Денис Чекалов - Дело о беглом гоблине

— А теперь, — пробормотал я. — Именно друид Холлоу и лечит старого графа? Не удивительно, что ваш хозяин так плох…

— Как детишки стали всем заправлять, — сказал гоблин. — Сразу жизнь изменилась. Холлоу у нас словно поселился. Старых всех слуг повыгнали, и взяли на их место…

Грум быстро перекрестился.

— Клугг’Ора. Жуткое существо, сэр, жуткое! Сидит себе в своей келье, глаза позакрыл, а магии в замке столько, что аж чихать хочется. И вот этим колдовством, он всю работу и делает; а чем ему платят виконт и леди, я не хочу и думать.

— Что случилось тем вечером? — спросил я.

Гоблин почесал в затылке.

— Не подумайте обо мне плохого, мистер Холмс. Я слуга хороший и верный. Трижды посылал за шаманом, с Серых болот, чтоб посмотрел хозяина. Только граф не позволил; он же человек, сэр, а все люди, — не в обиду вам будет сказано, — слишком уж верят в своего бога. А ведь боги, они как карты в колоде, — с той ходи, что сейчас нужна, а потом и забудь о ней, до нового раза. Только нет, хозяин не слушал…

— И ты решил найти другое местечко? — подсказал Лестрейд. — У лорда Дэнби?

— Да, сэр.

Гоблин потупился.

— Всех верховых вивверн уже почти пораспродали. Породистые они, дорогие были… Мне и делать-то стало нечего. Вот я и спросил лорда Уильяма, не нужен ли ему слуга, или грум. А он и говорит: «Том! Хорошо ли ты знаешь замок своих хозяев?» — «Да как же не знать, — отвечаю я. — Тридцать лет прослужил там, с детства». А лорд Уильям достает соверен… Настоящий соверен, сэр! И спрашивает: «Том, а сможешь ли провести меня в замок, так, чтобы Клугг’Ор не заметил?»

— Но это же вздор! — воскликнул инспектор. — Лорд Уильям богатый и уважаемый джентльмен; зачем бы ему тайком, словно вору, пробираться в замок соседа?

— Минутку, Лестрейд, — попросил я. — Давайте сперва дослушаем.

Гоблин перевел взгляд с меня на инспектора.

Тот кивнул, и грум продолжал рассказ.

— «Дам тебе соверен, — сказал лорд Уильям. — Настоящий соверен, Том! Если ночью проведешь меня в замок». И тут меня бес попутал; кикимора нашептала, никак иначе. Мне бы ответить «нет», и все рассказать хозяину. А я на соверен тот глядел, и глаз отвести не мог. «Ну так и быть, — говорю. — Пойдемте, хоть этой ночью; только я с вами, сэр, чтобы вы, того, никаких паскудств не наделали».

— И ты отвел лорда Уильяма в замок Эссекса? — спросил инспектор Лестрейд.

— Нет, сэр. Я не успел. Он велел ночью прийти, как на башне пробьет полпервого. Так я и сделал. Дэнби не держал слуг, только раз в неделю приезжал к нему маг из Лондона, и накладывал везде руны, чтобы работа, значит, сама по хозяйству делалась. Вот как поступают настоящие джентльмены, а не берут в дом мерзкую нечисть, вроде Клугг’Ора…

— Значит, ты правда был там, в момент убийства?

— Как есть, был.

Гоблин потупился.

— Но лорда Уильяма я даже когтем не трогал. Двери в замок сами открылись, стоило постучать. Жуткое это дело, сэр, волшебные руны… Слышал, был случай в Данберри, когда колдун напортачил; и магия, что он наложил, ночью задушила викария, и все семейство его. Спутала с тараканами…

Вот иду я, сэр, по длинному коридору, и вижу, что свет в библиотеке горит. И голос лорда Уильяма слышу, громкий.

«Зря ты пришел, мошенник! — говорил он. — Все кончено. Замок Эссексов тебе не видать; я всем расскажу, кто ты на самом деле!»

Второй отвечал, но тихо, и я не расслышал слов.

«Да как ты посмел! — воскликнул тогда лорд Дэнби. — Если не поумнеешь, то я поеду в Лондон, к арх-канцлеру»…

Потом раздался удар, лорд Уильям захрипел, и сразу же полыхнуло пламя. Я туда, а он лежит на полу, в крови, и уже не дышит. Второго и след простыл.

А вокруг огонь, сэр, я бежать, бегу по замку и слышу, как двери хлопают; ну, думаю, вот и конец тебе, Том Уилкинсон, запрут тебя заклинания, и сгоришь ты здесь, вместе с трупом; вышиб окно и со второго этажа кубырахнулся. Но главное…

Гоблин понизил голос.

— Как отбежал от замка, то увидел друида Холлоу; он стоял у старого дуба, и смотрел, как замок горит…

— Моя дорогая Уотсон, — заметил я. — Что интересного тебе запомнилось в словах гоблина?

Паровой дирижабль отвез нас в Хартфордшир. Там мы взяли карету до замка Эссекс.

— Убийца не просто так вызвал элементаля, — отвечала девушка-клерик. — Он хранил какую-то тайну. И знал, что лорд Дэнби нашел улики против него. Возможно, книгу; недаром все случилось в библиотеке.

— Прекрасно, Уотсон, — кивнул я. — Убийца не знал, где именно лорд Дэнби мог спрятать книгу или бумаги. И лучший способ от них избавиться, вызвать элементаля огня и сжечь замок. Но есть кое-что другое…

— Да?

— Дэнби сказал, что поедет в Лондон, к арх-канцлеру. Но ведь рука закона в благопристойном Хартфордшире, — это друид Сэм Холлоу. Так почему же сэр Уильям не собирался идти к нему?

Уотсон задумалась.

— Холлоу был около горящего замка, — пробормотала она. — И это именно Холлоу хочет повесить убийство на грума-гоблина.

Мы подъехали к каменному мосту.

— Останови! — велел я.

Темные фигуры появились из-за деревьев.

— Кто это? — спросила Уотсон.

— Квазиорки, — отвечал я. — Живут здесь, под мостом, долгими поколениями.

Мы вышли из экипажа.

— Плохо же они живут, — заметила моя спутница. — В Честершире есть целый город квазиорков, и очень богатый, верно?

— Да, людей там за людей не считают, — согласился я. — Когда я там был, мне пришлось ночевать на улице; ни один трактирщик не захотел сдать комнату человеку.

— Тогда почему эти квазиорки не переедут туда?

— Там им пришлось бы работать, Уотсон; а здесь можно просто жить под мостом и клянчить шиллинг у джентльменов…

Дело у квазиорков было поставлено мастерски.

На весьма упитанные мордашки детей искусной рукой папаши были нанесены умеренные потеки грязи. Для полноты картины, самый маленький стал тереть глаза и отчаянно чесать макушку, но тут же получил пинок от старшего брата, — ведь чисто одетый дженльмен мог подумать, что головы у них кишат вшами, а в карманах играют в догонялки блохи да личинки кикимор.

Квазиорк-отец с важностью генерала, ведущего в решительный бой войска, оглядел детей, снял картуз, низко поклонился, — вслед за ним поклонилась и вся семья, — а затем степенно промолвил:

— Испокон, значит, века наш род живет под мостом. И в мир этот приносит одно добро. Не сделает ли почтенный джентльмен ответный, так сказать, ход, и не пожалует ли он семейству моему на пропитание шиллинг?

Он как бы незаметно взмах рукой, маленькие орчата посрывали с себя картузы, стали вокруг меня, подняв глазенки и ожидая, что на них сейчас же посыпется дождь из шиллингов.