Анатолий Дроздов - Самец взъерошенный

С этой мыслью я и уснула.

Глава 24

Проснулся я поздно. Нужды вставать рано не было – после ночного дежурства контуберниям полагается отдых. К тому же нам с Пугио запретили из лагеря выходить, так что я позволил себе поваляться. Когда продрал глаза, то обнаружил в казарме всю королевскую рать, то есть контуберний в полном составе. Девочки встали, судя по их лицам, давно. Стоило мне сесть, как они, не сговариваясь, уставились на меня.

— Завтракать будешь? – спросила Пугио.

Я кивнул и пошел в латрину. Удобства располагались за казармой. Латрина не отличалась от той, что была в доме Виталии, разве что посадочных мест насчитывала куда больше. Еще имелся фонтан, в котором я ополоснул лицо и почистил зубы. Как? Влажной тряпочкой и толченым мелом – все это в латрине имелось. А вы думаете, в античности не чистили зубы? Ага! Это вам не средневековая Европа, где забыли, что знали римляне. Еще в Роме продают веточки какого-то дерева. Очищаешь кору, жуешь и получаешь великолепную зубную щетку в форме кисточки из натуральных волокон. Можно использовать без порошка – зубы очищает до блеска. Преторианки сверкают улыбками. А чего вы хотели? Пирожных, тортиков и конфет здесь нет, следовательно – и кариеса.

По возвращению меня ждала миска похлебки, половина лепешки и кубок с разбавленным вином. Контуберний, как я понял, уже позавтракал, для меня еду подогрели. Я поблагодарил и сел. Девочки, словно птички на проводе, устроились напротив; восемь пар глаз наблюдали за тем, как я ем. Лица подруг выражали решимость. Вся ясно: Пугио просветила. Информацию перетерли и приняли план действий. Какой, можно не спрашивать. Будут склонять к сожительству…

Затевать этот разговор не хотелось, поэтому ел я медленно. К сожалению, похлебка оказалась вкусной, а я – голодным, так что трапеза не затянулась. Облизав ложку, я отодвинул пустую миску. Это послужило сигналом.

— Пугио говорит: ты отказываешься жить с нами! – пробасила Воробышек. – Это так?

Я кивнул.

— Боишься: что станем ссориться?

Я снова кивнул.

— Это не правда! – подскочила Бычок, все это время нетерпеливо ерзавшая на скамье.

Я усмехнулся, но Бычка это раззадорило.

— Мы не будем тебя огорчать! Вот увидишь! Мы… – Она задохнулась от нахлынувших чувств. – На руках тебя носить станем! Вот!

— Не получится.

Лицо Бычка вытянулось.

— Она, – я указал на Воробышка, – еще поднимет, а вот ты…

Первой, не сдержавшись, прыснула Пугио, следом захохотали остальные. Бычок, покраснев, шлепнулась на лавку. Я прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

— Игрр! – продолжила Пугио, когда все успокоились. – Мы готовы поклясться…

— Не нужно! – перебил я. – Я уже все сказал. У меня есть жена.

— Но…

Я поднял руку, призывая к молчанию. Она подчинилась.

— Пока Виталия жива, и мне не представят убедительных доказательств, что это не так, разговоры о совместной жизни отменяются. Ясно?

Я хлопнул ладонью по столу. Девчонки насупились. Пусть! А то налетели, как мухи на рыбу! Я не осетр, чтобы меня делить! За столом повисла тяжелая тишина. Мы сидели, поглядывая друг на друга, и никто не решался нарушить молчание. В этот миг дверь в комнату распахнулась.

— Игрра к трибуну! – сообщила посыльная. – Немедленно!

Я встал и последовал за ней. Вызов легионера к трибуну – дело редкое, хорошего не сулит, но в этот раз причина понятная. Хотят расспросить о вчерашнем. С дочкой Валерия поговорила, пришла моя очередь. «Что сказала трибуну Лаура? – размышлял я. – Валерия знает о заговоре?» По всем выкладкам выходило, что да: как не посвятить в дело командующего преторием? Ей же заговор и подавлять. Но я, все же, решил не откровенничать. О схватке с Касинией и об участии в ней Пугио скажу, а вот об остальном – шиш! Пусть у Лауры спрашивает! Старушка вчера выглядела сердитой, с нее станется наказать болтуна. Законопатят в какую-нибудь местную Сибирь…

К моему изумлению, кроме Валерии, в кабинете оказалась Помпония. Дамы уставились от меня, и я выбросил кулак от груди:

— Аве, трибун! Преторианец Игрр прибыл по твоему вызову!

— Садись! – буркнула Валерия, кивнув на свободную селлу. Я подчинился. Валерия глянула на Помпонию. Та прокашлялась.

— Меня просили не говорить этого тебе, но я обещала… Короче! Виталия жива.

Ноги у меня ослабли, и я порадовался, что успел сесть.

— Сведения точные? – выдавил, придя в себя.

— В пограничной Малакке у меня – партнер. Зовут Анфия. Торгуем уже десять лет. Она поставляет мне скот и шкуры… – Помпония замялась.

— Которые покупает у сарм, – продолжил я.

Помпония с Валерией переглянулись.

— Я знаю, что каждая третья овца на рынках Рома от сарм, – успокоил я. – И что наша обувь сшита из выделанных ими кож. Говори как есть!

— Сармы вышли на Анфию и просили передать: Виталия жива и здорова. Ее отпустят, если ты приедешь за ней в Балгас.

— Этому можно верить?

— Анфия торгует с сармами двадцать лет. До сих пор ее не обманывали.

Я вздохнул и встал.

— Трибун! Заявляю о своей отставке!

— Сядь! – рявкнула Валерия. – Мы не договорили.

Я подчинился.

— Что ты намерен делать? – спросила Валерия.

— Ехать в Степь.

— Ты когда-нибудь бывал в Балгасе? Знаешь дорогу?

Я покачал головой.

— Анфия прислала проводника, – поспешила Помпония. – Ее кварта бывала в Балгасе и знает дороги к нему. Но это на всякий случай. На границе Игрра ожидает конвой – сотня сарм.

— Которые, не медля, потащат его в свои шатры. Получить такого муша! До Балгаса его примучат!

— Никто не смеет обидеть гостя Великой Матери. Так сказали Анфии.

— Ты веришь сармам?

— Великая Мать держит слово.

— Ты так рвешься выпихнуть Игрра к ней? – сощурилась Валерия. – Может, скажешь, зачем?

— Это единственный способ спасти Виталию. Мне она дорога.

— А Игрр? Понимаешь, зачем он сармам?

— Он выберется, – улыбнулась Помпония. – Мальчик рожден под счастливой звездой, он это доказал. Давай прекратим этот спор! Не хочешь помочь, так хоть не мешай.

Валерия рассерженно засопела.

— Принимаешь его отставку?

— Я дам ему отпуск, – пробурчала Валерия. – Длительный. Закон это позволяет. Правда, для тех, кто собрался рожать, – она усмехнулась, – но исключений не предусмотрено.

— Почему не отставка? – вмешался я.

— Потому что хочу, чтоб ты остался в претории! С твоим появлением когорту не узнать. Притихли даже дочки сенаторов. Центурии ходят в поле полными, дисциплина крепка, а ты вдобавок удачлив. Вчера ты спас мою дочь.

— Да это она… – начал я, но Валерия покрутила головой.

— Если б не ты, Касиния зарезала принцепса. Помогло, что тебя пригласили в покои. Чем вы там занимались с Флавией, я не знаю, но именно это помешало Касинии осуществить замысел. Лаура уже сделала выводы. С сегодняшней ночи стража дежурит в покоях Флавии внутри, а не снаружи. А теперь представь: покушение удалось. Что ждет охрану, не сумевшую воспрепятствовать? Смерть! Казнили бы всех. Из-за того, что девчонке приспичило на тебя посмотреть, уцелели три контуберния, в том числе моя дочь. Я не приму твою отставку – даже не проси! Можешь жаловаться на меня принцепсу!