Вот вы на моем месте, зная мою жену, не вспомнили бы ее предупреждение про гулялку? Я не ханжа, но, поступать так, как рекомендовал молодежи один герцог, известный своей прямотой, я не мог. А тот говаривал: «Дают — е…!», — то есть пользуйся. И он же в свое время ввел для самооправдания некое изречение: «Пользуясь благосклонностью горничной, благородный господин жене не изменяет, а просто удовлетворяет естественную надобность». Правда, когда один граф спросил его, как он относится к тому, чтобы и жена этого герцога таким же образом «удовлетворяла естественную надобность», герцог так разъярился, что наорал на всех и выгнал графа вон.

Не скрою, я отнюдь не ангел, и сластена во мне вкрадчиво зудел, что никто не узнает, да и откуда бы, а девушка сама прыгает ко мне в постель, а женщины у меня уже давно не было, а долго сдерживаться вредно для здоровья, а герцог говорил, что…

Однако никто не узнает, кроме… меня самого.

Видимо воспоминания об этом герцоге и охладили мой пыл. Мне подумалось, могу ли я ждать от жены верности, если сам на нее не способен? Получается любая, у кого зачесалось, может затащить меня в постель, а я послушно буду с ней кувыркаться, как кобель на случке? Вообразил, как моя жена, оправдываясь этой самой естественной надобностью, тем, что муж далеко, а ей надо, прыгает в постель к гвардейцу, и стало мне даже плохо. Смог бы я дальше быть ей мужем? Зная себя, скажу точно — нет.

Сославшись на усталость после дороги и лечения госпожи, я с трудом выпроводил горничную из комнаты. Та перед выходом сладко потянулась, рельефно обозначив пышную грудь и бедра, указала на шнурок звонка и намекнула, что по первому зову, она придет… постелить постель. Я чуть не бросился сразу за лестницей, чтоб привязать этот шнурок к потолку и случайно не задеть ночью.

Глава 30

Почти за две недели со дня отъезда графа, восстановление здоровья Олисии завершилось, с моей точки зрения, полностью. Однако уверенности в окончательной победе над болезнью я не испытывал. Маловато у меня было опыта в таких исцелениях. Раненые уже потихоньку сами выходили на двор погреться на солнышке, да подышать свежим воздухом.

Таким образом, я считал свои обязательства перед хозяином дома выполненными. Осталось дождаться выполнения его обязательств передо мной. Но это я не пустил на самотек. В стране, охваченной мятежом, всякое может случиться. Нападение по дороге сюда уже было. Кто может гарантировать, что оно было последним, а последующие не увенчаются успехом? К тому же, граф явно очень любит дочь и вполне может, не нарушая данного мне слова, оттягивать мой отъезд до бесконечности, ссылаясь на всевозможные объективные причины, препятствующие безопасной поездке к границе. Будь я на месте графа, пожалуй, поступил бы также — придержал у себя способного студента и, тем самым, гарантировал дочери регулярное восстановление здоровья. Даже денежное содержание назначил бы. Вот интересно покойный барон, повар которого послужил мне прикрытием на первое время, тоже не отпускал от себя травника по этим же соображениям? Может быть, он тоже болел чем-нибудь и так хитро составил договор, что тому бедняге и деваться некуда было? Чего уж говорить обо мне — иноземце, практически без всяких гражданских прав.

Слово словом, но я стал готовиться самостоятельно покинуть столь гостеприимную страну. В течение нескольких дней и ночей, я с помощью нити-луча обследовал окрестности и нашел несколько подгорных путей. Для каждого из них составил оптимальный маршрут выхода в Элморию и продумал варианты невзначай оказаться в одиночестве у какого-либо из обнаруженных входов. Самое интересное — один такой начинался как раз в апартаментах графа. Осмотрев его с помощью нити-луча, я выяснил, как открыть потайную дверь и решил считать этот вариант ухода основным. Ход, в стене, примыкавшей к скале, выводил на противоположную сторону и был уже давно завален камнями обвала, но где-то посередине я увидел тонкую перемычку, которую можно было быстро пробить проникающим шаром и оказаться в следующем длинном и разветвленном ходу.

За бутылку похмельного эликсира купил у ключаря старую, но еще крепкую походную безобъемную сумку на сорок килограммов груза. С полной нагрузкой она держала заряд две недели, но с зарядом, как вы понимаете, у меня проблем не было. За пару омолаживающих зелий, добившись этим расположения служанок, наполнил ее едой долговременного хранения, наподобие копченых окороков, вяленого мяса и колбас, сушеной рыбы и сухарей. По пути должно было встретиться достаточное количество источников, но пару фляг вина положить я тоже не забыл. Прихватил еще пару светящихся амулетов-шариков на случай, если вдруг тоскливо станет без света. Весь поход по расчетам должен был занять максимум неделю неспешного передвижения, но я готовился, как в пустыню, где идешь на сутки — запасай не трое. Заработанные честным трудом в поте лица и не только лица… деньги решил графу не оставлять.

Здесь существовала своя интересная система расчетов. Дворецкий, заодно и казначей графа в этом замке, вел учет доходов и расходов всех слуг. В конце недели, во время выплат жалования, он непременно сообщал каждому его баланс на текущий момент. Прямо как в столичном банке: дебет — кредит — сальдо. Говоря человеческим языком: все, что начислено; все, что удержано; все, что осталось. Тратить в этих краях особо было негде, но иногда кто-нибудь из слуг по служебной надобности направлялся в места не лишенные признаков цивилизации — лавок и трактиров. Тогда можно было получить у дворецкого часть или все свои деньги, выдать их путешественнику и старательно обременить его заказами. Периодически, примерно раз в три месяца, непосредственно в замок приезжал со своими товарами торговец и устраивал для обитателей небольшую ярмарку. Эти события народ потом помнил довольно долго.