Ян Сигел - Заклинатель драконов

— По крайней мере, я знаю, зачем здесь поставлен замок, — сказал вслух Уилл, стараясь быть практичным, напуская на себя браваду и легкомыслие, хотя некому было его услышать. — И я должен всего лишь открыть его.

Поскольку не было иного пути наружу, он снова вскарабкался по ступеням к двери.

Однажды ему приходилось открывать перочинным ножом щеколду на окне. Он знал, что этот замок слишком мудреный для такого примитивного действия, но все–таки попытался вставить кончик лезвия в щель между дверью и наличником. К его удивлению, нож. легко туда вошел, и когда он вытаскивал нож обратно, то на верхнюю ступеньку упала щепка. Он целую минуту смотрел на нее и на трещину в наличнике, а затем, увидев, что щель стала на миллиметр шире, облегченно вздохнул. Теперь он всунул нож в щель выше замка. Твердое на вид дерево поддалось так, будто это был картон. Вдвигая и выдвигая нож, он все расширял щель. Из нее посыпалась древесная труха, и щель стала еще больше. Наконец Уилл решился и потянул дверь на себя. Дверь открылась. Поняв, что надо быть как можно более осторожным, он протиснулся в коридор.

Уилл рассчитывал на дневной свет, но в коридоре было абсолютно темно. На часах было около девяти, а он так и не знал, утра или вечера. Через полуоткрытую дверь он увидел кухню с грудой невымытой посуды в мойке. Горел свет, но было тихо. Его будто что–то подталкивало и тянуло вперед. Наконец он кинулся к водопроводному крану, схватил первую попавшуюся чашку и стал пить, пить, пить, пить. Он чувствовал, что вода, как весенний ручей, проникает в его мышцы, что она оживляет его. Он оглянулся в поисках еды, поднял крышку над тем, что должно было быть блюдом с сыром, и отрезал себе ломоть чеддера. Он протянул руку к вазе с фруктами за яблоком, но там было очень мало фруктов, и он понял, что отсутствие яблока может быть замечено. Нельзя снова проявлять непредусмотрительность. Он вернулся и закрыл дверь в подвал. Затем выпил еще воды и поставил чашку на место.

Еще одна дверь кухни могла вести либо в подвал для угля, либо в комнату для завтрака, либо в кладовую. Он вспомнил, что позади комнаты для завтрака тянется длинный коридор, который выходит прямо в центр дома. Прежде всего он должен был найти Гэйнор, но у него не было никакого желания наткнуться на дворецкого или на доктора Лэя, поэтому он вернулся в короткий коридор со стороны подвала. Оттуда шла лестница на верхний этаж, и там же была дверь в сад. Уилл колебался. Лестница была предпочтительнее, но снаружи стояла машина, где до сих пор, наверное, сидит Лугэрри. Она может оказать ему и поддержку, и помощь… «Хоть разок хорошенько поработай головой», — сказал он себе, открыл дверь и вышел в темноту ночи.

Было очень темно. Но ему были видны низкие облака, слышен вой ветра в каминных трубах. В доме было тепло (ничего удивительного, если вспомнить о подземном обогреве), но на улице — холодно, и Уилл сразу же задрожал. Обогнув дом, он увидел перед собой фигурную стрижку ближних кустов сада и главный въезд. В окнах нижнего этажа горел свет, возможно, это была гостиная, был свет и в зашторенных окнах комнаты верхнего этажа. Уилл уставился на эти окна, пытаясь установить их местоположение. Затем пошел к машине, стоявшей на том же месте. Но Лугэрри там не было.

«Она ушла за подмогой», — подумал он. Вот так. Она и не должна была так долго ждать. (КАК долго?) С ней ничего не могло случиться. Он помнил, как она остановила мотоцикл с ведьмой и демоном. С Лугэрри ничего не могло случиться. Но не похоже, чтобы она побежала к Рэггинбоуну, вместо того чтобы искать Уилла и Гэйнор… Он начал звать Лугэрри, не будучи уверенным, что она услышит, тем более звал он ее скорее мысленно, чем вслух, привыкнув за многие годы, что оборотень является лишь при соприкосновении мысли с мыслью. И почти немедленно он услышал полный отчаяния отклик. Отклик был слабым и с каждой секундой становился все слабее: Беги!., беги… Слишком опасно… Эзмодел… это Эзмодел…

Где ты? — прошептал Уилл, но голос его прозвучал очень громко.

Не подходи… Не смотри… Беги…

Уилл был уверен, что Лугэрри близко, он чувствовал опасность в ее предостережениях, опасность была где–то совсем близко. Он вытащил черный нож, который в его руке выглядел осколком преисподней. Крепко сжал рукоятку, что, казалось, дало ему силы давно умершего хозяина ножа. Что–то наполнило Уилла безрассудной отвагой, острой и смертельной, как лезвие, которым он владел. Голос Лугэрри, раздающийся в мозгу, затих до шепота: беги… но он уже знал, откуда звучит этот голос, и быстро кинулся через газон.

Уилл, не обращая внимания на петляющую дорожку, перескакивая через клумбы, влетел в проход между кустами. При этом успел огорчиться, что сучья и шипы порвали джинсы, но мысли его занимало отчаяние Лугэрри. Все остальное не имело значения.

Дом остался позади, сад оказался больше, чем он думал. Это был обширный лабиринт, где все было искалечено, разрушено, разъедено, где не росло ничего, кроме могучих сорняков. Сначала он увидел мрачную колонну над солнечными часами. Затем ощутил движение, как раз перед собой — неясные тени окружали что–то неподвижное, — он увидел когти и поблескивающие под луной яростные глаза. Секунду — меньше чем секунду он соображал, что случилось. Затем пошел в атаку.

Черный нож, со свистом рассекая воздух, резал направо и налево. Уилл чувствовал ненависть к этим существам, которых даже и не видел, ощущал бешеную ярость, с которой кромсал их тела. Некоторые чудища пытались напасть на него — пинали его ногами, старались ухватить лапами, но его нож был быстрее, чем они. Несколько минут — и все они были мертвы, рассеченные туловища валялись на земле, кто–то исчез в ночи. А когда Уилл переступил через мертвые тела, перед ним оказалась раненая Лугэрри. Он встал на колени рядом с ней и взял ее голову в руки.

«Хороший нож», — беззвучно пронеслось у него в мозгу.

—Я его украл, — сказал Уилл вслух. — Ты сильно поранена?

Она указала на капкан. Он почистил лезвие о мох, вытер его и склонился, чтобы разглядеть механизм капкана. В темноте плохо было видно и капкан, и волчицу. Когда же он наконец освободил ее, то, проведя рукой по ее лапе, увидел свежую кровь.

—- Я постараюсь дотащить тебя до машины, — сказал он. — У меня там есть тряпки, перевяжу тебе ногу. Потерпи. Мне нужно ненадолго тебя тут оставить. Я должен найти Гэйнор.

Лугэрри была тяжелой, но ему удалось ее перенести, он нес ее, обхватив руками под животом и крепко прижав к груди. Дойдя до машины, он положил ее на землю, отпер дверцу и устроил волчицу на заднем сиденье. Он ежеминутно оглядывался, боясь, что зажжется наружный свет. Не зажигая лампочек, нащупал тряпки, надеясь, что они не очень грязные.