Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна

　　 Они уже успели дойти обратно до базы, и Сильвенио остановился на пороге, в дверях, тревожно глядя на свою спутницу и не понимая, почему она так спокойна.

　　 — И вы… вы не волнуетесь за неё? Всё-таки, сражаться на двух фронтах одновременно… Я знаю, леди Хенна очень-очень сильная, но…

　　 Илаинара подошла к нему и снисходительно постучала ему согнутым пальцем по лбу:

　　 — Тебе нужно больше веры в неё, заинька. Волноваться за Хени — это всё равно, что сопереживать тому же Пауку: так же бессмысленно и вредно. Хени ведь… всегда побеждает в итоге. Если она не победила в каком-то сражении — значит, будет пытаться сделать это снова и снова, пока в конце концов даже враги не устанут от её настойчивости. Это же наш командир, она, знаешь, такая: всегда идёт до конца, никогда не сдаётся, ничего не делает наполовину. Уж если дерётся — так до победного, если напивается — так в хлам, если орёт — то так, чтоб стёкла дрожали, если любит — то непременно безоглядно, если решила кому-то помочь — так голову расшибёт, а поможет, если решила убить — то уж дорвётся, и ничто её не остановит. Вот взять тебя, к примеру: зачем, казалось бы, столько с тобой возиться? Не такая уж ты помеха при войне с Аргзой, и можно бы было, наверное, нанять всяких техников и поставить блок на телепатическое вмешательство, чтобы тебя нейтрализовать. Но нет, ты же нравишься ей, и она вбила себе в голову, что обязательно должна вырвать тебя из лап Паука и вернуть домой — значит, пойдёт в этом до конца. Говорю же, ничего наполовину не делает — если ей кто-то нравится, то этот кто-то либо в скором времени отправляется служить в её команду, либо просто получает от неё все возможные привилегии. Короче, это я всё к тому веду, что уж кто-кто, а наша Хени точно не пропадёт. Потому мы и идём за ней слепо, как бараны на заклание. Понимаешь теперь?

　　 Он почувствовал, как улыбка сама собой появляется на его лице, и улыбку эту совершенно не хотелось оттуда прогонять.

　　 — Да… думаю, я понимаю. Благодарю вас, леди Ила.

　　 — Не за что, рыбонька! — она засмеялась и поманила его в сторону кухни. — Пойдём, уже время обеда, и я хочу, чтобы ты мне что-нибудь приготовил, потому что кофе у тебя вышел преотличный.

　　 День миновал незаметно. К вечеру вернулись остальные члены команды, включая Красного Скорпиона, и, судя по тому, что уже издали они все кричали какие-то победные речёвки, волноваться за них действительно не стоило. Сияющая Хенна объявила праздник, и они всей толпой завалились в ближайший бар, совмещённый с казино. Сильвенио, которому от Хенны досталась пара крепких объятий, чуть не сломавших ему рёбра, с собой в бар потащила неугомонная Илаинара, и не то чтобы он сильно сопротивлялся — на самом деле ему нравилось наблюдать за Хенной, когда она так бурно радовалась. В итоге он весь вечер и половину ночи тихо просидел в углу, попивая сок и с улыбкой рассматривая всех этих необычайных пиратов. И, конечно, он смотрел на Хенну: на то, как она танцевала под какие-то дикие мелодии, на то, как она забиралась на стол и громко произносила тосты про все их будущие победы, на то, как она на спор опрокидывала в себя всё новые стаканы самых разных алкогольных напитков — и на спор же потом выполняла какие-нибудь акробатические трюки, ничуть не шатаясь. Выпивали там, к слову, все до единого, кроме него, и даже у сдержанного Гиша весело блестел слегка затуманенный тёмно-синий глаз, когда он приглашал Хенну на удивительно медленный для этого вечера вальс. Потом Илаинара выдернула её на танго, а потом пляски снова стали весёлыми и общими.

　　 После праздника все отсыпались до полудня и дольше, и утром на базе снова было тихо. Сильвенио — единственный, поднявшийся рано — после завтрака самостоятельно сходил к тем самым торговцам, чтобы ещё раз выразить им свою благодарность и познакомиться получше, и вернулся уже тогда, когда солнце начало уже лениво переползать к горизонту, медленно окрашиваясь в зелёный, а база наполнилась уже опохмелившимися и выспавшимися пиратами. Хенна обнаружилась в комнате отдыха, играющей в карты с Гишем, и в тот момент, когда он вошёл в комнату, она как раз бросала свои карты на стол, сопровождая это руганью на петерианском наречии — очевидно, в карточных играх удача сопутствовала ей не так часто, как в сражениях. Играли, видимо, не на деньги, потому что выигравший Гиш только ласково щёлкнул своего командира по лбу в качестве расплаты, за что получил сердитый пинок по лодыжке и требование щёлкать "как следует". Солдат пожал плечами и выполнил её требование, оставив на её открытом лбу красную отметину, угрожавшую превратиться в синяк, чем Хенна осталась почему-то очень довольна. Затем, заметив Сильвенио, она встала со своего места и направилась к нему — и, конечно, не заметила, каким взглядом проводил её Гиш.

　　 — Простите, леди, — сказал он ей. — Я отлучался практически на весь день, не оповестив вас об этом. Я просто не хотел вас будить…

　　 Кажется, в её глазах отразилось неподдельное сочувствие.

　　 — Ох, парень. Похоже, Аргза вбил в тебя рабское мышление глубже, чем я думала, и это абсолютно не делает ему чести. Ты теперь свободный человек, помнишь? Даже если я по какой-то невероятной причине проиграю Аргзе, ты к тому времени уже давно будешь на пути домой. Ты не обязан ни перед кем оправдываться, маленький заморыш. Ни передо мной, ни перед кем-либо ещё. Ты больше не раб.

　　 Он прикрыл глаза, прислушиваясь к растущему тёплому комку в его груди, который обжигал ещё сильнее от всех этих слов. А ведь когда-то, подумать только, он и представить не мог, какие слова однажды сделают его таким счастливым: не слова любви и не слова тайных знаний, а только простое "ты больше не раб".

　　 — Спасибо вам…

　　 — Перестань меня благодарить, ради всего святого! Лучше пойдём, — она потянула его за локоть в коридор. — Воздухом подышим. Тут душно.

　　 Она вытащила его кружными путями на пустую террасу. Тёплый пьяный ветер ласкал им лица и нашёптывал на ухо разными голосами что-то многообещающее, зелёное солнце неторопливо падало сквозь кучерявые облака к линии горизонта. Сильвенио засмотрелся на этот закат, а Хенна, прищурившись, смотрела куда-то в сторону, словно бы выглядывая там что-то. Потом она сказала:

　　 — Разведка донесла сегодня, что завтра где-то около полудня здесь будет лидер Клана Волка. И он тоже явно летит сюда не развлекаться. Когда-то он страсть как хотел войти в Альянс пиратов, но не получилось, и все эти годы он тоже силу копил. Теперь вот, небось, думает, что если победит меня и захватит эту территорию, которую я объявила своей, то его с распростёртыми объятиями в Альянс примут на моё место. Ага, так прям сейчас вот и приняли, ха! Хотя, конечно, чёрт знает этого Аргзу, что ему на ум придёт… В общем, суть не в этом, а в том, что завтра всё решится. Стоит мне победить Клан Волка — и планета моя, насовсем. Больше никто лезть не захочет, я в этом уверена. И всю неделю мы с парнями будем набираться сил и отдыхать, а после того, как ты улетишь на свою Эрландерану, я созову сюда все свои шестьдесят кораблей, и отсюда мы отправимся за Пауком. Думаю, я даже могу заключить с ним что-то вроде пари: один мой маленький флагман против его гигантского чудовища, и если я проиграю в этом бою — то все мои остальные пятьдесят девять кораблей перейдут под его командование, а если выиграю — что ж, тогда я разгромлю его целиком и полностью, и Альянс будет моим. Так что… если ты хочешь передать ему что-нибудь на всякий случай — можешь передать через меня.

　　 Он покачал головой: что он мог ему передать? Бессмысленно было бы в данной ситуации отправлять ему послание в духе "берегите себя", потому что в бою с Хенной Аргза себя беречь явно не будет. Это было, без сомнений, ужасно невежливо — сбегать вот так, не попрощавшись, но Сильвенио действительно не знал, что он мог бы ему сказать в качестве прощания. Его счастье, его надежды, его мечты — всё было отравлено привкусом горечи из-за этого некрасивого поступка, который он собирался совершить, из-за того, что он собирался навсегда оставить Аргзу одного, наедине с его вечными демонами. Но, возможно, говорил он себе, он сможет навестить его однажды, если Аргза выживет…