Денис Чекалов - Дело о беглом гоблине

Денис Чекалов

ДЕЛО О БЕГЛОМ ГОБЛИНЕ

— Вы мистер Шерлок Холмс?

На пороге вырос рассыльный, вихрастый орк с острыми ушами.

— Срочная телеграмма из Хартфордшира, сэр.

Я отложил скрипку.

Взял из лапы рассыльного мятый бланк, со штемпелем Стрэнда, и бросил орку на чай руну удачи, — из пряничного теста, с маком и сахарной обсыпкой. Тот сразу проглотил ее, поклонился, и через секунду уже кубарем бежал вниз по лестнице.

«Загадочное убийство в Хартфордшире!»

Броский заголовок уродовал первую страницу лондонской «Таймс». Ради него даже отодвинули новости о стачке докеров-минотавров, и репортаж из Венсминстера.

Я прочел статью еще утром.

«Лорд Уильям Дэнби был найден сегодня мертвым, в библиотеке своего фамильного замка. Ему проломили голову кочергой.

Неизвестный убийца вызвал элементаля огня, чтобы сбить со следа полицию. Шесть часов бушевал пожар, и лишь местный друид, преподобный Сэм Холлоу, смог его потушить.

По мнению нашего эксперта-авгура»…

Я распечатал бланк телеграммы.

Только три слова были там — «Мистеру Шерлоку Холмсу». Потом строчки дернулись, скатились с бумаги и обратились в гоблина.

Он был невелик ростом, с рыжеватой короткой шерстью. Порванная одежда выдавала в нем грума. Кровь пропитала старенькую жилетку.

Гоблин сорвал картуз, и пригладил грязные волосы.

— Помогите мне, мистер Холмс! Ради всего святого.

— Вы ранены, — сказал я. — Вам нужен клерик или друид.

— Ах что вы, сэр, это пустяки, — отвечал мой гость. — Пара глотков хорошего бренди, и я снова буду как новенький.

Он достал небольшую фляжку.

— Нет, — я покачал головой. — Ни слова больше, пока не найдем вам доктора.

Я шагнул к стене, где в небольшом алькове стоял рунический анхк.

Закрыл глаза на секунду, — аллергия у меня на святость, — и за крестом открылся портал, ведущий в храм Серебра.

Мягкий солнечный свет лился сквозь высокие витражи.

Янтарные лестницы и ажурные переходы сплетались в сложную руну, и клерики ходили по ним, шепча заклинания.

Грум упал на колени, и начал тихо молиться.

— Вижу, вы гоблин религиозный, — заметил я.

— А как же иначе, сэр; там, в Афганистане…

Лицо его передернулось от старых воспоминаний.

— Помню, как нежить прижала нас к скалам; нигде спасения не было, и даже лучшие маги Оксфорда ничего не могли поделать. А потом…

Он закрыл глаза.

— Появились они. Клерики Серебра; их было мало, четверо… Мистер Холмс, никогда я не слышал такого дивного пения; свет полился с небес, вот как из окон этих, и все зомби, скелеты, все они разом сгинули…

По хрусталю ступеней звонко простучали шаги, и высокая девушка в шелковом лазоревом платье вышла навстречу нам.

— Встань, юный гоблин, — проворковала она. — И излечись.

Я поморщился.

Клерики Серебра могут не нести эту чуть, когда вправляют вам кости. Просто им нравится важничать.

— Меня зовут Том Уилкинсон, — сказал гоблин, смиренно поцеловав подол ее платья. — Я служу грумом у графа Эссекса, в Хартфордшире.

— Кажется, он сосед убитого лорда Дэнби? — пробормотал я. — Ах да…

Я кивнул на девушку-клерика.

— Доктор Ребекка Айрин Уотсон, из Храма Небесного серебра. К слову сказать, она тоже служила в Афганистане…

Шум и грохот пронеслись по хрустальной зале.

На лестнице появились четверо полицейских. Первым шел крыслинг, — щуплый, с изжёлта-бледной физиономией и острыми чёрными глазками.

— А, инспектор Лестрейд! — просиял я.

Крыслинг остановился, и грозно посмотрел на гоблина-грума.

— Сам себя послал телеграммой, верно? Что же, очень хитро! Но слуг Ее Величества так легко не обманешь.

Он вынул наручники из проклятого железа.

— Том Уилкинсон! Я арестую вас за убийство лорда Дэнби.

Гоблин в ужасе заверещал:

— Нет! Мистер Холмс! Я этого не делал. Вы должны мне поверить.

— Лестрейд, — я отвел инспектора в сторону. — А с какой поры Скотленд-Ярд помогает друидам Хартфордшира?

Длинные усы крыслинга задрожали.

— Сами знаете, мистер Холмс. Эти святоши мне нравятся не больше, чем вам. Но я получил приказ от самого комиссара Лондона. Убитый лорд Дэнби…

Лестрейд хотел презрительно сплюнуть, — но потом вспомнил, где мы.

— У него хватает друзей в Вестминстере.

— И все будут рады, что за убийство посадят простого гоблина?

— Да, мистер Холмс. Но что я могу поделать? Этот друид из Хартфордшира, Сэм Холлоу, все уже для себя решил.

— Хорошо.

Я обернулся к гоблину.

— Расскажите нам, что произошло.

Доктор Уотсон отвела нас в залу для медитаций.

— А нам-то что делать, сэр? — спросил один из констеблей.

Он неловко переминался с ноги на ногу, — видно, боялся, что его тяжелые сапоги раздавят воздушный хрусталь ступеней.

— Идите-ка помолитесь, — сварливо отвечал Лестрейд. — Вам, Хряксон, это будет полезно.

Констебли ушли; инспектор нервно потирал руки.

Как и все крыслинги, что дослужились до высоких рангов, — он по утрам всегда брил ладони и пальцы, желая чуть больше походить на людей и эльфов. Однако сегодня, наверное, не успел, — и теперь смущался.

— Садитесь, инспектор, — сказала доктор Уотсон, и сотворила четыре хрустальных кресла. — Я попрошу, чтобы принесли всем апельсиновый чай.

Лестрейд мрачно взглянул на фляжку, что отобрали у грума.

Крыслинг бы предпочел сейчас хорошего бренди.

— Как случилось, что ты оказался около замка? — спросил инспектор.

Уилкинсон смял картуз, потом расправил его на колене.

— Я уже много лет служу графу Эссексу, но дела идут все хуже и хуже. Старый хозяин болен, говорят, долго не протянет. А его дети…

Гоблин покачал головой.

— Юный виконт Перси все время проводит в Лондоне, а это, скажу вам, сэр, удовольствие дорогое. А леди Розалинд… поверите ли, читает, и читает почти весь день; а разве ж есть польза от чтения, вы мне скажите?

— Значит, Эссексы разорены? — спросил я.

— Вдупель, сэр, — согласился гоблин. — Пока был здоров хозяин, в замке всего хватало; он ни пенса не тратил на пустяки, нет, сэр! И когда этот прощелыга, друид Сэм Холлоу, приходил за пожертвованиями, знаете, что говорил ему старый граф? «Бог дарует нам мир и его богатства, милейший Сэм; а вот уж наклониться и взять подарок должны мы сами». Так он и говорил, сэр, слово в слово! И всякий раз у друида морда кривилась, он свистел какую-то ерунду о щедрости и доброте, а все одно уходил без денег. Я вам и больше того скажу, граф запретил нам его кормить, и даже приносить рюмку хересу. «Не дай бог, понравится, — говорил хозяин. — И станет приходить чаще».