Майкл Салливан - Восход империи

«Когда это изменилось?»

На него нахлынули воспоминания. Он вспомнил, как она развешивала мокрое белье в Шеридане, как в первую ночь в лесу упрямо укладывалась спать на земле. Слыша, как она плачет, накрывшись с головой вонючим от лошадиного пота одеялом, они с Ройсом были уверены, что на следующий день она отменит задание и откажется от безумного путешествия. Он вспомнил, как она спала в лодке утром, когда они плыли по реке Бернум, и как, напившись в доме Данстана, чуть ли не открыто объявила, кто она такая. Она всегда была для него только принцессой, чьи заказы, наряду с прочими, они с Ройсом выполняли, но теперь стала чем-то большим.

Беспомощно сидя в грязи под дождем, он мучился, представляя ее смерть. Он увидел, как она лежит на грязной улице в разорванном платье и на ее белой коже алеют пятна крови. Имперцы, скорее всего, подвесят ее тело на Центральной площади, а может, привяжут к лошади и отволокут в Аквесту. Возможно, ей отрубят голову и пошлют Алрику в качестве предупреждения.

Содрогаясь от злости и отчаяния, он принялся копаться в грязи, стараясь сдвинуть столб. Он яростно копал, с силой тянул его и снова копал, раскачивая столб из стороны в сторону. Его усилия заметил стражник, который при помощи кола, прикрепленного цепями к запястьям Адриана, заставил его лечь.

— Пытаешься сбежать и еще больше навредить нам, а? — спросил стражник. — Ничего у тебя не выйдет! Ты убил Гонта! За это заслуживаешь смерти, но до тех пор сиди смирно.

Стражник плюнул ему в лицо, но не добился желаемого, потому что дождь тут же все смыл. У Адриана защемило сердце — ведь его омывал дождь Аристы. Лежа на земле, он увидел, как пробивается рассвет, и на сердце стало еще тяжелее.

Эмери видел, как на горизонте тонкая полоска рассвета отделила небо от крыш домов и деревьев. Проливной дождь так и не прекращался, заглушая своим грохотом звуки рано пробудившегося города. На улицах раньше, чем обычно, появились торговцы. Они толкали свои телеги в сторону Западной площади и как бы невзначай оставляли их на выезде с Королевской улицы и бульвара Легенд. Из домов и лавок выходили люди. Эмери смотрел, как они по одному, по двое появляются из серого утреннего дождя, собираются в большие группы и слоняются по площади, медленно, как бы с сомнением перемещаясь в сторону оружейного склада. Они были в тяжелой одежде и несли в руках грабли, вилы, лопаты и топоры. У многих из-за пояса торчали ножи.

Пара стражников, дожидавшихся конца ночной вахты, одетые лишь в легкую летнюю форму, только что закончили последний патрульный обход. Остановившись, они окинули стекавшуюся на площадь толпу любопытным взглядом.

— Скажите-ка, а что происходит?

— Не знаю, — буркнул один из мужчин и отошел подальше.

— Послушайте, зачем вы все здесь собрались? — спросил второй стражник, но не получил ответа.

Босой, в огромной белой рубахе и штанах, обнажавших голени, Эмери вышел вперед, чувствуя, как меч ударяет его по бедру.

— Мы собрались здесь, чтобы отомстить за убийство нашего суверенного монарха, короля Урита Рениддского!

— Это он! Это Эмери Дорн! — воскликнул стражник. — Хватайте негодяя!

Стражники бросились вперед, но слишком поздно поняли, что оказались в ловушке, — сомкнувшись кольцом, люди окружили их, словно стая птиц.

Стражники торопливо обнажили мечи и, вскинув их, громко закричали:

— Назад! Все назад! Всем разойтись, или мы вас арестуем!

Лица людей в толпе загорелись ненавистью, глаза возбужденно засверкали. Люди принялись колоть солдат вилами и мотыгами. Стражники отбивались мечами. Это продолжалось несколько минут, затем Эмери с лязгом обнажил меч. Оружие нашла для него госпожа Данлап. Когда-то меч принадлежал ее покойному мужу. За все годы службы Пол Данлап, кучер короля Урита, ни разу не пустил его в ход. На лице юноши застыло мрачное выражение. Стиснув зубы, он прорвался сквозь дерущихся к стражникам.

Все они изрядно вспотели. Он видел капельки на верхней губе стоявшего ближе всех стражника. Солдат сделал выпад, но промахнулся — Эмери удалось увернуться, и он скрестил клинок с клинком стражника. Раздался звон металла, по руке прошла дрожь от удара. Сделав шаг вперед, Эмери взмахнул мечом. Ощущение ему понравилось. Движение было правильным. Острие меча вошло во что-то мягкое, и Эмери увидел, как на груди солдата остался глубокий порез. Солдат закричал и выронил меч. Он упал на колени, широко раскрыв глаза от боли, и схватился рукой за рану. На одежде быстро расплывалось кровавое пятно. Второй стражник попытался бежать, но толпа удерживала его на месте. Проскочив мимо раненого, Эмери одним быстрым ударом пронзил второго стражника. Люди с криком принялись добивать раненых топорами и лопатами.

— Остановитесь! — закричал Эмери. — За мной!

Схватив мечи убитых, толпа устремилась вслед за Эмери к постройке из плитняка с железными воротами, где Карат уже вскрывал замок. Они убили охранявших оружейный склад дежурных солдат, остальные по большей части еще спали. Некоторые из них успели вскочить, прежде чем подоспела толпа, и, ничего не понимая спросонья, таращились на разъяренных людей. Первого повстанцы закололи вилами, которые так и остались торчать в его ребрах. Следующего убил Эмери, третьему топором разрубили плечо. Топор застрял в теле, и, чтобы извлечь его, пришлось основательно пнуть жертву.

В ящиках из сосновых досок, выставленных вдоль стен, лежали мечи и щиты, на полках — стальные шлемы и кольчуги. На ходу народ хватал их, бросая рабочие инструменты ради инструментов войны. Оружейный склад охраняли всего десять человек, и все они быстро погибли. Большинство было забито насмерть в собственных постелях. Народ ликовал, поняв, что им удалось взять склад, не потеряв ни одного из своих. Люди смеялись, кричали и прыгали по столам, били тарелки, чашки и все, что попадалось под руку, с воодушевлением размахивая захваченным оружием.

Эмери видел вокруг себя лица с безумными глазами и вдруг понял, что и сам, скорее всего, выглядит так же. У него бешено стучало сердце, он задыхался. Боли в спине не было, он чувствовал силу, воодушевление, и лишь слегка кружилась голова.

— Эмери! Эмери! — Он обернулся и увидел Аристу, которая продиралась к нему сквозь толпу. — Быстрее! — закричала она. — Гарнизон приближается. Вооружите людей и постройтесь на площади.

Словно вырвавшись из сна, Эмери понял, как глупо себя вел.

— На улицу! — крикнул он. — Всем на улицу! Построиться на площади!

Ариста тем временем уже начала строить тех, кто оставался снаружи, в две шеренги. Они стояли спиной к складу и лицом к площади.