Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру

— Значит, вы мне будете давать тексты, а я их должен радировать?

— Да. Или я, или другой человек.

— Кто?

— Ну, его имя тебе знать пока необязательно, хотя я уверен, что когда-нибудь оно будет украшать лучшие улицы не только Кислоярска, но даже Москвы. Этот человек скажет тебе свой пароль. — Кок достал из кармана записную книжку и по слогам зачитал: — «Пулкведим невиенс неракста».

— Неррракста! — завопил ворон.

— Тихо, Гриша, не разглашай государственную тайну, — сказал кок. — В общем, запомни этот пароль, а тому, кто его скажет, можешь доверять почти так же, как и мне.

— Полкведим невинс неракста. Пулквадим навенс нарокста, — шепотом твердил в кладовке Егор, пытаясь заучить пароль.

— В грязное дело вы меня втягиваете… — покачал головой Андрюша. — Как сказал бы классик: «Не ты грязна, грязны твои дела».

— Дела, может, и грязные, зато цели чистые! — запальчиво возразил Иван Петрович. — Или тебе миллион не нужен?

— Нужен, — ответил Oтрадин. — Я давно мечтаю открыть собственную частную радиостанцию. Но не такую, как «Икс-игрек-зет плюс» с попсовой музыкой и пошляком-ведущим. Я хотел бы при помощи радиоэфира приобщать людей к духовности, к серьезной музыке, к классической поэзии…

— Вообще-то мне больше по духу революционная музыка и пролетарская поэзия, — сказал кок. — Но это уже, конечно, дело вкуса. Да за миллион ты на корню скупишь весь этот «Икс-игрек-зет», и Яшка Кульков будет тебе как миленький вместо своих плоских шуточек читать стихи Гете. Ну как, договорились?

— Договорились, — чуть помедлив, ответил радист. — Жду ваших распоряжений.

Когда Oтрадин покинул камбуз, из укрытия вышла Степановна.

— Ну вот видишь, все в порядке, а ты еще сомневалась! — ядовито хмыкнул Серебряков. — Говорила — чистый, неподкупный… Вот и майор Cелезень такого из себя орла строил, что куда там, а поманил его Кирюшка Яйцын хорошей должностью, так он тут же и скурвился… Да здесь бы и сам Господь Бог не устоял, хоть его и нет.

— Как это все мерзко, противно… — прошептала мотористка. — Ну ладно, мне пора, нельзя надолго покидать машинное отделение.

— Правильно, — одобрил Иван Петрович. — Каждый должен быть на своем рабочем месте. Давай-ка и я поднимусь на палубу, надо свежего воздуха дохнуть.

Егор услышал удаляющийся звук костыля и, выждав несколько минут, покинул кладовку. В кухне никого не было, даже Гриши — видимо, хозяин взял его с собой на прогулку. Егор выскользнул из камбуза и со всех ног побежал разыскивать Гераклова.

— Ну и дела! — только и мог промолвить Гераклов, когда Егор, стараясь не упустить ни одной подробности, рассказал ему, Грымзину и Cерапионычу о том, что услышал на камбузе.

— Между прочим, в заговоре состоит человек, за которого вы, уважаемый Константин Филиппович, готовы были ручаться, как за самого себя, — не удержался от ядовитого замечания банкир. — A то, что в их шайке радист — ничего удивительного, мне он с самого начала казался потенциальным преступником, способным даже на убийство.

— Это ужасно! — воскликнул Гераклов. — Вот и верь после этого людям. Я принял их на судно, и вот…

Но тут, как обычно, дозу здравого смысла влил доктор:

— Господа, причитаниями делу не поможешь. Мы должны установить, что мы имеем, и подумать о том, как действовать дальше.

— Разорить это осиное гнездо ко всем чертям! — рубанул сплеча Гераклов.

— Разорять тоже надо с умом, — возразил Серапионыч. — A покамест положение у нас весьма непонятное и неприятное. Мы в курсе, что на судне заговор, но из его участников знаем только троих — кока Ивана Петровича Серебрякова, мотористку Степановну и радиста Андрея Владиславовича Oтрадина, которого Серебряков только что совратил на греховное дело. Сколько их еще?

— Иван Петрович говорил о ком-то еще одном, — напомнил Егор.

— Да-да! Повтори, пожалуйста, пароль.

— Сейчас… Кажется, «Полкведим невинс нерокста».

— Ну, доктор, переводите, — сказал Грымзин, — ведь вы у нас главный полиглот.

— Ах, вы мне льстите, — ответил Серапионыч. — Слухи о моем полиглотательстве сильно преувеличены. Например, я ума не приложу, на каком языке звучит эта фраза, хотя и что-то знакомое. Как там первое слово — «полкведим»? Это похоже на «полководец». A человек, произносящий этот пароль, по словам Серебрякова, далеко пойдет.

— Петрович сказал, что его именем будут названы улицы и в Кислоярске, и даже в Москве, — вспомнил Егор.

— Значит, тот человек и есть главный закоперщик! — догадался Гераклов. — Вот бы поймать его.

— A если «полкведим» означает не полководец, а командир полка, то есть полковник? — продолжал рассуждения Серапионыч. — Что за полковник? Полковник Николай II Романов, полковник Муамар Каддафи, полковник Виктор Алкснис… В общем, как поется в песенке, «Ах, какой был мужчина — настоящий полковник»!

— Да нет, доктор, ну это же несерьезно, — перебил банкир. — Обычно разведчики используют пароль «Здесь продается славянский шкаф?» или «Почем венские стулья?». Так это же не значит, что шпион обязательно мастер по мебели.

— Да, ваша правда, — не стал спорить доктор. — Пароль не несет смысловой нагрузки, он только для связи.

— Стойте! — вдруг крикнул Гераклов. Грымзин и Серапионыч недоуменно переглянулись. — Мне пришла в голову одна мысль, как раз насчет связи. Сейчас постараюсь ее связно высказать. В общем, Oтрадин сообщил мне, что рацией, кроме Ибикусова, пользовался еще кто-то, и передача шла на специальном «чекистском» диапазоне. Да и Серебряков, кажется, признался в этом Отрадину. A когда по радио передавали обзор прессы, то привели заметку некоей Харламушкиной из «Красной панорамы», где довольно точно, хотя и не без вранья, было рассказано о ходе нашего путешествия. Это значит, что на приеме работает госпожа Харламушкина. Просто она не удержалась и кое-что передала в прессу.

— Ну и что же? — удивился Грымзин. — Что это нам дает?

Слово попросил доктор:

— Одна маленькая справочка. Я, конечно, не люблю передавать всякие сплетни, но ходят упорные разговоры, будто Инесса Харламушкина и Александр Петрович Разбойников… Ну, в общем, их связывают такие же чистые и светлые отношения, как Ильича и ту даму, чьим именем названа яхта, на коей мы с вами имеем честь плыть. Это я к тому, что где-то рядом наверняка крутится и господин Разбойников — если и не здесь, то в Кислоярском подполье.

Гераклов в радостном возбуждении вскочил:

— Так-так, теперь они у нас на крючке!

— Пока что мы у них, — остудил его пыл Грымзин.