Дуглас Найлз - Темные cилы над Муншаез

Его враг, похоже, тоже вспомнил об их недавней встрече, ибо мертвенная усмешка исказила его ужасное лицо, когда он направил своего черного коня навстречу принцу. Поклявшись убить это чудовищное существо, Тристан рубанул мечом Симрика Хью по ухмыляющейся бледной маске, вложив в удар весь ужас и ярость, разом овладевшие им.

Но меч просвистел мимо, даже не задев врага: тот ушел в сторону, обманув принца. Пока Тристан пытался восстановить равновесие, он увидел, как злобный черный жеребец врезался в Острей. Длинный меч, зажатый в тяжелой черной рукавице, потянулся к спине Эйлин, защищенной панцирем.

Острие меча пробило серебряные доспехи и безжалостно вонзилось в мягкое тело.

Смертоносный Всадник нанес удар с такой силой, что конец меча вышел с другой стороны, насквозь пронзив беспомощное тело и броню на груди. И когда сестра умерла, существо, ее убившее, закинуло голову назад и завыло – высоко и пронзительно, так что этот ужасный вопль эхом прокатился над залитым кровью полем.

Голубое пламя замерцало вокруг тела всадника и его меча.

Тристан увидел, как кожа и плоть на спине у Эйлин сморщилась и отпала, так что обнажилась белая кость. Вой Смертоносного Всадника, достигнув отвратительно высокой ноты, внезапно смолк, и он небрежным движением меча отбросил жалкие останки на землю.

Все внутри Тристана замерло, и пришла уверенность, причиняющая жестокую боль, что его глупость, из-за которой он попался на простой трюк Смертоносного Всадника, привела к гибели Эйлин.

Внутренне он содрогнулся, но когда волна ненависти, сметая все, затопила его душу, он забыл об этом; осталось одно желание: покарать отвратительного убийцу. Авалон рванулся вперед, и серебристый меч метнулся к цели, однако группа Смертоносных Всадников встала на его пути.

Тристан поразил одного, с удовлетворением наблюдая, как, беззвучно раскрыв черный рот, всадник падает на землю. Остальные заставили принца отступить, его меч со звоном и скрежетом ударял по многочисленным мечам врагов, и тогда резким движением кисти принц развернул меч и еще одному всаднику рассек лицо до кости.

Смертоносный Всадник, убивший Эйлин, поскакал прочь словно мерцающая тень, и принц потерял его из виду. Тристан тут же начал биться с другими северянами. В стороне мелькнул Гэвин, от отряда которого осталось уже меньше половины воинов, – они продолжали безнадежную борьбу, окруженные сотнями наседающих северян. Городское ополчение сражалось храбро, но его уже снова оттеснили к городской стене.

Черные тучи угрожающе клубились в вышине, а над полем брани, словно погребальный звон, раздался гром. Казалось невозможным, чтобы такое темное небо до сих пор не разразилось дождем, но на землю еще не упала ни одна капля.

Тристан присоединился к Бригит, когда сестра и ее гордый скакун одного за другим поражали вражеских воинов, атакующих рыцарей. Когда сверкающий длинный меч Бригит напрочь снес голову одному из захватчиков, другой северянин уже размахнулся огромным боевым топором. Лошадь спасла свою наездницу, но приняла удар на свой незащищенный бок. Отчаянно заржав, лошадь замертво повалилась та землю. Бригит все же успела вовремя расстегнуть пояс и отскочить в сторону, но не удержалась на ногах и свалилась на землю. Дюжина всадников, подняв окровавленные мечи, устремились к ней.

И тут воздух взорвался тысячами огненных брызг. Северян подбросило вверх, ревущее пламя окружило их тела, и они, почернев, замертво попадали на землю. Сотни других, отброшенные взрывом, потеряли сознание.

Следующий взрыв вспорол воздух, и на этот раз Тристан разглядел его источник. Белые молнии вырвались из клубящихся облаков, и сожгли перед ним еще одну группу северян. Разбушевавшиеся силы природы прогрохотали в третий раз, оставив обожженную землю с почерневшими трупами захватчиков.

Тристан инстинктивно обернулся и посмотрел в сторону замка. Там, на самой высокой башне, у парапета, на фоне мрачного неба вырисовывалась еще более темная фигура. Ветер раздувал поля ее черного плаща, и длинные черные волосы развевались у нее над головой, словно знамя. Принц улыбнулся, узнав Робин, которая держала над головой посох Белого Источника, направляя один из его концов в сторону поля сражения.

Черные тучи выплюнули еще один огненный шар, и в рядах северян началась паника. Северяне очень быстро догадались, против кого направляют свой гнев небеса, и побежали без оглядки. А молнии продолжали ударять по берегу, по полю, по дороге к замку, убивая на месте тех северян, у которых не хватило сообразительности вовремя убежать. Через несколько минут дорога на Кер Корвелл была открыта.

Тысяча волков, образовав огромный круг, неподвижно и внимательно наблюдали за поединком, победитель которого будет новым вожаком Стаи.

Эриан торжествующе зарычал, почувствовав между своих челюстей шею мурхаунда. Шипы железного ошейника гнулись и ломались под сокрушающей мощью волчьей пасти. Наконец, сам ошейник лопнул и свалился на землю, обнажилась гибкая, тонкая, серебряная пластина. Вспышка света и огня брызнула из пластины в разные стороны, опалив изнутри пасть Эриана. С удивленным рыком волк отскочил назад. Ярость застилала ему взор. Ему казалось, что его язык сожжен пламенем.

Кантус ринулся на врага. Огонь, вырвавшийся из пластины, не нанес ему ни малейшего вреда. Огромный оборотень еще продолжал трясти головой от боли и хрипеть, словно пытался выплюнуть застрявшую в глотке кость. На этот раз мурхаунд не промахнулся, – сила богини была с ним, – и он оторвал Эриану ухо и прокусил красный, сверкающий глаз. Волк, заскулив, отпрянул назад, но Кантус, не зная пощады, вцепился ему в плечо и повалил противника на землю. Потом мощные челюсти мурхаунда вцепились в горло оборотня. Кантус почувствовал, что его зубы рвут кожу и плоть, и солоноватая кровь хлынула из раны. Пес услышал шум выходящего воздуха: он перекусил дыхательное горло Эриана. Волк осел и опрокинулся на спину, но Кантус еще долго не отпускал горло холодеющего врага. Наконец, мурхаунд поднял голову и огляделся, размышляя о том, что делать дальше.

Осада

Ларик смотрел на крошечную фигурку, стоявшую у парапета дальней башни замка, вытянув вверх руки. В Ларике, могучем и высокомерном, пульсировала жизненная сила убитой им девушки-воительницы. Однако, теперь убитый рыцарь казался лишь легкой закуской на фоне той силы, что шла от женщины на башне. Жаркие тлеющие глаза Ларика неотрывно следили за черным одеянием и черными летящими волосами. Чувство голода с неожиданной силой пронзило его, он напрочь забыл о недавнем пиршестве.