Денис Чекалов - Гончие преисподней

Она потянулась ко мне, явно намереваясь лишить меня равновесия, девственности и достоинства одним махом.

Я отклонился назад, и Френки взлетела с пола, как морковка с грядки.

Физика – великая вещь, если знаешь ее законы и умеешь ими пользоваться.

– Как ты это сделал? – мрачно спросила девушка.

– Это в тебе совесть проснулась, – огрызнулся я. – Пошли вниз, пока…

Здесь положительные герои обычно говорят расшалившимся девочкам «пока я тебя не отшлепал». Однако этим славным персонажам обычно не противостоят красотки с ярко выраженными садомазохистскими наклонностями.

Упоминание о шлепках распалило бы Френки еще сильнее, поэтому я просто потащил ее к единственной здесь каменной лестнице – спустить девушку по веревочной не удалось бы даже Архимеду и Ньютону, вместе взятым.

Даже если бы один из них стоял сверху, а другой принимал внизу.

– Дружище Майкл! – счастливо воскликнул Стендельс и хлопнул меня по спине.

Я потерял равновесие и упал прямо на Френки.

Мне, конечно, следовало порадоваться, что я не расшибся о каменный пол – девушка прекрасно сыграла роль страховочной подушки. Однако она явно не собиралась на этом останавливаться. Ее стройные ноги сомкнулись на моей талии, чувственный язык выстрелил прямо мне в рот.

Стендельс повертел головой, не спуская с лица идиотской улыбки. Он не сразу понял, куда девался его новый и близкий друг, поэтому просто зашагал вперед и споткнулся об меня.

– Куча-мала! Куча-мала! – радостно заверещали гоблины и принялись прыгать ему на спину.

Если учесть, что делали они это с разбега, оставалось гадать, как форпост еще не развалился по кирпичам.

– Майкл, – строго сказала Франсуаз. – Я не люблю групповуху. Пусть они уйдут.

– Боюсь, именно теперь вы умрете, Майкл, – произнес древний демон.

ГЛАВА 6

Я обернулся.

Я стоял на опушке леса – но это был не тот лес, что окружал форпост. И даже не этот мир.

Надзиратель сидел все на том же пеньке – наверное, носил его с собой в кармане. Голова демона была печально опущена.

– Теперь я уже мало что могу сделать, – не без грусти произнес он. – Простите меня, Майкл. Д ведь все так хорошо начиналось.

В подобные минуты думаешь о самых неподходящих вещах, поэтому я первым же делом проверил, застегнуты ли мои брюки. Все пуговицы оказались на месте.

– Я починил их, – сказал Надзиратель. – Это было несложно, учитывая, где мы находимся. Ведь все здесь нематериальное.

Он тяжело вздохнул, и я мог бы поклясться, что узловатый пенек под ним вздохнул тоже.

– Мне хотелось, чтобы вы смогли по крайней мере сохранить достоинство.

Деревья здесь были сухими – высохшими насквозь. Я протянул руку к одному из них, и мои пальцы легко проломили тонкую, крошащуюся кору. Ствол состоял из тончайших слоев, как омертвевшее кружево, с широкими провалами пустоты.

– Вы можете легко провертеть его насквозь, – сказал демон. – Здесь все такое. Посмотрите на облака.

Я поднял голову.

Небо было таким же серым, мертвым и кружевным, как деревья. Казалось, все вокруг создано из одного материала. Поделка безумного художника, создавшего ужасный мир из черного папье-маше.

– Что это? – спросил я. – Как я здесь оказался? Древний демон снова покачал головой:

– Вы здесь ни при чем, Майкл. Испытание, которое вам предстояло пройти, даже еще не началось. Это не я низвергнул вас в Нидаар. Вам не следовало играть с магией Любви, находясь рядом с Алмазной горой.

Он вскинул руки, и его алое одеяние поднялось вслед за ними, как занавес.

– Мы, демоны, никогда не используем волшебство. Оно слишком опасно. Когда применяешь могущественные заклинания недалеко от священных или проклятых мест – результаты обычно бывают печальными. Так и произошло с вами.

– Злые или благие чары лежат на Алмазной горе?

– Не знаю. Да и какая вам теперь разница? Вы в преисподней, но ваша судьба более не в моей власти. Если говорить точно, то вы находитесь даже ниже, чем последний из кругов ада.

– Нидаар.

– Правильно. Место, которого боятся даже демоны. Наш мир полон противоречий. Сами по себе мы не злы, но наша работа – карать тех, кто провинился при жизни. Злость, отчаяние, ненависть – все эти эмоции стекают вниз, сквозь стальные решетки клеток, с кровью и слезами грешников.

Он встал, и пенек исчез.

– Никто не знает, существовал ли Нидаар вечно или же он возник постепенно, по мере того, как преисподняя наполнялась страдающими душами. И никто не осмеливается выяснить. Простите, Майкл, но здесь даже я вынужден вас покинуть. У меня нет власти в этих пределах. Мне жаль – я действительно хотел вам помочь.

Серые облака начали наползать на демона, скрывая его от моих глаз.

– Можете утешать себя тем, – проговорил он, – что в этом падении нет вашей вины. Магам Черного круга следовало проявить больше осторожности, когда они создавали Орб. Думать об этом гораздо лучше, чем сокрушаться, что не справились с моим испытанием. Прощайте, Майкл.

Он исчез.

Франсуаз появилась рядом со мной, клинок ее дай-катаны поднимался, как шпиль на городской башне.

– Что ты здесь делаешь? – осведомился я светским тоном, словно встретил старого приятеля в аристократическим клубе, который мы оба посещаем по пятницам, а сейчас как раз пятница.

– Овечек пасу, Майкл. Зачем ты грохнул хрусталину? Мы теперь черт-те где оказались. Так и должно быть?

Я поднес палец к уху, пытаясь восстановить слух, а заодно вытрясти из головы хотя бы половину тех грязных ругательств, которыми Франсуаз обильно промасливала свои вопросы.

– Френки, – мягко сказал я. – Лапочка. Заткни фонтан.

Красавица уставилась на меня мрачно – и не потому, что я велел ей закрыть ее прелестный ротик. Просто у нее ругательства кончились.

Вот что бывает, когда пихаешь их кучами в одну фразу.

Я отломил от дерева сухую ветку, и она рассыпалась у меня в руках.

– Мы в Нидааре, – произнес я. – Слышала о таком?

– Вздор.

Девушка встряхнула роскошными волосами.

– Его не существует. Это детские страшилки, которыми мамы пугают маленьких демонят.

– Хороши матушки, – заметил я, усаживаясь на землю.

К этому времени я разработал уже несколько блестящих планов, как нам поступать дальше. Правда, только один из них можно было реализовать на практике, что я и сделал.

Не стоять же столбом.

– Кстати, Френки. А зачем мамы вообще пугают детей страшилками? Чтобы крошки боялись темноты, мочились в постель по ночам, а выросши, страдали от невроза и шизофрении? Разве к этому должны стремиться любящие родители?