Мария Капшина - Идущая

Переобувшись и спрятав старые ботинки вместе со швейными принадлежностями в сумку до поры до времени, Реана выбралась из бурно тасующейся толпы. Затем девушка последовательно обшарила кошелек, пояс и все им подобные места, где материально благополучные счастливчики имеют обыкновение хранить деньги. Сама она на данный момент к таковым счастливчикам не относилась. Результатом её поисков явился один-единственный медный пятак — вполне достаточно на один скромный перекус. Реана сочла находку добрым знаком, и в прекрасном настроении зашагала в шумной каше ярмарки с намерением, наконец, поесть и с ма-ахонькой такой робкой надеждой наткнуться на что-то, что обеспечит ей ужин сегодня, завтрак завтра и приятно позванивающую тяжесть в кошельке на пару дней сверх того.

Народ развлекался, как мог, но Реана ещё в Ри поняла, что не является восторженной почитательницей здешней самодеятельности. Пройдя мимо гадателя, демонстрировавшего драного ворона и неправильный прикус, Реана обнаружила прилавок, откуда вполне съедобно пахло чем-то вроде пирога. С удовольствием было направившись туда, Реана краем уха услышала: "…поэт, говоришь? Ну-ка, спой что-нибудь этакое!" Послушав бардов в Ри, девушка уже уверилась, что до Макаревича и Фредди Меркьюри им не ближе, чем ей самой. Но на слово "поэт", тем не менее, обернулась. Говорил здоровенный краснорожий явно поддатый детина, с хамоватой повадкой, сквозящей во всём: от голоса, до выражения лица и позы (руки в боки, расставив ноги и выпятив пузо). Его лицо было обильно осыпано мукой перед выходом из дома, но пот превратил ровный белый слой в неравномерно размазанное грязное тесто. Обращался краснорожий к сидевшему на земле парню лет двадцати, настраивавшему альдзел [изначально кадарский традиционный пятиструнный инструмент, получивший широкое распространение на Центральной равнине. Играющий на альдзеле — альдзелд]***. Полоска ткани на лбу вызывала у Реаны почему-то настойчивую ассоциацию с хайратниками хиппи, а не с лаолийской модой, хотя последнее было бы куда более логично, учитывая место действия… Хайратник этот небрежно притворялся, будто мешает светлым прядям волос, закрывающим уши, падать на лицо альдзелда. И вообще, Реана поняла, что ничего "этакого" по просьбе краснорожего парень исполнять не будет, и остановилась послушать, что же он всё-таки споет.

Парень поднял голову от альдзела и спросил, о чём петь. "О деньгах, о власти, о славе… О чём все мечтают", — объявил краснорожий и хищно оскалил зубы в том, что, видимо, полагал улыбкой. Альдзелд чуть заметно улыбнулся, перебрал струны и начал нараспев читать на эрлике:

Ты грезишь богатством и властью? Ну что же, недаром:

безжалостна Тиарсе к нищим, нашада, бродягам…

Но есть и такие, чьи странны желанья и цели,

кому хуже смерти дворца златобархатный сумрак,

кто отдал бы триста бессмысленных лет, не колеблясь,

за краткий, единственный год — без гроша и в дороге,

и северный ветер, и запах костра и свободы…

Реана обнаружила, что всё же подошла ближе, оказавшись шагах в трёх одновременно и от альдзелда и от краснорожего. Детина ещё секунды две ждал продолжения, а потом на место пьяной улыбки приползло недоумение, а потом — обида на весь свет. Бросив возмущённый взгляд сначала на певца, а потом и на подвернувшуюся Реану, краснорожий неуверенно удалился. Реана проводила его смешком, обернулась. Альдзелд смотрел на неё. Он ждал чего-то, и Реана заговорила.

— На Юге небезопасно вспоминать Северный ветер. Тебе не кажется, что здесь мало кто любит сквозняки?

Реана была почти уверена, что он не захочет обсуждать скользкую тему с первой встречной девчонкой, но он ответил.

— Сквозняка боятся во дворце. А Арнакия давно мечтает о глотке свежего воздуха.

— Ох, парень, если б этом дурацком мире хоть десяток нашлись, кто различает страну и правительство! — воскликнула Реана чуть громче, чем это сделал бы адекватный человек. Парень смотрел на её энтузиазм с легкой оторопью, но с любопытством. Реана выколупала из кошелька свои сбережения ("Чёрт, ну почему именно сегодня у меня финансовый кризис!" — возмутилась она про себя) и кинула монетку альдзелду.

— Благодарю, — наклонил голову он. — Именно эти мои стихи редко кто оценивает по достоинству…

— А ты бы не слишком громко их распевал, — заметила Реана. — А то как бы твою голову по достоинству не оценили.

— А её — уже, волею Вечных… Но не заботься обо мне, о незнакомка, — усмехнулся альдзелд. — Не так меня просто поймать — Эиле укрывает меня туманным плащом, и Хофо хранит своего служителя. Сегодня я здесь, а завтра, с помощью Килре, в Занге, а то и в Лаолии. Возможно ли тебе представить, каково это?

— Возможно, поверь уж, — рассмеялась Реана. — Гляди, наш краснорожий друг ведёт за собой всю городскую стражу! До встречи, непризнанный гений! Желаю творческих успехов!

Не дожидаясь повторного приглашения, парень легко вскочил, одним движением приладил альдзел куда-то под плащ, показал Реане ладони в прощальном жесте и с отточенной виртуозностью растаял в толпе. Реана последовала его примеру не менее мастерски. Обнаружение у себя этого полезного в быту умения трехвековой давности повергло её в щенячий восторг.

Прогулявшись между прилавками с мясными деликатесами, она просочилась в почти незаметную щель между двумя лавками и оказалась в ряду торговцев пряностями, где примесей в воздухе было больше, чем самого воздуха. Попетляв ещё немного, Реана обнаружила себя в сравнительно небольшом раю для местных модниц: столько нелепой одежды сразу до сих пор ей доводилось видеть только в новом супермаркете совсем в другой реальности. Она прогулялась вдоль ряда, лениво поглядывая на цветные тряпки, свернула, просачиваясь между важно шествующими покупателями всевозможных национальностей. Дома на рынках всё-таки соблюдалось какое-то подобие порядка. Идея правостороннего движения прочно укоренилась в мозгах, так что, по большей части, двумя потоками народ и тёк: по правой стороне ряда. Здесь же, в полном соответствии с отсутствием правил, каждый из присутствовавших брёл по лишь ему известному маршруту — кто по правой стороне, кто по левой, кто по центру, а кто и по синусоиде… Безусловно радовало одно: погони ни слуху, ни духу.

Ещё через пару поворотов Реана вышла в оружейный ряд, где оказалось заметно свободнее: товар здесь не просто вывешивали напоказ, но и демонстрировали его тут же, и чтобы не напороться (в буквальном смысле) на очередного купца, размахивающего сталью, покупатели держались ближе к центру. Несколько здешних лавочек вызвали у Реаны обиженный вздох зависти.