Goblins - Свартхевди - северянин

Золото, однако, манит.

Но как же мне надоели эти леса и болота!

Опять же, где-то там мой добрый друг, скучно без него.

Зато сейчас вокруг земляки, и я снова увижу море, а Уильяму надо решать свои дела с отцом и Эллис, у него свои дела.

Очень хотелось с хирдом, ржание коней и шелест дубрав не для меня; песня ветра и волн, плеск весел и шепот сокола фьердов — вот, что мне снится почти каждую ночь.

Но за золотом можно, все ж, и в лес, хоть и неохота.

Однако же, море зовет меня, ведь манит души всех сынов Нурдланда зеркало неба, да и золота, судя по намекам Гудбруда, будет немало, если я окажусь годен…

Гудбруд, увидев ясеневые плашки на моей ладони, лишь хмыкнул. Дескать, своего ума не хватает сделать выбор, так спроси чужого.

TEIWAZ, GEBO, ISA, KENAZ

И вот теперь я не понял. То есть, понял, но не все. Или не так. Или не понял совсем. Так бывает, не стоит удивляться, а раз не понял, то и выбор останется за мной, и верным ли он будет, или нет — он будет только мой.

Наверное, утром еще подумаю, что хотели сказать мне руны, и о чем именно. И, раз уж острота разума моего притупилось, а пиво больше не лезет, пойду-ка я в люлю, как и советует в таких случаях мудрость старших:

Пей на пиру,

но меру блюди

и дельно беседуй;

не прослывешь

меж людей неучтивым,

коль спать рано ляжешь *

— Я поговорю с ярлом, Гудбруд Гудбрудсон. Где мне искать его утром?

— Приходи завтра в порт, дренг Свартхевди, и найди там драккар «Сияющий змей». Он там такой один красавец, ты не пройдешь мимо. На нем тебе дадут промочить глотку, так что не трать с утра время.

Ярла звали Гуннлауг Длинный, и ростом он действительно был высок, хотя и довольно худ. Он сидел на носу драккара, на руме, и о чем-то совещался со своими людьми, среди которых из знакомых мне был только «лучший скальд». Гудбруд выглядел неважно: его опухшее лицо странного зеленоватого оттенка страдальчески кривилось при каждом громком звуке, он, по-видимому, недавно умывался, его борода и волосы слиплись в мокрые сосульки и на скальда он похож не был, скорее его можно было бы принять за немного несвежего утопленника, которому крепко досталось еще при жизни. Впрочем, лекарство, которое он прихлебывал из большой деревянной кружки, должно было скоро подействовать. Он знаком показал, что видит меня, но просит немного подождать — видать, ярл беседовал о важном. А без приглашения лезть на палубу драккара нельзя.

Я не обиделся, а предпочел немного полюбоваться драккаром — «Сияющий змей» мне пришелся весьма и весьма по душе.

Не менее, а, скорее, и более чем два десятка ярдов в длину, он был также и довольно широк — ярдов шесть. Мачту снимать не стали, но весла были убраны. Я посчитал румы, и прикинул, что хирд у ярла Гуннлауга был довольно большой: если румов было пятнадцать, то хирдманов у него должно было бы быть не меньше восьми десятков, а то и больше. Корабль был не новым — весельные люки, хоть и были забраны заглушками, но я видел, что они достаточно истерты. Однако не был он и ветхим, и хирд тщательно за ним ухаживал, даже золотую краску на носу и синюю на бортах явно не так давно подновляли. Дракона на штевне, естественно, не было. В общем, определить, где именно его построили, мне не удалось, но если в общих чертах — где-то здорово южнее Лаксдальборга, и даже Хагаля. Да, я был не самого высокого мнения о корабелах юга Нурдланда, но мастер, создавший «Сияющего змея» заслуживает уважения.

Хотя, у нас бы справились не хуже, а, возможно, даже и лучше.

Да, не бедствует ярл Гуннлауг Длинный, такой драккар стоит куда как немало, и много достойных и славных деяний можно совершить, если у тебя есть такой корабль, и крепкий хирд.

Но вот рыжий скальд махнул мне ручищей, с зажатым в ней жбаном, и я поднялся по широким сходням на палубу.

Глава 35

— Я много слышал о Торвальде Треске! С ним хирд Лаксдальборга был очень силен, — поведал мне ярл Гуннлауг — Кое-что слышал и о Полосатой Бороде, говорят, он сильный боец. Но я ничего не слышал о тебе, Свартхевди Конь! Почему ты считаешь, что достоин ходить на «Змее»?

Ярл с самого начала беседы пытался представить дело так, будто это мне было надо к нему. Был бы я оборванцем с пеплом за спиной, без оружия и штанов и с погоней на хвосте — так бы оно и было, но удача при мне: я в доброй кольчуге и при шлеме, щит и секира со мной, и даже серебро еще не все пропито и проедено.

— Твой человек, достойный скальд Гудбруд, сын Гудбруда, позвал меня, — ответил я ему — Сказал, что тебе может пригодиться еще один хирдман, и что мне нечего делать на берегу, когда столь достойный хирд собирается в море.

— Хирдманов у меня и без того достаточно, а если понадобится найти еще, то мне достаточно сказать людям, что Гуннлауг-ярл зовет к себе достойных! В чем ты хорош? Я вижу секиру у тебя за поясом, ты мастер секиры? Может, ты ловок и с мечом, копьем и луком? Или ты знаешь пути Ньерда? В чем ты силен и умел, Свартхевди Конь?

Мастером даже я сам себя не считал, что уж тут говорить о реальном положении дел. Застольные беседы — дело другое, не грех и немного преувеличить умения, заслуги и подвиги, но сейчас корчить из себя того, кем не являюсь, не следовало: Гуннлауг наверняка предложит проверить, и я, вероятнее всего, облажаюсь. Опытный ярл таких, как я, видал, наверное, не один десяток, и отлично знает, что из себя представляет юнец, вроде меня.

— Я не мастер, ярл, — я смотрел ему прямо в глаза — Хотя знаю, как держать секиру, копье и щит, и хорошо метаю. Не буду лгать тебе, я слаб с мечом и хороший лук лучше будет доверить кому-нибудь другому. Путей Ньерда я тоже не знаю.

— Тогда зачем ты мне? Чего ты хочешь?

Я ухмыльнулся. Толочь воду в ступе — занятие, конечно, бесполезное, но, иногда, довольно забавное.

— Твой человек звал меня, — повторил я — Значит, тебе нужен именно такой, как я.

— Тогда, может, ты умеешь что-то еще, что могло бы пригодиться в вике?

Я ухмыльнулся еще шире.

— Смотря, что тебя интересует, славный ярл. Но, может быть, ты погрузил слишком много пива и мяса на борт этого прекрасного «Змея», и твои хирдманы могут не справиться с ними? Вот тут я и приду вам на помощь. Не выкидывать же припасы за борт!

Ярл сначала недоуменно нахмурился, потом неожиданно гулко захохотал, его смех поддержали и остальные любопытствующие, вроде отпившегося, наконец, Гудбруда.

— Ты слышал, Виглаф, — обратился Гуннлауг к высокому и широкому хирдману в годах, также прислушивающемуся к беседе — Не справимся с пивом! Тот спрятал улыбку в бороде, и показал на уже скальда, чья рожа уже сменила раскраску с бледно-зеленой на розовую.