Джоан Кэтлин Роулинг - Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Гарри все еще видел перед собой обрамленное светлыми волосами молодое лицо, его веселое, необузданное выражение - такое появлялось на физиономиях торжествующих Фреда и Джорджа, когда им удавалось когонибудь облапошить. Вор вылетел из окна, точно птица, и ведь Гарри наверняка видел его раньше, вот только не мог припомнить где.

Теперь Грегорович мертв и опасность грозит веселому вору - именно вокруг него вертелись мысли Гарри, когда на нижней койке начал похрапывать Рон да и сам Гарри медленно погрузился в сон.

Глава 15. Месть гоблина

На следующее утро - рано, друзья еще спали - Гарри вышел из палатки, чтобы найти в окрестном лесу самое старое, узловатое и полное жизни дерево, какое только удастся. Отыскав его, Гарри закопал под ним глаз Грюма, пометив место крестиком, который начертил палочкой на коре. Не бог весть что, однако Гарри чувствовал, что Грозный Глаз наверняка предпочел бы это необходимости торчать в двери Долорес Амбридж. Потом он вернулся в палатку, подождал, пока проснутся друзья, и они втроем обсудили, что им делать дальше.

Гарри и Гермиона считали, что слишком задерживаться здесь не стоит, и Рон согласился с ними при условии, что следующее перемещение доставит их поближе к сэндвичу с беконом. Гермиона сняла заклинания, которыми окружила палатку, а Гарри с Роном уничтожили все следы и вмятины в земле, способные показать, что они здесь побывали. Покончив с этим, все трое трансгрессировали в предместье небольшого рыночного городка.

Как только они поставили в рощице палатку и окружили ее новым набором защитных заклинаний, Гарри набросил на себя мантиюневидимку и отправился на поиски пищи. Но все пошло не так, как было задумано. Едва он успел войти в городок, как неестественный холод и опускавшийся с внезапно потемневшего неба туман заставили его замереть на месте.

- Но ты же умеешь делать отличного Патронуса! - протестующе воскликнул Рон, когда Гарри, запыхавшись, вернулся в палатку с пустыми руками и выговорил всего одно слово: «Дементоры».

- Я не смог… сделать его, - тяжело дыша и прижимая руку к сильно колющему боку, ответил Гарри. - Не… получилось.

При виде испуганных, разочарованных лиц друзей Гарри стало стыдно. Только что пережитое им было похоже на кошмар. Он видел, как вдали выскальзывают из тумана дементоры, и, пока парализующий холод наполнял его легкие, а в ушах звучали далекие крики, все лучше понимал, что защититься ему нечем. Гарри потребовалось напрячь всю волю, чтобы сдвинуться с места и побежать, оставив безглазых дементоров скользить среди маглов, которые, может, и не способны были их видеть, но уж безнадежность, источаемую ими всюду, где они появлялись, чувствовали наверняка.

- Выходит, никакой еды у нас так и нет.

- Заткнись, Рон! - рявкнула Гермиона. - Что произошло, Гарри? Как потвоему, почему ты не смог создать Патронуса? Вчера же у тебя все прекрасно получалось.

- Не знаю.

Гарри, в котором с каждым мгновением нарастала растерянность, опустился в одно из старых кресел Перкинса. Он боялся, что в нем чтото разладилось. Вчерашний день казался далеким прошлым. Сегодня он словно опять обратился в того тринадцатилетнего мальчика, что когдато единственный из всех упал в обморок в «Хогвартсэкспрессе».

Рон пнул его кресло ногой.

- Что? - прорычал он, глядя на Гермиону - Я есть хочу! Я чуть не половину крови потерял, а получил с тех пор всегонавсего пару поганок!

- Ну так иди и пробивайся сквозь ораву дементоров, - отозвался уязвленный Гарри.

- Ты, может, не заметил, у меня рука на перевязи!

- Очень удобно.

- И что это должно оз…

- Ну конечно! - вскрикнула Гермиона и хлопнула себя по лбу, отчего оба они испуганно смолкли. - Гарри, давай сюда медальон! Ну! - Не получив от Гарри никакой ответной реакции, она нетерпеливо щелкнула пальцами. - Крестраж, Гарри, он же все еще на тебе!

Гермиона протянула к нему обе руки, и Гарри снял с себя через голову золотую цепочку. Едва медальон отделился от его кожи, как Гарри почувствовал свободу и странную легкость. До этой секунды он даже не замечал, что весь покрыт потом, что какаято тяжесть давит ему на живот - вот только теперь, когда оба эти ощущения сгинули, и заметил.

- Легче? - спросила Гермиона.

- О да, на сто тонн!

- Гарри, - присев перед ним на корточки, спросила она голосом, каким говорят, навещая в больнице смертельно больного человека, - тебе не кажется, что он овладел тобой?

- Что? Нет! - отмахнувшись от нее, ответил Гарри. - Я же помню все, что мы сделали, с тех пор как я его ношу. А если бы он мной овладел, я бы не помнил, что делаю, так? Джинни говорила, что иногда она вообще ничего вспомнить не могла.

- Хм, - промолвила Гермиона, опуская глаза на тяжелый медальон. - Ладно, но, может, нам не стоит носить его. Пусть лежит в палатке.

- Нельзя допускать, чтобы крестраж валялся где ни попадя, - решительно заявил Гарри. - Если мы его потеряем, если его украдут…

- Ну хорошо, хорошо, - согласилась Гермиона, надевая медальон на шею и пряча под платье. - Только давайте носить его по очереди, чтобы подолгу он ни на ком не задерживался.

- Замечательно, - раздраженно произнес Рон, - ладно, раз с этим мы разобрались, может, попробуем разжиться какойнибудь едой?

- Давай, только искать ее придется в другом месте, - сказала Гермиона, искоса глянув на Гарри. - Оставаться здесь, когда вокруг шныряют дементоры, не стрит.

В конце концов они решили остановиться на ночь посреди широкого поля, примыкавшего к одинокой ферме, на которой им удалось раздобыть яйца и хлеб.

- Это же не воровство, правда? - озабоченно спросила Гермиона, когда они уже уплетали тосты с омлетом. - Я ведь оставила деньги под клеткой для кур.

Рон, только что набивший полный рот, вытаращил глаза и сказал:

- Эрмина, ты шишком мномо болнуешься, жашлабшя!

И действительно, оказалось, что, досыта наевшись, расслабиться ничего не стоит, - ссора изза дементоров была со смехом забыта, и Гарри, повеселевший и даже исполнившийся надежд, вызвался нести ночную вахту первым.

Это было их первое знакомство с тем фактом, что полный желудок равен хорошему настроению, а пустой - унынию и ссорам. Гарри, которому у Дурслей временами приходилось едва ли не голодать, был подвержен таким перепадам настроения меньше других. Гермиона в те вечера, когда им приходилось довольствоваться лишь ягодами да заплесневелым печеньем, тоже вела себя достаточно прилично, разве что становилась немного вспыльчивее или погружалась в мрачное молчание. Рона же, который благодаря матери и домовым эльфам Хогвартса всю жизнь получал наивкуснейшую еду три раза в день, голод обращал в человека неразумного и вздорного. А если при этом еще и наступал его черед носить крестраж, он становился попросту неприятным.