Наталья Авербух - Последний из Рода

Я сглотнула, отвернулась, смахивая слезу. Плакать — такое привычное занятие, почему теперь я не хочу, чтобы Тиан видел мои слезы? Я действительно верю в то, что говорю. И… не хочу, чтобы он это знал. Мой человек, мой муж считает меня манипуляторшой — он не поверит. Он прогнал меня. Теперь я умру.

Я умру, но плачу вовсе не от того. А оттого, что без него мне и не хочется жить. Потому я и ушла тогда, ушла, не желая, чтобы однажды случилось это. Не желая, чтобы он меня прогнал. Лучше самой, так честнее. Но что теперь поделаешь?

На миг вспыхивает надежда. А что, если сказать Тиану об угрозе Ткачихи? Он добрый, он позволит мне остаться, если без него мне угрожает смерть…

Нет. Ни за что. Не хочу. Только не так. Мне не нужна его жалость, брезгливое позволение оттираться возле него, чтобы и дальше длить свое ненужное существование. Нет. Этого он не узнает. Ни об угрозе Ткачихи, ни о том, что моя жизнь связана с его, что я умру, как только мой человек уйдет из жизни. Незачем ему знать. Да и… так даже лучше. Я бы не смогла жить без него. Так пусть меня убьет Княгиня, едва я шагну за порог. А он — он ничего не узнает. Я ему не нужна. Слишком долго я лгала ему. Слишком долго обманывала…

Тиан молчит. Не хочет говорить… Может, ждет, пока мне надоесть нести жалобную чушь, и я, наконец, его покину. Может, нет. Может, думает…

Потерпи немного, это ненадолго. Мне осталось сказать тебе самую малость. То, что стоит сказать перед смертью своему человеку. А потом я тихонько уйду. И исчезну. Ты даже не узнаешь, куда я денусь. Пожалуйста, Великая, сделай так, чтобы Тиан не искал меня. Чтобы даже не помнил…

— Я сейчас сказала, что пошла бы за тобой, куда бы ни лежал твой путь. Это неправда. Одна дорога мне не доступна — и ты выбрал именно ее! Я не могу уйти в Огнь. Я не могу принять пламени. Это… это сильнее меня, Стихии враждебны нам, они опасны, несут гибель. Не знаю, как объяснить, ты не поймешь, наверное. Ты ушел в Огнь — там, у хижины. Ушел ради спасения глупой девчонки, заигравшейся непонятно во что. Ради нее. Ради другой. Ушел. Я думала, это все. Огнь никогда не возвращает свою добычу. То… существо, в которое ты превратился. Генерал. Это… это был не ты. Мне никогда в жизни не становилось так страшно, как тогда, когда я глядела в горящие Огнем глаза того существа — и понимала, что ты уже никогда не вернешься. Что Огнь отнял тебя — навсегда.

— Я ошиблась. Ты вернулся — я даже не знала, что так бывает. Не помню, какую чушь я несла от страха. А ты ушел. Бросил меня. Мне никогда в жизни не было так горько. А потом я снова нашла тебя. Как странно было слушать твое признание! Твои страхи, твои опасения, твоя забота обо мне… А я думала «знал бы ты». Знал бы, о ком так печешься. О ком волнуешься. Ведь это я привела твой Род к упадку. Я и никто другой. Пришла пора это признать. То, что ты вырос такой, каким вырос — не моя заслуга. Твое счастье, что ты не встретил меня в детстве. Тогда ты никогда не смог бы сделать свой выбор. Найти свое предназначение. Уйти в Огнь, когда придет твой час. Никогда. И это случилось бы по моей вине.

— Ты знаешь, Тиан, раньше — я никогда не уважала людей. Иногда любила — как ты бы любил котенка или щенка. Но не уважала. Не за что мне было вас уважать. Одни слушались — и вызывали презрение. Другие были строптивы — и вызывали гнев. Ты — единственный — вызвал уважение. Я не знаю, почему. Я не знаю, где я ошибалась раньше. Я только знаю, что это было. И теперь — я рада, что у меня ничего не вышло. Что ты не изменился так, как я хотела. Что ты изменил меня.

Я вздохнула. Слова не шли на ум. Мне больше нечего было сказать сидящему рядом человеку. Наверное, это было и не нужно. Все ненужно. Самая бесполезная, самая бестолковая среди баньши… Я встретила свою любовь, хоть и не должна была. Он оказался человеком и прогнал меня. Закономерный итог нелепой жизни.

— Прощай, Тиан. И, если сможешь, прости.

Она говорила, говорила и говорила… а я слушал — оцепеневший, безразличный к ее словам. Старшая? Ну что ж, это прекрасно объясняет все ее странности. Баньши? Никогда не слышал. Хранительница Рода? Еще лучше!

Мне надоело. О, Единый, мне все это надоело! Я устал ото лжи, от масок, от того, как каждый пытается меня использовать. Устал… Надоело…

— Прощай, Тиан. И, если сможешь, прости.

Она встала, отряхнула подол. Я так и не посмотрел на нее — ни к чему. Пусть уходит, так лучше. Хватит с меня…

Только вот сердце екнуло при мысли, что все — вот сейчас закроется за ней дверь, и я вновь останусь один. Ничейный. Никому не нужный.

Нара медлила, то ли надеялась, что я отвечу, то ли вновь играла, надеялась вызвать сочувствие, надеялась, что я прощу, пожалею, приму, забуду…

Я запрокинул голову, больно ударившись затылком о стену, застонал — не от боли, от отчаяния. Тиан-Тиан, что же ты такой лопух? Ведь ты на самом деле хочешь, чтобы она осталась… Ведь если она помедлит еще секунду, ты попросишь…

— Как только ты переступишь порог, я уйду в Огнь, — произнес я, с трудом разлепив спекшиеся губы. — Ты это понимаешь, баньши? Ты понимаешь, что натворила? И дело даже не в том, что я… люблю тебя… Нет, совсем не в этом… Просто ради тебя я цепляюсь за эту жизнь, борюсь с Огнем. Думаешь, не будь тебя рядом, я бы поперся в эти Костряки, стал бы терпеть, сражаться с тем чудовищем, что живет во мне? Ты такая… мудрая, старшая…

— Ты хочешь, чтобы я осталась? — в ее голосе столько надежды, столько облегчения, что мне становится смешно. И ведь я понимаю, что она никогда не желала мне зла. Я вижу, что сейчас… впервые… она не лжет. Не лжет, говорит правду — всю, без малейших умалчиваний.

Горько рассмеявшись, я открыл глаза. Она стояла на пороге, спиной ко мне. Худые плечи мелко подрагивали… И веяло от нее страхом, болью и сожалением — не ложью.

— Нара…

— Тиан, — одновременно.

— Дай я скажу, — вытянув затекшие ноги, я с трудом нащупал и сорвал ленту, запутавшуюся в волосах. — Вот это — я. Я — Воин, я — от Огня. Но пока ты рядом, я останусь, я буду жить…. Скажи, Нара, ты готова принять меня таким? Прекратить пытаться меня переделать? Ты — Старшая. Я — Генерал. Но можем ли мы быть друг для друга… людьми?

Она робко улыбнулась…

ГЛАВА 8

27 ноября — 2 декабря

Иногда она приходила сюда — покидала свой гамак и мир паутины. Люди, видевшие сидящую на камне посреди Черного Озера фейри, звали Ткачиху Плачущей Девой, говорили, что встретить ее — к удаче. Смертные всегда ее забавляли… Бывало и такое, что одаривала она нечаянных… А бывало отдавала слугам своим.