Александр Рудазов - Шумерские ночи

Креол в ответ зло фыркнул. Он не считал себя виновным и не желал ничего платить. Пусть за последнее время он и заработал немного денег, удачно продавая свое Искусство, это еще не значит, что каждый и всякий может запускать руку ему в кошель.

Добрейший Натх-Будур в свою очередь оказался в щекотливом положении. Легко вершить беспристрастный суд, когда перед тобой обычные люди. А если это маг, способный превратить тебя в горстку золы?

— Скажи, брат, вот тебе обязательно было все там сжигать? — вздохнул Шамшуддин.

— Необязательно, — буркнул Креол.

— Необязательно?! — искренне удивился Шамшуддин. — Правда?!

— Именно сжигать — необязательно. Мне нравятся все виды разрушения.

Натх-Будур еще немного подумал, в праведной задумчивости скушал четыре куриных ножки и свиной окорок, запив эту скромную закуску парой чаш ароматного вина, и наконец вынес решение.

— Все просто, — медленно произнес эн. — Креол, сын Креола, признаешь ли ты свою вину?

— Нет.

— Хорошо, что ты ее признаешь. Согласен ли ты возместить стоимость испорченного имущества?

— Нет.

— Хорошо, что ты согласен. Ты возместишь хозяину питейного дома убытки в размере тридцати сиклей золота.

— Сколько-о?! — подался вперед Креол. У него начало чернеть лицо. — Да это же мое жалованье за полгода!

— Ничего не поделаешь, именно такова стоимость разрушенного питейного дома со всей обстановкой. И это еще не так много.

— Да я ему медного сикля не дам! — вспылил маг.

— Не упрямься. Креол, сын Креола. В противном случае мне придется наложить на тебя кандалы и отослать в Вавилон, где ты предстанешь перед судом магической Гильдии и императора Энмеркара — да будет он жив, цел, здрав!

— Ты можешь попробовать, — недобро усмехнулся Креол, поднимая руку так, словно готовился швырнуть нечто невидимое.

— Какой же ты проблемный маг… — раздраженно пробормотал эн. — Усмирите его.

Аханид молча вытянул из-за пояса меч и подал знак стражникам. Те принялись обходить Креола слева и справа, держа наготове щиты.

— Эй-эй, вы что, серьезно? — пренебрежительно хмыкнул маг. — Я же вас всех убью.

— Прости, брат, я не могу тебе этого позволить, — неохотно поднялся с места Шамшуддин.

— Шамшуддин, не смей! — рявкнул Креол.

— Прости, брат, но мы должны подчиняться закону. Тебя изгонят из Гильдии, если ты ослушаешься. За тобой начнут охотиться — и ты знаешь, чем обычно заканчивают маги-отступники.

— Шамшуддин, я тебя искалечу!

— Прости, брат.

Произнеся это в третий раз, Шамшуддин резко дернул ладонями. Креол закричал — его руки и ноги со страшной силой дернуло в стороны, словно к ним привязали канаты. Продолжалось это пару секунд, а потом Креол сломал ментальную хватку побратима и швырнул в него Огненную Стрелу.

Шамшуддин даже не шелохнулся. Он лишь ужасно напрягся, перехватывая пламенный сгусток в воздухе и мгновенно рассеивая. Креол невольно присвистнул — отклонять телекинезом заклинания могут только очень умелые маги.

Швырнуть второе заклинание Креол уже не успел — на него одновременно прыгнули два стражника. Маг выбросил из руки Ледяной Меч, разрезая край медного щита, и уже почти дотянулся до кожи противника, но тут запястье противно хрустнуло — подлетевший Аханид с силой ударил по нему эфесом.

Креол забился на полу, брызгая слюной и изрытая страшные ругательства. Аханид и два стражника безуспешно пытались усмирить его, пристально следя за каждым движением, каждую секунду ожидая нового заклинания. Шамшуддин повернул ладони параллельно полу, обрушивая на побратима нечто вроде невидимой подушки в несколько амфор весом.

— Брат, не вынуждай меня с тобой драться! — взмолился Шамшуддин. — Видит Мардук, я этого не хочу!

— Хорошо! — рявкнул Креол, изнемогая от тяжести. — Я заплачу эти ваши треклятые сикли! Нате, подавитесь!!!

Кипя от злости, он поднялся на ноги, оттолкнул помогшего встать Аханида и принялся начитывать Исцеление на поврежденное запястье. Шамшуддин виновато ковырял ковер носком ноги, не поднимая глаз.

— Один на один я бы размазал тебя по стене, — пробурчал Креол.

— Конечно, брат, как скажешь. Хочешь, проведем сегодня тренировочную дуэль?

— Завтра. Я должен подготовиться.

С ужасной неохотой Креол снял с пояса снизку золотых колец, отсчитал тридцать штук и протянул их счастливому дядюшке Нгхоло. На изрядно полегчавшей снизке остались всего три кольца — три жалких сикля золота. Если бы взгляд мага мог убивать… хотя он и в самом деле может!.. Помня об этом, дядюшка Нгхоло отскочил от Креола, едва получил свои монеты.

Расплатившись, Креол грустно посмотрел на остатки денег, вздохнул и буркнул Шамшудцину:

— Сегодня угощаешь ты.

— О чем речь, брат, о чем речь! — обрадовался тот. — В этом городе есть хорошие питейные дома?., из тех, что еще не разрушены, я имею в виду.

— Есть отличная таверна «У двух мечей», — произнес Аханид. — Пошли.

— А тебя я не приглашал, — косо посмотрел на него Креол.

— Но тем не менее я пойду с вами. Прослежу, чтобы в моей любимой таверне не повторилось то же самое.

— Я не каждый день сжигаю таверны, — обиделся Креол. — Это вообще была первая таверна, которую я сжег.

— Тем не менее осторожность не повредит.

Мудрейший Натх-Будур, о котором все как-то позабыли, печально сложил руки на животе. Конечно, городскому эну не по чину ходить в питейный дом, как простым людям, и он бы в любом случае отказался от приглашения… но его задело, что приглашения не было.

— Доволен ли ты решением суда, добрый человек? — спросил он у все еще стоящего в зале Нгхоло.

— Весьма доволен, справедливейший! Правда, я очень надеялся, что ты прикажешь еще и всыпать этому дебоширу плетей!

— Мардук свидетель — я и сам бы этого очень желал, — вздохнул кроткий эн. — Но, согласно законам нашей великой Империи, магов нельзя подвергать телесным наказаниям… Не очень продуманный закон, если ты спросишь меня…

— Так и есть, о справедливейший! — горячо поддержал эна Нгхоло.

— Впрочем, утешься — тебе я плетей всыплю. Всем плетей!

Сын архимага, внук архимага

С самого утра над Шахшанором кружили вороны. Плохое предзнаменование. Точно так же они кружили семь дней назад — когда в своих покоях скончался архимаг Креол.

Великий элементарист не дожил одного месяца до сто первого дня рождения. Более чем почтенный возраст для обычного человека, но не такой уж особенный для архимага. И хотя смерть выглядела совершенно естественной, многие все равно считали, что она пришла раньше положенного.