Елена Хаецкая - Хелот из Лангедока

И вот замок остался позади, лес с высокими деревьями путники миновали за два дня и теперь вошли в долину старых гор, называемых Щит Балора, и копыта двух лошадей застучали, как по камню, по иссохшей глине. Земля здесь растрескалась от засухи – дожди, поливавшие в начале августа лес Аррой, прошли в этих краях стороной, и за весь июль и август почва Щита Балора не получила ни капли влаги. Издалека казалось, будто по всей долине расстелили клетчатое полотно. Там, где русло пересохшего ручья, бурлившего по долине ранней весной, хранило остатки влаги, яркими заплатками на клетчатом платке собирались бабочки. Тучи желтых и белых бабочек садились тесно друг к другу на квадраты, прочерченные в глине трещинами, и запускали хоботки в землю. Когда Тэм водил рукой по их шелестящим крыльям, они нехотя поднимались в воздух и кружили возле мальчика, а потом вновь садились на свои места.

Хелот замотал голову белым кисейным шарфом, подарком Имлах Кукушкин Лен, которую он избрал дамой сердца с громогласного одобрения барона. Теленн Гвад бы искренне обиделся, вздумай герой, выехавший на битву со свирепым драконом, избрать себе другую даму сердца. Имлах от души поцеловала героя и преподнесла ему дар. Теперь этот дар защищал лицо странствующего рыцаря от палящего солнца и поздних осенних мух. Хелот оставил только узкую щель для глаз.

Он обернулся к Тэму и увидел отупевшее от усталости и жажды лицо мальчика, сплошь покрытое веснушками. Нос мальчишки обгорел на солнце и облупился, белые волосы слиплись и повисли печальными сосульками. Заметив взгляд Хелота, Тэм слегка оживился:

– Можно я что-то скажу, сэр?

– Говори, – великодушно разрешил Хелот.

Тэм тихонько проговорил:

– Я хочу пить, сэр.

– Я тоже, – утешил его Хелот и вдруг остановился, заметив кое-что на склонах гор. Он слез с седла. Его спутник непонимающими глазами посмотрел на своего хозяина.

– Слезай, Тэм, – сказал Хелот. – Шевелись. Ты, кажется, хотел пить.

– Зачем? – тусклым голосом спросил Тэм. – Здесь нет воды, сэр. Здесь наша погибель, сэр.

– Смотри, дурачок, – сказал Хелот, указывая на склон горы.

Тэма шатало, когда он подошел поближе.

И тут он тоже увидел. На склоне росли кусты дикой красной смородины. На них еще оставалось много ягод. Добравшись до кустов, путники начали жадно обрывать горящие под солнцем грозди и, давя ягоды, в спешке заталкивать в рот горстями, не разбирая, где спелые, а где зеленые. Горячие, пыльные ягоды пачкали ладони и одежду, но люди не обращали на это внимания. Тэм задыхался от жадности. У него уже начали ныть обожженные кислой смородиной десны, но он продолжал глотать и глотать, не в силах остановиться.

Действие ягод оказалось волшебным. Исчезла усталость, прошла жажда. Из бессильной пустоты вдруг сами собой возникли новые силы. Хелот удачно убил овода, прихлопнув его на ухе, и повеселел. Тэм подергал его за рукав:

– Смотрите, там кто-то разложил костер. – Он показал на дым, поднимавшийся над деревьями с другого склона холма.

Хелот прищурился. Ему не понравился этот дым. Они были в долине как на ладони. Хелот не любил ощущать себя мишенью.

– Давай-ка уходить, – сказал он, снова забираясь в седло. – День только начался. Хорошо бы выбраться из этой долины к ночи и заночевать где-нибудь поближе к Серебряному Лесу.

– Это далеко отсюда?

– Порядком. И пока мы болтаем, ближе не станет.

Тэм подошел к своей лошадке и тоже залез в седло.

– Сэр, – нерешительно начал он, – не знаю, как и сказать… А если мы встретим ЕГО… что мы ЕМУ скажем?

– Кого? – Хелот с интересом смотрел на своего оруженосца. Тэм выглядел смущенным.

– ЕГО… Демиурга… Того, кто проклял Лаймерика. Он ведь может и нас проклясть, сэр, ведь драконы – его создания, как и все прочие, кроме троллей. Я думаю, что он вмешается, если узнает, что мы хотим убить одного из них.

– Тэм, – очень серьезно сказал Хелот, – если это произойдет, ты уйдешь немедленно. Я не хочу видеть, как ты погибнешь.

– Вы думаете, что этот… – Тэм понизил голос. – …Морган Мэган растерзает нас в клочья?

– Я не знаком с Морганом Мэганом, – ответил Хелот, – но ничего хорошего о нем здесь еще не слышал. Впрочем, слухи есть слухи, а про демиургов много врут. Святой Сульпиций отзывался о нем сдержанно, но вполне положительно.

Тэм осенил себя крестным знамением и пробормотал молитву.

– Хороший был старик, – добавил мальчик, закончив молиться.

Они выбрались из долины к вечеру. На краю леса начиналась хорошо накатанная грунтовая дорога. Вокруг был чистый красивый сосновый лес, и кора у деревьев светилась в лучах заката прозрачным серебром. В нетронутом мху стояли золотистые муравейники. Это было место, особо расположенное к человеку, и путники мгновенно ощутили токи добра, исходившие от земли. Серебряный Лес словно принимал в свои объятия уставшего от жестокости человека, предоставляя ему все необходимое: умиротворение, покой и одиночество.

Хелот остановил коня, прислушался. В тишине где-то далеко журчала вода.

– Теперь я понимаю, – проговорил он вполголоса, – что эту землю сотворил беглый каторжник. Да, похоже…

Он вспомнил первые дни своего освобождения из баронского замка и вздохнул. Тогда ему не хватало вот такого Серебряного Леса, где можно было бы скрыться от всех и кануть в лоно благосклонной и безразличной природы. И сам того не желая, Хелот ощутил симпатию к этому Моргану. Пожалуй, теперь он хотел встретить беспутного Демиурга. Лангедокец не испытывал больше страха перед ним.

– Здесь живут тролли, – озираясь, сказал Тэм. – Мне говорил Иллуги. Морган их не сотворял, и, стало быть, по законам Народа и по законам великанов их может убить любой и не понести за это наказания. Они вне творения – так мне рассказывал Иллуги.

– В мире Аррой свои законы, – отозвался Хелот. – У вас в Англии тоже есть нечто подобное, не находишь?

Тэм поежился:

– Так-то это так, но все же… Мне все время кажется, что за мной наблюдают.

– Наверное, это третий глаз Иллуги. Помнишь, он хвалился, что третий глаз у него провидческий. Наверняка он нас уже заметил.

Песчаная дорога раздвоилась, потом еще раз. Хелот всякий раз избирал направление, которое вывело бы их к реке Боанн, но каждый раз дорога неизменно выворачивала к перекрестку, откуда они начали свой путь. Наконец Хелот направил лошадь прямо по мхам, между серебряных стволов. Тэм следовал за ним шаг в шаг. Он озирался по сторонам и чувствовал себя крайне неуютно.

Хотя был уже вечер, в лесу становилось все светлее. Светились стволы сосен. Лучи заходящего солнца окрашивали серебро в золотистый, розоватый, фиолетовый цвета. Весь лес переливался и горел, и по лицам двух путников скользили разноцветные отблески. Лошади тихо ступали по мху. Птицы уже молчали, и в тишине все громче и громче слышно было, как где-то неподалеку бежит вода.