Марина Ефиминюк - Магические узы

2.2. Орден обязан обеспечить адепта точными сведениями о поручении.

2.3. Орден обязан предоставить адепту необходимую помощь (материальную, лекар-скую) для наилучшего исполнения поручения.

2.4. Орден берет на себя обязанность по координации действий всех команд и адептов Ордена.

2.5. В случае провинности и несоблюдения правил работы Орден имеет право исклю-чить адепта и разорвать данный трудовой договор в одностороннем порядке с дальней-шим стиранием памяти у адепта Ордена обо всем, что связано Орденом…

3. Обязанности и права адепта Ордена.

3.1. Адепт Ордена имеет право на специальное обучение в закрытом лагере, на полную информацию о полученном задании, право отказаться от задания, а так же на получение денежных выгод по исполнении задания.

3.2. Адепт Ордена обязан следовать правилу о неразглашении и подчинении. В случае нарушения основного правила деятельности Ордена, адепт будет исключен и подвержен операции чистки краткосрочной памяти.

3.3. Адепт Ордена имеет право на оправдание. В этом случае ему назначается испыта-тельный срок, в течение которого адепт обязан исправить ошибки. В случае если воз-можность исправить сложившееся положение отсутствует, то адепт имеет право на по-лучение новых воспоминаний, выбранных по собственному желанию, на период работы в Ордене…

Выдержки из трудового договора между Ратмиром Ветровым и тайным Орде-ном при Мировом Магическом Совете от 01 дня, месяца вересеня 2003 года.

Дорога до богатого особняка, который находился в загородной деревне эльфов, мне помнилась, как в смутном сне. Я слышала, что люди тоже строили дома в заповедниках остро-ухих. Похоже, старосты эльфийских диаспор соглашались на соседство простого смертного, оценивая его по единственному общепринятому достоинству − величине кошелька будущего владельца комфортабельного домика.

В отличие от городских эльфийских парков, зелеными каплями разбрызганных по карте Ветиха, здесь между гигантскими деревьями с густыми изумрудными кронами тянулись просеки, выложенные брусчаткой. К подъездным полянкам, заменявшим дворы, вели дорожки, и стояли почтовые ящики с нарисованными номерами участков. Аккуратно подстриженные кусты напоминали фигуры животных. Окрестности выглядели ухоженными и благолепными, только местные садовники все равно не справлялись с желторотыми дикими одуванчиками, жизнерадостно тянувшими венчики к солнцу.

Сладкий лесной воздух не смог развеять злых чар и спугнуть тумана, застившего горя-щие сухие глаза. Богдана помог мне выбраться из автомобиля и поддерживал меня за плечи, ведя через лужайку к большой веранде перед входными дверьми. Хоть это и обидело брата, но его забота сейчас никак не тронула.

Внутри безлюдный огромный дом напоминал музей. На стенах, обтянутых шелком, жи-ли подлинники портретов и пейзажей. Обмахивались веерами кокетки из позапрошлого столе-тия, беззвучно волновались ручьи, и бесконечно по нарисованному снегу гуляли прилетевшие с весной изображенные грачи. Мое внимание привлекла мраморная танцующая фигурка женщины без лица, беспрерывно шевелившаяся на высоком кругом столике с длинными резными ножками. Никогда не видела подобного изощренного колдовства.

Прислонившись спиной к стене, размякшая я сидела на ковре в коридоре и безучастно следила за повторявшимися движениями куколки.

Меня заворожил замысловатый танец бездушной плясуньи, плавно выгибавшейся в изящных па. Слава богу, спасаясь от жестокой реальности, сознание блокировало любые вос-поминания о взрыве и о Ратмире тоже. Я даже не могла представить его лица. Нестерпимая ду-шевная боль законсервировалась глубоко в груди, только дышать вот не давала.

Вдох − выдох − вдох.

'Чтобы жить, нужно дышать', − уговаривала я сама себя. Только это было практически невозможно, ведь дыхание доставляло боль…

Из-за неплотно прикрытой двери кабинета, где скрылся старший брат, просачивались звуки разговора.

− Мы ничего не можем сделать. Твоя сестра, Истомин, к несчастью, впитала силу брас-лета, − прозвучал очень знакомый голос, и никак не удавалось отгадать, где прежде мне дово-дилось его слышать. − Ты же знаешь, что девочка практически с первого дня реагировала на черную магию украшения.

− И что теперь? − отрывисто произнес тот, в баритоне звенело едва сдерживаемое на-пряжение.

− Она простой человек. Черная магия изгложет ее и сведет с ума.

Приговор обжалованию не подлежал. Прозвучал тихий стон, за ним скрип дивана, когда кто-то присел. Хозяин особняка продолжил, и его слова прозвучали мягко, будто бы успокаи-вая:

− Она будет носить амулеты, и это малая расплата после браслета Гориана. Девочка еще легко отделалась. Все могло завершиться гораздо плачевнее.

− Она будет жить?− в словах Богдана прозвучала надежда.

− Надеюсь, что долго и счастливо, − усмехнулся снисходительно собеседник. − Она же так юна и прелестна. Измучена, правда, но скоро сможет снова кружить головы поклонникам.

− Венцеслав, − брат не удовлетворился ответом. − Пообещай мне, что Орден, наконец, оставит ее в покое! Вы же все всего пару дней назад проголосовали… − он осекся, мысленно я могла представить, как Богдан скривился от неприязни.

− Мы будем присматривать за ней, Истомин, и ты тоже. Она одна из немногих, кто без магических способностей носит в себе силу. Это чревато и для нее, и для окружающих. Наде-юсь, ты понимаешь это.

Тот промолчал. Как странно, но их беседа меня не задевала. Признаться, мне было со-вершенно наплевать на дальнейшую судьбу. После развязки безумной истории у меня ничего не осталось − ни работы, ни надежды завоевать единственного желанного мужчину. Наверняка, и родители, узнав обо всех событиях из газетных листков, из дома выставят.

− Пока операция не закончится, девочка останется в особняке. Сейчас для нее мой дом − самое безопасное место.

− Спасибо, Венцеслав, − отрывисто произнес Богдан. − Моя Ведка… она молодец. Она должна жить.

− Конечно, так и будет, − собеседник вежливым намеком выпроваживал моего отчаяв-шегося родственника из кабинета.

− А жаль, − пробормотала я себе под нос и, запрокинув голову, уставилась в белый по-толок с крошечными призмами для морока световых шаров.

Богдан вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь, чтобы не беспокоить хозяина дома. Брат присел рядом со мной на корточки и осторожно погладил спутанные волосы. В его родном лице отражалось беспокойство, в глазах светилась жалость.

− Ты как? − тихо спросил он.

Ответить 'нормально' у меня не поворачивался язык. Я умерла, взорвалась с утра в за-брошенной обветшалой мануфактуре, и сейчас от меня осталась лишь телесная оболочка. Если это 'нормально', то тогда вопросов быть не может.