Кейт Форсит - Череп мира

— Как думаете, мы сможем починить эти корабли? — спросил он. — Мне больно видеть, что мой корабельный налог валяется разбитым на скалах.

Еще через несколько дней, когда королевский флот туда-сюда лавировал между островами Бухты Обмана, дозорный вдруг закричал:

— Судно по курсу! По правому борту, сэр!

— Какое судно, балда? — прокричал ему в ответ Эрвин Праведный, первый помощник капитана.

Последовала короткая заминка, потом дозорный со странной ноткой в голосе отозвался:

— Не могу сказать, сэр.

Любопытная, как обычно, Финн проворно вскарабкалась по снастям на самый верх. Ее дух-хранитель, крошечная черная эльфийская кошка, лезла вслед за ней. Она схватила подзорную трубу и долго смотрела в нее. До нее донесся еле слышный голос Лахлана:

— Ну что там, Кошка?

Она нагнулась, приложив руки ко рту рупором, и прокричала:

— Самая странная вещь, которую я когда-либо видела, Ваше Высочество. Лучше поднимитесь и сами взгляните.

Лахлан взмахнул крыльями и взлетел в воздух, устроившись рядом с Финн, отчего она завистливо вздохнула. Что бы она только ни отдала, чтобы уметь вот так парить в воздухе, как птица, а не быть вынужденной карабкаться по высоченной мачте!

Лахлан очень долго смотрел в подзорную трубу, не отрываясь.

— Похоже, что-то вроде салазок, — сказала наконец Финн. — Запряженные огромными выдрами.

— Это Изабо, — коротко отозвался Лахлан и вернул подзорную трубу мальчику-дозорному, который принял ее у него из рук с застенчивым поклоном и почтительным:

— Спасибо, сэр, то есть, Ваше Высочество.

Лахлан взмахнул крыльями и слетел обратно на палубу, предоставив Финн с эльфийской кошкой медленно спускаться вниз самостоятельно. К тому времени, когда Финн снова очутилась на палубе, все уже перевешивались через борт, глядя на странное судно, приближающееся к ним.

Это были длинные салазки с высокими изогнутыми бортами, раскрашенные в нежные тона и покрытые позолотой. Их на огромной скорости тащила по воде упряжка морских выдр, возбужденно фыркая. Правила ими исхудавшая до костей Изабо, обгоревшая на солнце так, что кожа кое-где уже начинала облезать. На ней были лишь оборванная рубаха и штаны, одну руку перетягивала окровавленная повязка. Вокруг нее сгрудилось трое ребятишек: два мальчика, одетые в рваные и грязные ночные рубашки, и девочка в каких-то немыслимых лохмотьях.

— Кукушонок! — воскликнула Эльфрида, залившись слезами. — Это мой маленький Кукушонок!

— Доннкан! — позвала Изолт и слетела с палубы, паря над волнами с протянутыми вперед руками. — Мой малыш!

Доннкан взмахнул золотистыми крылышками и полетел ей навстречу, и мать с сыном крепко обнялись в воздухе. Волны, вздымающиеся под ними, почти задевали их. Лахлан в несколько ударов мощных крыльев подлетел к ним, подхватив сына и крепко прижимая его к себе.

— Ох, мой мальчик! Мы так боялись…

— Тебя Бо спасла нас, — весело ответил Доннкан.

Изолт бросила на мужа сердитый взгляд.

— Я знала, что она справится, — ответила она, снова обнимая Доннкана, отчего они все втроем чуть было не упали в море. Лахлан развернулся и подлетел к салазкам, чуть не опрокинув их своей тяжестью, когда с глухим стуком приземлился в них. Он наклонился и поднял Изабо, горячо обняв ее.

— Спасибо! — воскликнул он. — Огромное тебе спасибо!

КОЛЬЦО ВОДЫ

Мегэн стояла в прохладной серой рассветной тишине. Ее морщинистое лицо было очень серьезным. Изабо стояла рядом с ней с венком из цветов на голове и букетом трав и веточек священных деревьев в руках.

За ней стоял маленький клюрикон Бран, облаченный в коричневый бархатный камзол и парчовые панталоны, перехваченные бархатными лентами. На шее у него висела красивая цепочка, увешанная ключами, кольцами, пуговицами и прочей дребеденью, среди которой была даже серебряная крестильная ложечка. Приплясывая от возбуждения, он звенел, как бубенец.

На главной площади Риссмадилла собралась топа мужчин и женщин, одетых в свои лучшие платья. Звучали шутки и смех, в особенности в той группе, которая собралась вокруг Дайда.

Молодой жонглер был во всем зеленом, от длинного пера в шляпе до сапог высотой до колена. Толпа смеющихся девушек привязывала к его рукам и ногам ветки с зелеными листьями. Изабо не могла не улыбаться выходкам Дайда, и, заметив ее, циркач сорвал с себя шляпу, поклонился и послал ей воздушный поцелуй.

Мегэн подняла руки, и толпа мгновенно замолкла. Все обернулись к востоку, глядя, как фиолетовую дугу горизонта начинает заливать свет. Весело зазвенели колокола, и Бран поднес к губам флейту и заиграл заразительную мелодию. Мегэн эффектно взмахнула руками. Костер, сложенный в центре дворцовой площади, загорелся ярким пламенем, и все захлопали в ладоши и восторженно закричали.

Изабо передала Мегэн букет, и та бросила его в костер. Потом Дайд выбежал вперед и сунул в костер факелы, которые держал в обеих руках. Они быстро занялись, и он принялся вращать их и подбрасывать в воздух, ловко подхватывая. Смеющиеся мужчины и женщины поднесли факелы, которые держали в руках, к огню, потом образовали процессию за Дайдом, который танцевал по обсаженной деревьями аллее к городу, весело распевая:

— Прелестные девы, вставайте, вставайте,Пришедшее лето скорее встречайте,Пусть в ваших глазах горит огонекВ этот радостный майский денек.

По пятам за ним скакал и веселился клюрикон Бран, позвякивая колокольчиками на ногах. Изабо улыбнулась Мегэн.

— Из Дайда вышел отличный Зеленый Человек.

— Да, он с его красивым лицом и веселым сердцем как нельзя лучше подходит на эту роль. — Старая колдунья пристально посмотрела на нее. — Не хочешь присоединиться к процессии?

— Ну, я еще успею потанцевать. Весь день и вечер впереди. Кроме того, я многие месяцы тебя не видела. Я знаю, ты хочешь подняться на башню и посмотреть, как зажигаются костры. Я собиралась подняться вместе с тобой.

— Это было бы очень мило с твоей стороны, — сказала Мегэн с улыбкой. — Как поживает твоя маленькая совушка?

Изабо улыбнулась и погладила Бубу, сидевшую, нахохлившись, у нее на плече.

— Она ни на миг не хочет со мной расставаться, даже для того, чтобы поспать-ух. Боится, что я снова улечу и оставлю ее одну.

Две ведьмы вернулись обратно во дворец и начали долгий подъем на высокую Башню. Они поднимались очень медленно, но Изабо была этим вполне довольна, поскольку еще не успела полностью оправиться после нелегких последних недель. Ей снова запретили заниматься магией и слишком усердно учиться, и на этот раз она с радостью подчинилась строгим ограничениям наставников. Прошла неделя с тех пор, как «Королевский Олень» бросил якорь в гавани Бертфэйна, и все это время она почти ничего не делала, только спала, гладила карликовую сову, гуляла в прекрасных садах Риссмадилла и играла с детьми.