Превзойти себя самого. Том 1 (СИ) - Эльза Фа
Исход этого боя был предрешён изначально. Лу Цайхуа снова переоценила себя, поверив, что может соперничать с этим безжалостным монстром.
Всё кончено. Кулак главы школы летит в нижний даньтянь, чтобы разорвать изнутри её органы. Такая никчёмная, за восемнадцать лет жизни ничего не добившаяся, она не вправе учиться на горе Лунхушань.
Лу Цайхуа сдалась.
Девушка уже успела зажмуриться в полной готовности умереть здесь и сейчас, когда окрестности огласил металлический звон. Звук, чистый, как горный хрусталь, прошёлся волной по макушкам деревьев, заставляя их трепетать. Нечто подобное когда-то случалось.
Лунху Ифэй едва успел призвать меч, отражая внезапную атаку учителя Чжао.
Возникший из ниоткуда сереброволосый мужчина приветственно улыбнулся главе школы Ли. А затем знаком попросил его подождать: мол поединок продолжится, но для начала нужно сделать кое-что важное.
— Двадцать четыре, пойди погуляй.
Сняв с одеяний повисшего на них котёнка, взлохмаченного и шаловливого, просветлённый кивнул Лунху Ифэю и в то же мгновение обернулся порывистым ветром.
Два клинка схлестнулись в яростной схватке. Закатное солнце играло на лезвиях рыжими всполохами, две алые тени кружились в неистовом танце. Столь завораживающий бой мог произойти лишь между истинными мастерами.
Палочка благовоний не сгорела бы и на треть, когда меч Лунху Чжао оказался приставлен к горлу Ифэя.
— Многоуважаемый глава, я оставляю за вами право уйти, и тогда о том, что здесь случилось, никто не узнает, — почтительно произнёс сереброволосый бессмертный.
За тем, как лицо главы школы постепенно меняет оттенки от ярко-красного до болезненно белого, Чжао наблюдал с интересом. Казалось, он воспринимает своего оппонента как нашкодившего ребёнка, который наконец получил своё наказание. И пусть мужчины были примерно ровесниками, одного взгляда на них было достаточно, чтобы почувствовать: Чжао действительно опытнее.
У Лунху Ифэя не было выбора, кроме как сдаться. Взглянув в молодое лицо учителя Чжао с неприкрытым презрением, он запрыгнул на меч и в скором времени затерялся за кронами сосен.
Неужели всё обошлось?
Готовая плакать от облегчения Лу Цайхуа уже собралась благодарить Лунху Чжао, когда его меч плашмя ударил её прямо по голове.
— За что?!
Было не столько больно, сколько обидно. От собственного учителя, к которому она успела проникнуться тёплыми чувствами, такого она не ожидала.
— Неверный вопрос.
Глаза цвета вечернего неба прищурились, выражение лица стало серьёзным. Столь стремительная перемена в настроении просветлённого повергла Лу Цайхуа в состояние лёгкого шока, из-за чего она пропустила новый, более жёсткий удар.
Щёки обожгли невольные слёзы, в душе начала подниматься волна бессильного гнева.
— Учитель, если вам хочется сразиться со мной, подождите, пока я дорасту до вашего уровня!
Остановив рукой собиравшегося вмешаться Чэньсина, бессмертный сделал ещё один выпад. Попытка увернуться обратилась полным провалом, и меч вновь обрушился на Лу Цайхуа.
— Думаешь, у тебя есть столько времени? — голос учителя, обычно спокойный и мягкий, вдруг зазвенел от возмущения. — Хочешь заранее ко всему быть готовым? Не смеши меня! Трудности будут ждать тебя в самый неподходящий момент, и сейчас я — твоя новая трудность.
Навыки Чжао не оставляют Лу Цайхуа ни малейшего шанса уйти от атаки. Она — его ученица, однако это обстоятельство отнюдь не смягчает сердце бессмертного. Напротив, оно будто бы зачерствело, позволяя учителю без зазрения совести бить свою подопечную.
— Раз так, оставили бы меня сражаться с главой!
Голос срывается на полный отчаяния крик. Саднящая боль туманит сознание, руки и ноги не слушаются, замедляя и без того недостаточно быстрые движения девушки. Граница реальности размыта слезами, но окончательно потерять связь с окружающим миром Цайхуа не дают хлёсткие удары меча.
— В отличие от него, я не собираюсь тебя убивать. Моя цель — преподать тебе первый урок.
Сдвигаются к переносице тёмные брови, недовольство искрится во взгляде. Учитель теряет терпение, что отражается на скорости каждого выпада, и медленно чеканит сквозь зубы:
— Не важно, насколько силён или слаб твой противник. Ты не должен его ни жалеть, ни бояться. В бою имеет значение всего одна жизнь — твоя. И за неё нужно бороться до последнего вздоха!
Очередной выпад Чжао заставляет Лу Цайхуа упасть на колени. Изящный клинок беспощаден: он не собирается ждать, когда просветлённая возьмёт себя в руки и встанет, и настигает её снова и снова.
Слёзы горячим дождём орошают ладони и землю, от унижения и жгучей обиды хочется выть, пока в лёгких не закончится воздух. Лунху Чжао… Да как ты посмел?!
Стоя под градом ударов, Цайхуа ощущает, как кровь превращается в жидкую магму и закипает. Внутри точно начинает извергаться настоящий вулкан. Его взрывная волна заставляет девушку резко подняться и, сжав кулаки, с ненавистью посмотреть на учителя. Влажная пелена перед глазами мешает как следует его разглядеть, но просветлённую это не останавливает.
Игнорируя десятки новых ударов, с криком, исполненным жажды мести, Лу Цайхуа атакует бессмертного. Выпады девушки хаотичны, ни один из ударов не достигает намеченной цели, а все знакомые техники моментально превращаются в мешанину нерациональных движений. Правда это её не волнует. Как бы ни был хорош Лунху Чжао, она просто обязана ударить его хоть один раз, дать ему знать, какую боль он ей причинил.
— Понял наконец?
Сереброволосый бессмертный неожиданно улыбается и убирает меч в ножны. Это не останавливает Лу Цайхуа, вот только Чжао не позволяет к себе даже приблизиться. Ладонь мужчины окутывает сияние ци, и в тот же миг девушка падает на спину, сбитая с ног мощной атакой.
— Урок окончен. Когда усвоишь его полностью, поймёшь, что делать, — голос учителя Чжао рассеивается вместе с порывами ветра.
Цайхуа силится встать, однако тело отказывается ей подчиняться. Пропитанное болью насквозь, горящее, как от огня, оно словно врастает в холодную землю, сливается с ней в одно целое, чтобы насытиться её живительной мощью. Каждый вдох приносит страдания, от вида вечернего неба тошнит.
В поле зрения мелькает Чэньсин. Девушка мысленно просит его подойти и побыть рядом с ней, однако это не происходит. Скользнув по ней ничего не выражающим взглядом, просветлённый уходит вслед за учителем.
Внутри всё обрывается. Мир вокруг меркнет, оставляя Лу Цайхуа наедине с собственным учащённым дыханием. Наружу рвётся пронзительный крик, и просветлённая, захлёбываясь в новом потоке безудержных
