Полина Дрожжинова - Что ты ищешь?

Эйнар встрепенулся и поднял на спутников голубые как небо глаза.

— Это герб угасшего рода. Его не вырезали, не отобрали привилегии — просто не было наследников и род зачах. Род Альвдис. Последняя представительница этой фамилии — леди Агни Альвдис — ныне леди Агни Кольбьорн. Жена канцлера. Она мне всегда нравилась — хорошая женщина. И муж её очень ценит.

— Подождите. — Учительница взволнованно теребила край плаща. — А канцлер был на балу в честь вашего дня рождения?

— Нет. — Наследник удивлённо покосился на девушку. — Он редко уезжает из столицы. Но на балу был его сын.

Учительница хлопнула себя по лбу.

— Магия крови. В ребёнке кровь родителей… А мы искали только пожилых.

Вальдр, который до этого слушал принца с напускным спокойствием, внезапно остановился. Некоторое время мужчина рассматривал землю у своих ног. Затем поднял взгляд на спутников и улыбнулся. Эля поняла, что он принял какое‑то важное решение — будто прыгнул в водоворот, из которого нет возврата.

— Мышь, тебе придётся отпроситься с работы ещё примерно на месяц — мы всё‑таки едем в столицу. И на этот раз придумывать план буду я!

Глава двадцать шестая — сборная

Комната была похожа на поле боя. Причём складывалось впечатление, что за неимением оружия, дерущиеся использовали одежду. Весь зелёный ковёр был усеян деталями мужского гардероба. Несколько отороченных мехом плащей свисало со спинки кресла. На кровати, рядом с ворохом носовых платков, украшенных вензелем "В. Я.", лежала дорожная сумка. Хозяин комнаты извлекал из кучи вещей какие‑нибудь штаны или камзол и аккуратно складывал в сумку. Затем он окидывал задумчивым взглядом учинённый им бардак, выискивая новую жертву.

Внезапно в дверь, подпёртую стулом, кто‑то постучал.

— Я переодеваюсь. — Рявкнул Вальдр.

— Ты уже три часа безвылазно сидишь в комнате. Весь гардеробчик перемерял? — Ехидно осведомились из‑за двери.

— Не весь. — Не менее ехидно ответил парень.

— Немедленно открывай! Я знаю, что это ты взял мою карту империи. Знаешь, сколько она стоит?

Оборотень ругнулся.

— И как она всегда всё узнаёт? Вот же свалится на кого‑то счастье.

— Если не откроешь, я позову маму с папой. Сначала мы вместе взломаем дверь, а потом ты объяснишь им, зачем тебе карта. Или лучше замуровать тебя там? Без еды ты некоторое время протянешь. Но вот без туалета…

— Да открываю я, открываю. — Вальдр поспешно запихнул сумку под кровать и отодвинул стул. Дверь приотворилась и в комнату проскользнула черноволосая девушка в синем платье. Окинув взглядом интерьер, она прищурилась.

— Так, так, так… Кажется, ты серьёзно.

— Да, я серьёзно решил перебрать свои вещи. Вот думаю, что выкинуть.

— Ну да, ну да… — Заложив руки за спину, Мира прошлась по комнате, переступая через лежащую на пути одежду.

— Если ты не против, я верну карту завтра. — Буркнул Вальдр.

— Ага! — Девушка резко бухнулась на колени и, заглянув под кровать, выудила оттуда наполовину заполненную сумку.

— Моё чутьё меня никогда не подводит. — Заявила она, потрясая трофеем. — И куда, позволь спросить, ты собрался?

Парень отобрал у неё сумку и невозмутимо сложил в неё не меньше дюжины носовых платков.

— Туда, куда давно хотел.

Торжествующе — ехидное выражение сползло с лица девушки. Мигом посуровев, она подошла к двери и подпёрла её стулом. Повернувшись к брату, Мира скрестила руки на груди. Помолчав с минуту, наконец тихо сказала:

— Если отец тебя поймает — надерёт уши.

— Вот поэтому я уезжаю тайно. Хотя скрывать что‑то от тебя бесполезно…

Мира подошла к столу, на котором была разложена подробная карта Двуипостасной Империи и задумчиво пробежалась по ней пальцами, отмеряя расстояние от точки под названием Энтея, до другой — большой, зажатой между озером и лесом и расположенной севернее.

— Хотел сбежать, никому не сообщив и ни с кем не попрощавшись? А ты свинья, братец…

Оборотень фыркнул.

— Не говори так, будто я уезжаю навсегда. Ты сама сказала, что отец открутил бы мне уши. По — моему он ненавидит столицу. Каждый раз, как я о ней заговариваю, он просто бесится без причины. Я не обязан считаться с его дурацкими капризами.

Девушка присела на кресло и кивнула.

— Поезжай.

Парень недоверчиво на неё покосился.

— Что, вот так просто? Без ехидных замечаний и угроз рассказать всё отцу?

Мира пожала плечами.

— Зачем удерживать, если ты туда так рвёшься? Это лишь ещё больше распалит твоё любопытство и желание попасть в столицу. А карту вернёшь по возвращении.

Оборотень подозрительно прищурился и стал рыться в сундуке с обувью.

— Ах да, и не забудь привезти мне железные писчие перья — у нас таких не делают.

— Всенепременно… Признаться, я ожидал, что список требований будет длиннее.

Его сестра только фыркнула, но дальнейших комментариев не последовало. Девушка вдруг сделалась непривычно задумчивой. Некоторое время она молча теребила меховой воротник переброшенного через спинку кресла плаща, при этом наблюдая за сборами брата.

— Знаешь… Есть кое‑что… Я не знаю насколько это важно… И важно ли вообще. И связано ли с тем, что ты, наконец, решился уехать…

— Ещё пара подобных фраз и мне даже станет интересно. — Хмыкнул парень, внимательно разглядывая две пары сапог. Одни были теплее, зато вторые моднее — первое было актуально для зимы, второе для столицы. Решив, что отмороженные пальцы на ногах — это не очень модно, он всё‑таки отдал предпочтение тёплой обуви.

Но Мира даже не отреагировала на его колкость.

— Недавно к отцу приходил какой‑то незнакомый оборотень. Весь такой… вкрадчивый, мелкий… Похож на жука.

— Мало ли зачем к отцу могут прийти незнакомые оборотни — может тебя сосватать хотел.

— Тогда уж скорее тебя, потому что он спрашивал именно о тебе… Что конкретно спрашивал подслу… услышать не удалось. Но после его ухода отец заперся у себя на два часа, а когда вышел, выглядел… ммм… не то что злым, скорее напряженным. А за ужином вместо соли передал мне компот.

Вальдр задумался, вспоминая, что же он успел натворить. Вариантов оказалась масса.

— Гм… А может ты ослышалась? Если бы отец был мной недоволен, то я бы давно об этом узнал. Он бы тогда не молчал.

Девушка пожала плечами.

— Кстати, что передать родителям? Когда вернёшься?

Оборотень застыл с носками в руках.

— И вернёшься ли вообще?

— Не говори глупости. — Он запихнул носки в сумку. — Я оставлю им записку…