Ричард Байерс - Нечисть

На этот раз её обман выглядел явно куда более убедительно, ведь Барерис, хотя и обладал закаленной интуицией воина, решил окинуть взглядом округу и убедиться, что вокруг нет других врагов, которые могли бы напасть на него, пока он был занят Таммит. Он полагал, что вывел её из строя — вполне разумно, ведь подобная рана в свое время действительно её нейтрализовала.

Но, как и обещал Ксингакс, с каждым днем сила её возрастала, и в результате она начала исцеляться гораздо быстрее. Когда Барерис отвернулся, Таммит вскочила на ноги и бросилась на него.

Внезапно её тело пронзили пронесшиеся сверху стрелы золотого света, и она пошатнулась. Глубокий мужской голос вскричал:

— Сзади!

Повернувшись, Барерис успел выставить свой клинок ей навстречу. Едва не налетев на меч, она замерла на месте, отшатнулась и начала то отступать, то приближаться, пытаясь обмануть его и найти брешь в защите. Её инстинкты хищника подсказывали ей, когда лучше делать ложные выпады, а когда — атаковать.

Но с Барерисом такая тактика не сработает. Он слишком хитер. Остановившись, она уставилась ему в глаза и поймала его взгляд, пытаясь сокрушить его волю, но и тут потерпела неудачу. Более того, когда она застыла на месте, он рванулся к ней и ударил её клинком по ноге.

Та подломилась, и Таммит упала. Остановившись, бард повернулся и замешкался. Когда он ударил её по позвоночнику, она поняла, что он пытается понять, как лучше всего вывести её из строя, не убивая. Эта мимолетная пауза дала ей время превратиться в стаю летучих мышей.

Когда её сознание оказалось разделено между множества тел, её человечность — или то, что от неё осталось, — тоже исчезла, и её желание уничтожить Барериса проявилось во всей своей глубине. Она почти поддалась желанию наброситься на него.

Почти, но не совсем. Пусть её совесть и милосердие исчезли, память осталась, и она вспомнила, что его магия может отогнать её, пока она находится в такой форме. Мыши отлетели на несколько ярдов и, оказавшись вне зоны досягаемости его меча, закружились друг вокруг друга, вновь возвращая Таммит в женскую форму. Под весом её тела поврежденная нога подогнулась, но не подвела её. Рана уже почти исцелилась.

Она захромала к нему, притворяясь, что её ранение было серьезней, чем на самом деле. Он опустил меч ниже, и Таммит заметила, что он не поет. Он испытывал отвращение при мысли о том, чтобы драться с ней и нанести ей смертельный удар, и, более того, даже не хотел использовать магию, чтобы добиться преимущества в бою.

На самом деле это уже означало, что он проиграл. Полумеры не смогут его спасти. Барерис слишком явно подталкивал её к тому, чтобы убить его; он не желал нести на себе груз вины за то, что она, превращенная в нежить, будет испытывать страдания в течение бесчисленных лет. Его эгоизм и малодушие разъярили её. Таммит рванулась к нему, несмотря на то, что он угрожающе вскинул меч. Лезвие пронзило её бок, но этого было недостаточно, чтобы её остановить. Обрушившись на барда, она швырнула его на землю.

Прикосновение её рук было столь же ядовитым и холодным, как и у любого призрака, и он задохнулся от её удушающей хватки. Одним касанием Таммит могла высосать из него жизнь, но, выпив его кровь, она получит куда больше удовольствия. Пытаясь его обездвижить, Таммит схватилась с ним врукопашную и распахнула рот для укуса.

Барерис закричал ей прямо в лицо, и громоподобный звук поразил её, словно огненный взрыв. В её глазах потемнело, внезапная вспышка боли заставила ослабить хватку. Отшвырнув её в сторону, Барерис поднялся на ноги.

Её зрение моментально стало восстанавливаться, но окружающий мир все равно оставался подернутым размытой пеленой. Тем не менее, она смогла увидеть, как Барерис поднимается на ноги. Хотя её поврежденное лицо ошметками свисало с черепа, она вскочила, чтобы атаковать снова.

Услышав, как он запел заклинание, Таммит расхохоталась. Хорошо, подумала она, теперь ты понял — я больше не твоя возлюбленная.

Я нечиста и полна злобы, я рабыня тех, кто ещё хуже меня. Пожалуйста, пожалуйста, уничтожь меня, если сможешь.

Тем временем она продолжала набрасываться на него его так же неистово, как и раньше, пытаясь схватить его и впиться зубами. Её глотка горела от жажды.

Магия окутала Барериса туманной дымкой, и ей с её полуослепшими глазами стало сложнее различить очертания его фигуры. Но все же она полагала, что знает, где он находится, и поэтому бросилась вперед, стремясь вцепиться в него.

Бард увернулся, и Таммит потеряла равновесие — всего на мгновение, но этого хватило, чтобы его меч вонзился в её шею. Бард выкрикнул боевой клич, разрезавший её плоть, сухожилия и кости.

Мир перевернулся, и Таммит правой стороной лица упала в грязь. Она попыталась встать, но не смогла даже пошевелиться. Впереди рухнул высокий силуэт, и через мгновение она поняла, что это было её собственное обезглавленное тело.

Осознание этого оглушило её. Так быстро, пронеслась мысль в её голове. Их бой был таким тесным, таким тяжелым. Не может быть, чтобы все закончилось всего лишь одним внезапным ударом.

Барерис, возвышавшийся над ней, подобно гиганту, встал между ней и её телом и со слезами на глазах вскинул меч над её головой.

Зеркало чувствовал, что должен попытаться отвлечь Исвала на себя. Кто-то велел ему так сделать? Он не помнил, но это казалось правильным. Он бросился по направлению к чернильно-черной твари и легионерам, уже сражавшимся с ночным охотником. Один из воинов что-то крикнул ему, но, как и многое другое, его слова не несли в себе никакого смысла.

Однако в следующий момент другой голос, мягкий и вкрадчивый баритон, окликнул его, разворачивая в другую сторону. Он оказался лицом к лицу с закутанным в закрытую серую мантию человеком. Говоривший был живым, но, даже учитывая это, Зеркало, не задумываясь, понял, что он — один из врагов, скорее всего, волшебник, скрывавшийся до сих пор при помощи магии.

Маг взмахнул руками, творя мистические пассы.

— Ты — нежить, — тихонько пропел он. — Ты — на нашей стороне.

Зеркало почувствовал, что внутри него что-то меняется. Это чувство, как и любое другое, было упоительно хотя бы потому, что заполняло пустоту внутри него, но даже в этом случае ему стало ясно, что он не должен допустить продолжения. Он бросился на волшебника, одним огромным прыжком преодолев разделявшее их расстояние, и вонзил клинок в грудь человека. К его легкому разочарованию, от удара его меча кожа врага не пострадала и кровь не выплеснулась фонтаном наружу, как от удара обычного оружия, но сердце мага все же остановилось.