Денис Чекалов - Монета желания

Саид и Зарема поблагодарили за помощь, по-русски крепко пожал кожевеннику руки Рашид. Все слова хорошие сказаны, а все же расставаться жаль. Прав Петр, вряд ли судьбе угодно будет вновь свести их вместе. Оглядываясь на уходящих, он взмахнул рукой, а те шли, часто оборачиваясь, как бы продлевая время прощальной встречи.

Алое солнце золотило вершины далеких гор. Прищурив глаза, Альберт смотрел на то, как один цвет переходит в другой, и думал, что точно так же красная человеческая кровь превращается в золотые монеты.

Где-то далеко, за бескрайней пустыней, что дарит днем зной, а ночью холод, лежала его родина. Может, отправиться туда? Долгие годы он откладывал эту поездку. Ему казалось, что стоит ему взглянуть на старые улочки, на которых рос, серые, покосившиеся дома, — и время вновь обретет над ним власть. Он поймет, как много лет прошло, и как мало уже осталось.

До тех пор, пока он странствовал, меняя один город на другой, серый песок часов, казалось, был над ним не властен. Вокруг не было ничего, на что бы он смотрел слишком долго. Ничего, в чем можно было узреть неумолимый ход времени.

Стоит вернуться домой — и обман рассеется, словно долговая расписка, которую долго прятал на дне сундука. Это может отсрочить платеж, но не отметить его, и лишь новые проценты станут набегать каждый день. Он думал о далекой пустыне, и казалось ему, что весь песок ее высыпался из часов его жизни, почти ничего не оставив в верхней чаше.

— Бой закончился, — произнес Молот.

Мавр стоял позади него.

— Что произошло? — спросил Альберт.

Он обернулся, и увидел, что ответ больше не нужен. Его друг держал в руках темный череп.

— Верховный нетопырь мертв, — молвил мавр. — Наши друзья в безопасности.

— Жаль, что меня не было там.

— Ты сделал достаточно. Твое место — не на поле боя. Ты поэт, а не воин.

«К тому же, я не так уж молод», — добавил про себя Альберт.

— Я рад, что все закончилось, — сказал он. — Надо повидать Петра и Рашида. Уверен, им есть, что рассказать.

— Постой, — произнес Молот.

Альберт остановился.

— Хочу показать тебе кое-что.

Мавр положил череп нетопыря себе на ладонь, и кончиком кинжала осторожно развел сомкнутые челюсти мертвой твари. Кровавые лучи заходящего солнца вспыхнули, отражаясь от тысячи граней, и в руке Молота засверкал бриллиант.

— Я помню его, — произнес Альберт.

— Это Глаз Жар-Птицы. Камень, подаренный князю московскому несколько веков назад.

— И украденный у него…

— Так думают все. Лишь немногим известно, что русский владыка отдал бриллиант своему доброму другу, чтобы тот с его помощью мог вызывать джиннов. Так было положено начало ордену, который сегодня возглавляет шейх Хасуф.

Молот поднял камень, и тот до краев наполнился алым солнечным светом, как высокий бокал — дорогим вином.

— Вопреки общему мнению, мы редко вмешиваемся в дела людей, — сказал Молот. — Нам нравится уединение, медитация. Мы не исполняем желания, а если делаем это — никогда не ловим никого на слове.

— Мы? — спросил Альберт.

— Когда Глаз Жар-Птицы был похищен, священники ордена утратили возможность общаться с нами. Мы должны были найти камень, а для этого следовало узнать, кто его взял. Долгое время наши посланники следили за Федором Адашевым. Его лицо запомнили многие, русский посол был видным человеком в Казани. Одного шрама на щеке было достаточно, чтобы не потерять его след. Но потом мы поняли, он ничего не знает о бриллианте. Нам пришлось все начинать сначала.

— Я сильно виноват перед вами, — сказал поэт.

— Ты не знал. Мы, джинны, живем тысячи лет. Этого времени достаточно, чтобы понять — прошлое остается далеко за спиной, а ошибка — не то, о чем стоит помнить, если из нее извлечен урок. Верховный нетопырь обманул и тебя, и Федора Адашева. Но теперь все кончено.

— Все? — спросил Альберт.

Веселая улыбка осветила лицо Молота.

— Нет, — отвечал он. — Все — никогда не кончается.

Поэт смотрел, как его друг спускается вниз по каменистому склону. Увидятся ли они еще? Кто знает! Впереди его ждут новые города, и новые приключения. Что же касается прошлого — то пусть оно остается за спиной, как и сказал джинн. Пустыня бесконечна — и путь, которым странствует человек, тоже.

Утром, как только солнце взошло, все были готовы в обратный путь. Миссия завершилась успешно, соглашение достигнуто. На стене дворца появился султан в сопровождении толпы прислужников, чтобы в последний раз бросить взгляд на отъезжающих. Все обернулись, троекратно поклонились.

На предоставленных Сулейманом лошадях ехали к пристани, чтобы погрузиться на корабли, которые, наконец, повезут их домой.

— Ну, с Богом, — весело воскликнул Адашев, однако тут сквозь окружающую толпу пробился нищий, закутанный в лохмотья. Подошел близко к Петру, смотрит тот — да это же дэв Ахмед, который молвил, обращаясь к кожевнику, как будто вокруг и не было никого:

— Хоть и помешали моим планам жениться на Зареме, а затем и троном султанским завладеть, но все ж я тебе обязан. Ты нетопырей, соперников моих да борьбе за власть, погубил, а потому и я тебе добром отплачу. Вот для тебя гостинчик есть, от моего друга из Московии, водяного.

С этими словами протянул Петру узорный ларец. Только Петр взять его хотел, как неожиданно побледневший Спиридон крикнул:

— Не бери, отец! Какие подарки от врага могут быть? Только ловушки да пакость какая.

Петр только засмеялся.

— Что ты, сынок, ничего не испугался, а тут перед подарком остановился. Ведь Ахмед, как может, так и пытается свою благодарность выразить.

С этими словами он взял ларец, открыл его, — а там, в море золотых волос, лежит голова Аграфены отрубленная. Лицо мелово-белое, глаза раскрыты широко, но нет в них глубины, из которой всегда свет и жизнь струились, солнечными бликами ложась на все окружающее, даря тепло и любовь. Теперь же прочел в них Петр укор, что оставил ее одну на погибель.

Оледенело сердце Петра, горе и ужас сковали тело, ни слова молвить, ни с места сдвинуться не мог. А только опомнился — дэв уже в толпе скрылся. Никто из стоящих рядом, как и кожевник, потрясенных, задержать его не успел. Ринулся было Петр догонять, да Альберт остановил словами:

— Погоди, Петр, не затевай погони бессмысленной. Слишком труслив Ахмед, чтобы наживать себе врагов только из желания отомстить. Слышал его слова — подарок, как подлец назвал ужас этот, от водяного. Видно, тот дэва чем-то подкупил, использовал для выполнения своего собственного плана, который против тебя затевает. Замок речного царя далеко, но есть средство верное, чтобы туда немедля попасть.