Шумерские ночи. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов
— У нас девичник, — сказала она. — Мужчинам тут делать нечего. Можешь пока… хм… посмотреть в зеркало.
— Там появилось что-то новое? — не понял Креол. — У меня что-то на лице?..
— Нет-нет, не такое зеркало, — захохотала джиннья. — Волшебное, которое показывает все, что пожелаешь… почти все.
Креол заинтересовался. Он давно собирался и сам сделать себе такое, но все пока руки не доходили. Создать подлинно всевидящий артефакт — задача непростая.
— А где оно?
— Да там, в малом айване, — махнула рукой Великая Гула, которую уже звали к себе джин-пери.
И Креол отправился вглубь дворца. Магия джиннов очень могущественна и вполне подходит и для людей. А значит, Креол может почерпнуть что-нибудь полезное. На Парифате он узнал немало интересного о волшебных зеркалах, но все же меньше, чем хотелось бы.
Возможно, магия джиннов даст ему то, чего ранее не хватало.
Шахшанор рядом с дворцом Великой Гулы показался бы рыбацкой халупой. Бесчисленные залы, галереи, невероятной высоты потолки и бесконечные диковинки. Богатству царицы кутрубов позавидовал бы сам император, но Креола не интересовали эти побрякушки. Все равно большая часть золота джиннов не совсем настоящая. При желании здесь даже можно проходить сквозь стены, потому что они суть твердая иллюзия.
А вот волшебное зеркало было всамделишным. Оно было втрое больше Креола, но это и не удивительно, учитывая габариты хозяйки.
Стекло было словно живое. Оно переливалось и иногда шло мелкой рябью, будто поверхность пруда. Когда Креол подошел ближе, ряби стало больше. Зеркало, кажется, ощутило его присутствие и откликнулось.
— Покажи мне, хмм… покажи мне Хе-Келя, — потребовал Креол.
В зеркале отразился пиршественный зал. Его друг сидел на софе и рассказывал трем джиннам из маридов историю о Мардуке и Забабе.
Причем ту самую, которую он услышал от Креола!
— Это моя шутка! — почему-то возмутился Креол.
Джинны по ту сторону зеркала захохотали, один хлопнул Хе-Келя по спине и подлил ему еще вина.
Кажется, у Хе-Келя все хорошо. Не стоило так и торопиться. Спешить, увязая в песке и отбиваясь от голодных гулей. Претерпевать жару, жажду, голодные муки…
Креол похлопал по стоящему рядом подай-столику, и на том появилась жареная цесарка в меду и орехах. Маг, вспомнив двенадцать дней в адской пустыне, ожесточенно оторвал ножку и начал жевать, смотря на смеющегося Хе-Келя.
Неблагодарная скотина!
— Покажи что-нибудь интересное, — прочавкал Креол. — Покажи Вабар… покажи Хана джиннов!
Зеркало послушно выполняло все приказы. И вправду, очень могущественный артефакт. Даже Великий Хан отразился в нем как наяву. Креол взял на заметку — позаботиться, чтобы его самого в таких зеркалах нельзя было увидеть. А то мало ли кто и в какой момент решит за ним подглядывать…
Великий Хан вдруг повернулся прямо к Креолу, махнул рукой и добродушно сказал:
— О, Великая Гула с нами!
Креол невольно присел и тут же приказал зеркалу сменить изображение.
— Что угодно другое! — воскликнул он.
Да, это зеркало оказалось гораздо могущественнее шумерских и парифатских. В нем и в самом деле можно было увидеть что угодно. Креол провел несколько часов, иллюзорно странствуя по всему Кафу. Давно уж закончилась краткая местная ночь, на небо вновь выползло одно из раздувшихся кафских солнц, а маг все перелистывал виды, рассматривал города и дворцы джиннов, заглядывал в их дома и сокровищницы.
Джинны жили расслабленно. Последние из их бедняков утопали в роскоши. Богатство они не измеряли золотом и шелками, изобилием стола и драгоценной утварью. Они любили все это, но так же, как люди любят спать на циновках, а не на голой земле. Сокровища смертных ничего не значили для этих бессмертных волшебников.
Многие их развлечения Креол не понимал. Так же, как парифатцы, джинны иногда занимались странными вещами. Просто сидели друг против друга и покачивались, пока один не начинал торжествующе смеяться, а остальные — стенать, ворчать или отшучиваться. Или сидели перед такими же зеркалами, как Креол, но как будто управляли происходящим по ту сторону стекла.
Они любили игры, истории, разговоры и альковные искусства. Им не требовалось работать, добывать себе пропитание, они давно не вели войн и большую часть времени проводили в неге, праздности и увеселениях.
— Деграданты, — вынес вердикт Креол, проглатывая невольную зависть.
Несколько раз маг видел в зеркале и совсем юных джиннов. Крохотных уродливых созданий без ног, зато с крыльями. Взрослым джиннам крылья для полета не нужны, но совсем малыши без них не справляются.
А один раз Креолу попалась джиннова… он не сумел подобрать слово. Место, где джинны-личинки окукливаются, превращаются во взрослых. В большом полутемном зале лежали коконы ифритов, маридов и силатов… но только не кутрубов. Кутрубы единственные не линяют, а просто медленно растут, как люди и звери.
Может, поэтому они среди джиннов худшие маги.
Эти похожие на верблюжьи лепешки коконы вызвали у Креола такое вожделение, какого не вызывали груды золота. Ему всегда хотелось обзавестись собственным джинном.
Именно поэтому он легко согласился отправиться в Каф. Надеялся поработить бессмертного волшебника, что будет исполнять каждое его желание.
А проще всего это сделать, похитив один из коконов и проведя ритуал привязки. Соединить джинна с каким-нибудь сосудом, артефактом-поглотителем.
Тогда уж ему придется служить Креолу верой и правдой.
Маг даже задумался, не сыщется ли такого кокона прямо здесь, во дворце. Дети или иные родичи Великой Гулы должны быть кутрубами, так что подобного перерождения проходить не должны. Но нет ли у нее слуг или приживал из маридов или ифритов? Об этом как-то речь не заходила.
Но нет, лучше даже не думать в этом направлении. Великая Гула спасла ему жизнь и оказала множество иных благодеяний — будет гнусностью так за это отплатить.
Креол не знал, сколько просидел перед зеркалом, временами обращаясь к подай-столику. Он не искал чего-то конкретного, а просто перемещался туда и сюда, заглядывал в одни места и другие… пока его не занесло в ханские темницы.
Их опечатывали могучие чары, но зеркало Великой Гулы прорвалось и сквозь них. Креол смог заглянуть в диковинные медные жбаны, в которых сидели джинны-преступники, джинны-злодеи. Размалеванный хохочущий урод и черный дым с парой алых глаз, роковая красавица с паучьим торсом и бесформенное склизкое месиво. Одни бились в стены, которых не могли преодолеть, другие рычали и завывали. Их словно специально здесь рассадили, чтобы эмиры и шейхи могли иногда на них потаращиться, подивиться ужасным безумцам.
Но в одном из жбанов… странное
