Мария Виноградова - Тёмные времена
Подумать о том, как добраться до эпицентра событий, оказалось куда легче, чем найти дорогу. Широкие коридоры переходили в точных близнецов самих себя, разветвлялись на десятки коридорчиков поменьше и приводили в глухое отчаяние двух путников, что сунулись сюда без карты и отряда сопровождения. Коварные враги, пробравшиеся в крепость противника, были уже готовы взвыть и взмолиться о милосердии, лишь бы их кто-нибудь нашел и вывел из этого лабиринта, как, дернув на себя очередную дверь, они влетели в огромное просторное помещение, заваленное каменными глыбами от развороченных стен и рухнувшего потолка — скорее по счастливой случайности, нежели благодаря собственной находчивости и сообразительности.
Фигура, стоящая почти в самой середине, сразу притянула к себе взгляд, и Исэйас наконец смог разглядеть того, кого братья Ордена называли Святым Аенеасом, а простой люд поклонялся ему, как одному из Семерых. Мужчина был не очень высоким, крепко сложенным, с коротко стриженными темными волосами, в которых вились ниточки седины. Чуть выдающаяся вперед челюсть, глубоко посаженные темные, почти черные глаза под густыми бровями, окладистая короткая бородка. Одет Наблюдатель был очень просто: холщовая рубаха с широкими рукавами, плотные штаны на шнуровке и низкие мягкие сапоги. Он был расслаблен, а темные глаза смотрели цепко, чуть насмешливо — он получал удовольствие от происходящего.
Стоящий напротив него Хес был уже основательно взмылен и досадливо утирал лезущие в глаза капли пота, выступившего на лбу. В руках у охотника Исэйас увидел уже знакомый диск, который тот, судя по всему, метал уже несколько раз, но его противник каждый раз уходил от ударов, и клинок — послушник в первое мгновение даже не признал привычный ему меч: лезвие было оплетено светящейся гравировкой и хищно звенело в напряженной руке черноволосого мужчины.
Бросив косой взгляд на застывших у входа неожиданных зрителей, охотник едва не взвыл от досады — явились они крайне невовремя, да и не стоило им тут вообще находиться. Если ему удастся выбраться из этой передряги живым и хотя бы относительно целым, то не миновать этой парочке хорошей взбучке. Судя по мрачным ответным взглядом, Ролло и Исэйас подумали примерно о том же, и Хес даже на мгновение содрогнулся от мысли, что ему еще придется отбиваться от жаждущих возмездия спутников.
Впрочем, сейчас стоящая перед ним задача была куда серьезнее. Эта самая проблема с невыразимым удовольствием смотрела на стоящего между двумя рухнувшими перекрытиями фейри и весело щурилась — новоприбывшие Аенеаса совершенно не интересовали и уж тем более не пугали. Его целью был тот, по чьей воле он оказался заперт здесь, в Обители, на многие века, оторванный от мира, бессильный и поверженный. Вернее, он думал именно так до того момента, как сумел подчинить себе силу, сочащуюся в этот Мир сквозь брешь в Гранях. И теперь эта мощь вихрилась вокруг спокойно опущенных рук, словно готовая к нападению змея — ранее такой сильный враг был не страшнее жалкого пса, лишенный возможности чаровать, проклятый собственным народом и надеющийся лишь на верную сталь.
Зато Исэйас сразу увидел то, что было скрыто от глаз всех, кто находился в зале с обвалившейся крышей — чернильную тень за спиной Наблюдателя. Она была куда страшнее той, что он встретил в покоях архиепископа — плотная, полная клубящегося мрака фигура с длинными когтистыми пальцами, тонкими, чем-то напоминающими отвратительных раздавленных пауков и сосущей пустотой на месте лица. Тварь почуяла пристальный, испуганный взгляд и как ищейка повернулась к мальчишке, склоняя голову набок — Исэйас едва сдержал вопль и попятился назад.
Сердце предательски заметалось в груди, и послушник понял, что ему нельзя показывать того, что он видит эту фигуру: как только Тварь узнает, что кто-то смог ее заметить, она убьет его, а он — жалкий смертный, — не сможет даже противиться этой тени, полной клубящегося мрака. И он, собрав все свое мужество, посмотрел прямо на существо, что наблюдало за ним, изо всех сил пытаясь глядеть на Аенеаса, словно тот — единственный враг, которого он видит перед собой. Иной еще несколько мгновений буравил послушника черным провалом глазниц и вскоре вновь повернулся в сторону охотника, так и продолжая держаться за спиной Наблюдателя.
— И это все? — насмешливо поинтересовался Аенеас, мазнув взглядом по баггейну, что вытащил клинок и хищным, крадущимся шагом двинулся вперед, обходя врага сбоку. — Ты действительно думаешь, что сможешь остановить меня силами оборотня, который даже не может контролировать свои трансформации и смертного мальчишки-Наблюдателя, так и не вступившего в свои права?
Хес споткнулся и едва не загремел в пыль, изумленно глядя на Святого. Наблюдатель мгновение помедлил, недоверчиво вздернув бровь, а потом расхохотался:
— Так ты этого не понял? — он хлопнул себя рукой по ноге. — Вечерняя Звезда, да ты просто слепец! Мальчишка так и лучится силой, что ему даровал Творец, а ты умудрился пропустить такое! Я-то думал, что в этом твой коварный ход — противопоставить мне родственную силу, а этот юнец просто тащился за тобой, как собачка на привязи.
Аенеас повернулся к пораженно застывшему Исэйасу.
— Что, малец, не ожидал? — он улыбнулся, широко и открыто. — Ты точно такой же, как и я. Только еще не вступил в права пользования своей силой. И, к сожалению, так и не сможешь этого сделать — для того нужно сначала убить меня. У Мира не может быть два Хранителя одновременно. Вообще, если бы все шло по плану Творца, то я должен был бы обучить тебя, передать все накопленные знания, а потом с моим последним вздохом, когда заканчивается отпущенный Хранителю срок, ты бы получил всю мощь этого Мира.
Хес молчал, и только руки сжались на рукояти клинка так, что побелели костяшки. Вот почему Твари не тронули Исэйаса тогда, на Тропе — они просто не поняли, кто перед ними и насколько он опасен; вот почему он видит то, что даже фейри не в силах узреть — в руках рыжеволосого мальчишки сосредотачивается мощь умирающего Мира. Если сейчас убрать Наблюдателя с пути, прикончить этого ублюдка, то у них еще есть шанс залатать все прорехи в Гранях, изгнать Иных и возродить то, что почти превратилось в пепел.
Исэйас прищурился, глядя на ухмыляющегося Аенеаса и вздрогнул: когтистая Тварь за его спиной щерилась пустотой: протянула тонкие пальцы и обхватила голову Наблюдателя. Мальчишка почуял, как начали разливаться по залу волны холодной, враждебной силы, и неожиданно сообразил.
— Он давно уже не человек, — прошептал Исэйас, кашлянул, прогоняя комок страха, засевший в голосе, и произнес уже громче: — Хес, он всего лишь марионетка, пустая оболочка! И давно не Наблюдатель — он потерял это право, когда впустил в наш мир Тварей!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});