Галина Романова - Золотая ветвь

– Я из племени коблинай [6],– сказал он.– Мы сражались за правое дело, и я верю, что справедливость восторжествует! Наш князь еще заявит о своих правах, и вы все поплатитесь за то, что выступали против законного владыки!

– Не обращайте внимания на этот бред,– сказал тогда владелец замка.– Сии угодья были мне пожалованы князем Далматием еще десять лет назад, и я единственный законный владыка здешних мест! А все эти разбойники обожают называть себя незаконными сыновьями князей, баронов и графов. Их хлебом не корми – дай приписать себе благородное происхождение!

Однако у сотника Уртха аш-Гишака было иное мнение. Оставив для охраны замка двадцать конников и двадцать орков, он остальных разбил на двадцатки и отправил в глубь лесов прочесывать окрестности. По его словам, у этого главаря разбойников были все основания считать себя дворянином.

Хаук сам вызвался идти впереди двадцатки вместе с еще двумя орками-добровольцами. Ему не давал покоя разговор, который случился накануне на рассвете.

На пиру, который дал в честь своих освободителей барон, он выпил слишком много пива и с утра пораньше отправился на двор, чтобы избавиться от лишней жидкости. Орки по традиции не признают отхожих мест под крышей, предпочитая прогуляться лишние сто—двести шагов до кустиков. И сейчас Хаук шагал по пустынному в столь ранний час двору, прикидывая, где бы можно отлить, когда откуда-то снизу послышался голос.

– Вранье! Вранье! Сплошь вранье!

Кто-то тихо шипел на одной ноте, и Хаук склонился перед крошечным, всего в одну его лапищу – или полторы человеческих ладони – окошком. Внизу копошилось какое-то живое существо. Обоняние подсказало Хауку, что когда-то оно было человеком.

– Что ты говоришь? – окликнул он узника, попутно распуская завязки штанов.– Какое вранье? Кто врет?

– Все врут! Все! – зачастил узник.– И ты и я! И барон! И его слуги! И рыцари! Все! Справедливость попрана семь лет тому назад! Но придет час, и она восторжествует!

– Какая еще справедливость,– по мере того как организм избавлялся от лишней жидкости, Хаук чувствовал себя все более благодушным.– Твой разум помутился…

– Но память еще свежа! Я знаю, что говорю! Кругом только ложь и обман! И только он стоит за справедливость!

– Кто он?

– Молодой князь! За ним идут все – люди и нелюди, чудища и звери… А ты кто? Твой выговор изобличает в тебе чужестранца,– спохватился узник.– Да и вонь от тебя…

– Я орк,– представился Хаук, поправляя штаны.

– Только орки еще ему и не служили,– уточнил узник.

– А сам-то ты кто? – Хаук подумал-подумал и присел на корточки, словно решил в одном месте справить сразу все свои дела.– По запаху ты – человек!

– Когда-то я был священником… Барон посадил меня сюда за то, что я отказался служить благодарственный молебен в честь его воцарения в этом замке, кровь законных владык которого еще не успела высохнуть, их тела еще не были преданы земле, а он уже собирался праздновать…

– И князь допустил захват замка одного из своих вассалов? Так не бывает! У нас бы давно узурпатор…

– Все свершилось по приказу князя Далматия! Это он отдал сей замок нашему барону из-за того, что мой прежний господин поддержал изгнанника…

В этот миг орка окликнули – не то чтобы бдительный рыцарь заметил, что тот разговаривает с узником. Просто Хаук, забывшись, присел на открытом пространстве, и никому не хотелось за ним убирать. Узник тут же юркнул куда-то в щель, точно крыса, а Хаук подтянул штаны и зашагал прочь.

И вот теперь он напряженно думал, пытаясь понять, стоит ли обращать внимание на слова священника. Хотя орки и не строили храмов и по всем вопросам обращались к шаманам, они знали, что у людей обязанности шаманов поделили между собой священники и маги. Так что он на рассвете разговаривал с полушаманом и должен был отнестись всерьез к его словам. Но десятник Тврит, к которому он обратился за разъяснениями, ничуть не помог ему.

– Нам платит князь Далматий,– сказал тот.– Мы обязаны исполнять его приказы.

– А справедливость? Орки никогда не служили…

– Нет доказательств! – пожал плечами Тврит.– Да, Хаук, тебе ,– он указал на скрытые под мундиром знаки высокого рода,– я могу сказать правду. Мы идем против той «армии», которую сколотил изгнанный сын нашего князя. Но кто прав – отец или сын – этого мы не знаем. И предпочитаем пока служить той силе, которая нам платит. И будем ей служить до тех пор, пока это обоснованно!

– То есть пока нам платят! – подытожил Хаук.

Десятник хотел сказать еще кое-что, но промолчал. Для простого орка, каким был Тврит, слова «родовая честь» ничего не значили. Зато Хаука воспитали так, что некоторые вещи он ценил превыше всего. Долг и честь как раз и относились к таким понятиям.

И сейчас он шагал впереди отряда, прокладывая ему путь и напряженно размышляя.

Лес вокруг становился все гуще и гуще по мере того, как они забирались все дальше от границы. Приходилось перебираться через поваленные деревья и перескакивать через ямы от вывороченных пней. Толстые сучья нависали над головами, грозя выколоть глаза, а корни то и дело цеплялись за ноги. Несмотря на то что близился полдень, здесь царил сумрак. Лишь изредка тишину леса нарушал крик какой-нибудь птицы. Хаук внимательно прислушивался к голосам неведомых птах. Ему чудилось, или они действительно переговариваются друг с другом? Уж больно упорядочен стал свист в последнее время!

– Подтянуться,– шепотом скомандовал он.– Оружие держать наготове!

Его товарищи разом обнажили мечи. Один из них отстал, чтобы передать приказ Хаука по цепочке Твриту, командовавшему двадцаткой.

Впереди мелькнул просвет. Это была небольшая поляна, которую пересекал ручеек. Камни ограничивали его русло, заставляя струйку воды причудливо изгибаться. Хаук втянул ноздрями воздух – этот ручеек служил местом водопоя многим лесным обитателям…

И отличным местом засады.

– Всем стоять! – шепнул он.– Не двигаться! Мечи в ножны!

Здесь была засада. Он чувствовал запах по меньшей мере троих гоблинов, одного коблинай и пары овражных хамстеров. На фоне их вони слабый человеческий дух просто терялся, так что о числе именно людей он мог сказать очень мало – только то, что люди просто должны присутствовать в такой пестрой компании. Люди – они такие существа, способны просачиваться всюду, как крысы. Даже в Цитадели орков, в сердце новой империи, и то обитало несколько человеческих семей.

Судя по всему, засада поджидала именно их, так что прятаться не имело смысла. И Хаук первым выступил из кустов.