Дэвид Эддингс - Последняя игра

– Не нравятся мне безвыходные обстоятельства, – кисло пробормотал Силк.

– Значит, ты поехал зря, – ответил Белгарат. – То, что мы собираемся здесь делать, должно быть сделано. Раз мы начали, то уже никак не можем повернуть назад.

– Но ведь это не обязательно должно мне нравиться, не так ли? И что теперь?

– Гарион и я изменим облик, чтобы вызывать меньше подозрений. Ты мастер передвигаться так, что тебя не видно и не слышно, а у нас таких навыков нет.

– Ты собираешься прибегнуть к волшебству здесь, в такой близости от Торака? – недоверчиво спросил Силк.

– Мы сделаем это очень тихо, – заверил его Белгарат. – Изменение облика – это сосредоточение воли на нас самих, а это не производит большого шума. – Он повернулся к Гариону. – Мы не будем спешить: так легче, да и меньше шума. Ты меня понимаешь?

– Думаю, да, дедушка.

– Я начну первым. Следи за мной. – Старик посмотрел на лошадей. – Давайте немного отойдем, лошади боятся волков. Совершенно незачем, чтобы они взбесились и начали метаться вокруг.

Они прошли вдоль опушки леса, пока не оказались на достаточном расстоянии от лошадей.

– Отлично, – сказал Белгарат. – Теперь смотри. – Мгновение он сосредоточивался, а потом его облик начал мерцать и расплываться. Изменение было постепенным, и несколько секунд лицо Белгарата и морда волка, казалось, существовали вместе. Звук, который при этом раздался, походил на чуть слышный шепот. Когда все свершилось, на том месте, где стоял Белгарат, сидел на задних лапах огромный серебристый волк.

– Теперь сделай ты, – сказал он Гариону на языке волков.

Гарион сосредоточивался с большим трудом, создавая облик волка в своем разуме. Он менялся так медленно, что ощущал, как тело его обрастает шерстью.

Силк измазал грязью лицо и руки, чтобы было не так видно его кожу. И когда посмотрел на волков, в глазах его читался вопрос.

Белгарат коротко кивнул и повел их по котловине, которая спускалась к руинам Ктол Мишрака.

В слабом свете были видны и другие крадущиеся, принюхивающиеся тени.

Некоторым из них был присущ запах собак, другие пахли как пресмыкающиеся.

Гролимы, одетые в сутаны с капюшонами, стояли на разных камнях и выступах, обшаривая глазами и мыслями темноту в поисках чужаков.

Земля под лапами Гариона казалась безжизненной, кругом не было ни растений, ни животных. Вместе с Силком, который прятался между ними, двое волков подкрадывались к руинам, скрываясь за кучами камней и разрушенными водостоками. Их продвижение казалось Гариону мучительно медленным, но Белгарат обращал мало внимания на течение времени. Иногда, когда нужно было миновать стражей-гролимов, они вообще едва-едва передвигали лапами.

Около обвалившейся стены стояли два жреца Торака и вели между собой тихий разговор. Их голоса отчетливо воспринимались обострившимся слухом Гариона.

– Гончие сегодня вечером особенно возбуждены, – сказал один из них.

– Это буря, – ответил другой. – Плохая погода всегда раздражает их.

– Интересно, что ощущаешь, если ты гончая, – пошутил первый гролим.

– Если тебя это так интересует, может быть, тебе позволят стать одним из них.

– Ну не такой уж я любопытный.

Силк и два волка, передвигаясь тихо, как дым, прошли мимо двух лениво разговаривавших стражей не более чем в десятке ярдов и по рухнувшим камням пробрались в мертвый Город Ночи. Среди руин они смогли двигаться быстрее. Тени скрывали их, Гарион и Силк скользили следом за Белгаратом, неуклонно продвигаясь к центру города, где застывшие обломки железной башни возносились к сумрачному небу.

Запах гнили, гибели и разложения стал теперь значительнее сильнее. Он давил на обострившееся обоняние Гариона-волка. Это был отвратительный запах, и Гарион сжал челюсти, стараясь не думать о нем.

– Кто там? – Резкий голос раздался прямо перед ними, и на покрытую булыжником улицу выступил с обнаженным мечом гролим. Он стал пристально вглядываться в глубокую тень, где, застыв, укрывались все трое. Гарион скорее почувствовал, чем увидел или услышал, как Силк потянулся за кинжалом, висящим в ножнах у него на шее. Затем рука драснийца резко дернулась вперед, а его нож с легким свистом настиг цель.

Гролим захрипел, резко согнулся, затем вздохнул и повалился вперед, меч зазвенел, ударившись о камень.

– Вперед! – И Силк пробежал мимо скорчившегося тела гролима.

Сделав скачок вперед, Гарион ощутил запах свежей крови, от которого у него потекла слюна.

Они добрались до искореженных опор и разбитых плит, оставшихся от железной башни, и через открытую дверь тихо проскользнули в комнату, где было абсолютно темно. Здесь все пропиталось запахом ржавчины, но к нему примешивалась аура зла, царившего здесь веками. Гарион остановился, нервно нюхая воздух и чувствуя, как шерсть подымается у него на загривке. С усилием подавил он тихое рычание, непроизвольно возникшее в горле.

Гарион ощутил, как Белгарат толкает его плечом, и последовал за Старым Волком, полагаясь только на свое обоняние. В дальнем конце огромной железной комнаты оказалась другая дверь.

Белгарат остановился, и Гарион опять услышал тот слабый звук, с которым старик медленно принимал человеческое обличье. Гарион собрал всю свою волю и тоже постепенно преобразился в человека.

Силк изрыгал поток проклятий, красочных, но почти не слышных.

– В чем дело? – прошептал Белгарат.

– Я забыл остановиться, чтобы поднять нож, – ответил Силк, сжимая зубы. – А он был одним из самых моих любимых.

– Что теперь, дедушка? – спросил Гарион хриплым шепотом.

– Как раз за этой дверью находятся ступеньки, ведущие вниз.

– И что там, внизу?

– Погреб. Нечто вроде гробницы, куда Зидар поместил тело Торака. Так что, спустимся?

Гарион вздохнул, но потом расправил плечи.

– Полагаю, именно для этого мы и пришли сюда, – ответил он.

Глава 22

– На самом деле ты не веришь, что я соглашусь на это, не так ли, Зидар? – Гарион замер, положив руку на железную дверь, к которой их привели ступени. – Нельзя уклоняться от ответственности, объясняя это необходимостью, – продолжал говорить голос за дверью.

– А разве все мы не руководствуемся необходимостью, Полгара? – отвечал незнакомый голос, в котором чувствовались усталость и грусть. – Я не безупречен, но разве мое отступничество не было предопределено? С самого начала времен мир был разделен, и теперь два Предначертания сблизились и вот-вот должны соединиться. Кто может сказать, что сделанное мною не было крайне важно для этой встречи?

– Это отговорка, Зидар, – сказала тетя Пол.

– Что она делает здесь? – прошептал Гарион Белгарату.