Маргарет Уэйс - Второе поколение

— Этого нельзя допустить. — Пальцы генерала сжались на рукояти меча.

— И что вы собираетесь сделать, чтобы предотвратить это? —. поинтересовался Даламар. — Убийство, думаю, не обсуждается.

Сенатор окаменел с видом оскорбленного достоинства. Шелковая маска промокла на лбу от пота и прилипла к лицу.

— Изгнать. Обоих.

— Понятно, — тихо и горько сказал Даламар. — Как меня. Смерть была бы милосерднее.

Сенатор нахмурился:

— Ты имеешь в виду...

— Да ничего я не имею. — Даламар пожал плечами. — Просто высказываю свое мнение. Но я не вполне понимаю, для чего потребовался я в этом скромном маленьком заговоре? Разве только вы захотите мне предложить объединенный трон эльфов?

Две пары широко раскрытых блестящих глаза с ужасом воззрились на него.

— Помилуйте, господа, вы принимаете мои слова слишком серьезно! — смеясь, успокоил их Даламар. — Это шутка, не более.

Гости немного отошли от изумления, но оставались несколько напряженными.

— Дом Защитников будет управлять Сильванести, пока не наступит время, когда королевская династия сможет принять управление, — продолжил генерал. — Защитники управляли Сильванести в течение последних двадцати лет, пока мы боролись с Кошмаром. Мои люди приучены к военному положению, и не любят Портиоса.

— Что до Квалинести... — Сенатор колебался, беспокойно поглядывая на лестницу.

— Не волнуйтесь, — сказал Даламар. — Йенна не любит подслушивать. И поверьте, она мало интересуется политикой эльфийских государств.

— Это слишком деликатный вопрос, чтобы позволить ему получить огласку, — промолвил сенатор, вздрогнув.

Приблизившись к Даламару так, чтобы не задеть его даже краешком одежд, квалинестиец быстро заговорил тихим и настойчивым голосом.

Темный эльф слушал, улыбался и качал головой.

— Вы, конечно, не сомневаетесь, что возникнут проблемы с родителями?

— А вот тут-то твоя помощь и может оказаться неоценимой, — убедительно произнес сенатор.

— Ты — друг его отца, — добавил генерал.

Даламар размышлял. Он видел, как решительно настроены посетители и насколько они разные. Оба бестрепетно выдержали его пристальный взгляд.

— Ну что ж, — согласился темный эльф, — я займусь моим другом и прослежу, чтобы ни он, ни его жена не вмешались в это дело. Но моя помощь стоит дорого.

Сенатор сделал протестующий жест:

— Наша казна переполнена. Только назови цену... Даламар усмехнулся:

— Что мне нужно сверх того, чем я обладаю? Я, пожалуй, смог бы купить и продать Квалинести! Нет, моя цена будет другой... — Он помолчал, дав им возможность вспотеть от напряжения, и спокойно объявил: — Месяц на родине.

Сенатор испуганно вздрогнул, но вскоре овладел собой — в конце концов, Даламар был сильванестийцем, и месяц в Сильваносте...

Генералу пришло в голову то же самое. Сжав челюсти, он невнятно что-то зарычал от ярости, а потом отрывисто рявкнул:

— Это не обсуждается! Невероятно! Ты — безумец, раз требуешь невозможного!

Даламар отвернулся.

— Тогда, господа, наши дела закончены. Сенатор вскочил и схватил другого эльфа за плечо.

Они начали горячий спор.

Даламар, улыбаясь, отошел к очагу. В его памяти вставали прекрасные деревья его родной страны. Он слышал пение птиц, бродил среди благоухающих цветов, лежал в ароматной траве, ощущая солнечное тепло на лице. Он вдыхал свежий воздух, бегал по шелковистым лугам. Он был молод, невинен, не запятнан позором, на нем не лежала тень отщепенца.

— Только месяц, — произнес сенатор. — Ни дня дольше.

— Клянусь Нуитари. — Даламар наблюдал, как содрогнулись его собеседники, когда он назвал Бога черной магии.

— Ты явишься и отбудешь тайно, — продолжал сенатор. — Никто не должен знать об этом — и ты не имеешь права ни с кем разговаривать.

— Согласен.

Сенатор посмотрел на генерала.

— Не думаю, чтобы это помогло, — безнадежно сказал тот.

— Великолепно, — оживился Даламар. — Наша сделка чудесно завершилась. Скрепим же договор, как того требует закон.

Приблизившись, темный эльф прижал каждого к груди, поцеловав в щеку. Генерал едва сдержался, чтобы не отпрянуть, когда к коже прикоснулись сухие холодные губы. Сенатор вздрогнул, как от укуса змеи.

Они сами просили его о заключении этого договора и не могли оскорбить Даламара.

— А теперь, братья, — весело заключил тот, — изложите мне ваш план.

Глава третья

Танис Полуэльф обыскал весь дом, пытаясь найти жену. Наконец его поиски увенчались успехом — Лорана оказалась на втором этаже, в библиотеке. Она сидела у окна, поближе к свету; прежде чем увидеть жену, Танис услышал скрип пера по пергаменту и улыбнулся. На сей раз он ее поймал.

Мягко ступая, Полуэльф подошел к двери, приоткрыл ее и заглянул внутрь.

Лорана сидела в круге солнечного света, склонив голову над работой, и была так сосредоточена, что не услышала бы Таниса, даже если бы тот не крался, а изо всех сил топал сапогами. Полуэльф замер, любуясь ею, с благоговением и изумлением повторяя себе, что она любит его не меньше, чем он ее, — и эта любовь за годы брака только усилилась.

Длинные золотистые волосы Лораны были распущены и свободно падали на плечи и спину, тогда как в последнее время она гладко зачесывала их и укладывала на затылке. Такой строгий стиль придавал ее облику величавость и благородство, что было весьма уместно во время переговоров с людьми (не знающими ее), которые имели склонность обходиться с юной на вид эльфийкой как с ребенком — неплохо соображающим, но лезущим в делах взрослых.

Правда, обычно это продолжалось не дольше пятнадцати минут, за которые Лорана успевала поставить их на место. Как они могли забыть, что она была генералом во время Войны Копья! Первой вела мужчин в бой! Прошло всего двадцать лет, а у людей короткая память. Но, уходя, они вспоминали об этом.

Жена была семейным дипломатом, а муж — тактиком. И они всегда были вместе. Но это не могло продолжаться долго. Человеческая кровь в жилах Таниса сжигала эльфийскую. Он был старше любого из людей, но ему не был уготован долгий эльфийский век. Лорану уже то и дело принимали за его дочь, а наступит время, когда ее будут считать его внучкой. Он состарится и умрет, а она останется вечно юной. Это могло омрачить их отношения, однако, наоборот, углубило их, скрепляя прочнее.

И тогда появился Гил, их сын, — новая жизнь, долгожданное дитя любви.

— Попалась! — торжествующе воскликнул Танис, влетая в библиотеку.

Лорана, задохнувшись, подскочила на месте от неожиданности. Виновато покраснев, она поспешно, в великом смущении, накрыла исписанный лист другим.