Джо Аберкромби - Герои

Двое из северян Потока лежат на полу. Из одного во все стороны льётся кровь. Другой повторяет, — Нет, нет, нет, — снова и снова. У Колвинга остервенелый, сумасшедший взгляд на круглощёком лице. Он колет втиснувшегося в дверь союзного. Из темноты выступает Терпила и бьёт того топориком по затылку шлема, заваливая на Колвинга. Рубит снова, по спине, когда тот пытается привстать. Наконец отыскивает щель между шлемом и латами и добивает его — голова безвольно поникла.

— Не пускайте их! — завопил Терпила, подскакивая к двери, захлопывая, и наваливаясь плечом.

Воин Союза проломился сквозь ставни, совсем рядом с подножием ступенек. Ручей сумел бы пырнуть его в спину. Наверно, даже не будучи замеченным. Но он не в силах прекратить думать о том, что будет, если он промахнётся. Что случится после того. И не делает ничего. Брейт взвизгнул, крутнулся, чтобы ткнуть союзного копьём, но прежде, чем ему это удалось, меч солдата вскрывает Брейту плечо, и разламывает его до груди. Тот испускает истошный вопль, качая копьём, пока союзный пытается вырвать из него свой меч. Кровь черной струёй брызжет на обоих.

— На помощь! — Прижимаясь к стене проревел в никуда Стоддер с висящим в руке тесаком. — На помощь!

Ручей не развернулся и не побежал. Он всего лишь медленно и тихо попятился по ступеням обратно наверх, просеменил к открытому посудному шкафу, выдрал его единственную полку, а потом, втянув голову, вполз внутрь, в подёрнутые паутиной тени. Он просунул кончики пальцев в щель между досками дверцы, потянул и закрыл её, сгибаясь пополам, спиною к брусьям. Вжался во тьму в глупом, ребячьем укрытии. Один. С ним лишь отцовский меч и собственный хнычущий вздох, да доносившийся снизу шум гибели его товарищей.

Лорд-губернатор Мид устремил повелительный взгляд в северное окно общего зала. Сомкнув за спиною руки, он многозначительно кивал обрывкам донесений, словно впрямь их понимая. Его офицеры толпились вокруг и реготали, как резвые гусята возле своей мамаши. Сравнение точное, поскольку гусыня ничуть не уступит этому полководцу в военной сноровке. Финри, будто тайный стыд, укрылась в глубине зала, отчаянно желая знать, как идут дела, и отчаянно не желая доставлять удовольствие, задавая вопросы. И грызла ногти, молча поджаривая и переворачивая на сковородке различные неправдоподобные способы мести.

Всё же, вынужденно признала она, основная вина на ней. Теперь-то она уяснила, насколько было бы лучше притвориться терпеливой и скромной очаровашкой, как и хотелось Хэлу. Хлопать в ладоши горе-вояке Миду и влезть в его доверие, как кукушка в гнездо старого дутыша.

Тем не менее, этот человек так падок на тщеславие, что во время войны таскает с собой напыщенный портрет самого себя. Быть может, ещё не поздно сыграть блудную овечку и подольститься к нему, изображая раскаяние. И тогда, когда появится возможность, она сумеет пырнуть его с удобного, близкого расстояния. Так или иначе, удар она нанесёт, слово чести. Лишь бы дождаться, увидеть пергаментное лицо Мида, когда она, наконец…

Элиз хихикнула.

— Надо же, кто это там?

— Где, кто? — Финри мельком посмотрела в восточное окно, всеми забытое, поскольку битва велась на севере. Из леса возник человек, одетый в тряпьё. Он стоял на небольшом куске валуна, вглядываясь в сторону их гостиницы, длинные чёрные волосы завивал ветер. Ясно, что принять его за солдата Союза с любой натяжкой не хватит никакого воображения.

Финри нахмурилась. Вроде бы большинство бойцов Ищейки разместились далеко сзади, и в любом случае, что-то в этой одинокой фигуре казалось… неправильным.

— Капитан Хардрик! — позвала она. — Это один из людей Ищейки?

— Кто? — Хардрик вразвалочку подошёл к ним. — Говоря по правде, не готов утверждать…

Человек на камне что-то поднёс ко рту и наклонил голову назад. Мгновением позже длинная, скорбная нота эхом отразилась в пустых полях.

Элиз рассмеялась.

— Рог!

Эта нота пробрала Финри до самого нутра, и она сходу всё поняла. Она уцепилась за руку Хардрика.

— Капитан, вам нужно скакать к генералу Челенгорму и передать, что на нас напали.

— Что? Но ведь это… — Его тупая усмешка медленно угасла, как только он взглянул на восток.

— Ох, — сказала Элиз. Вся линия деревьев внезапно ожила людьми. Дикими казались они, даже на таком расстоянии. Длинноволосые, в рванине и шкурах, многие полуобнажены. Тот, первый, уже стоял среди сотен других, и оказалось, что в этом человеке с рогом Финри не давало покоя чувство несоразмерности. Тот был великаном, в самом прямом значении этого слова.

Хардрик глазел, раззявив рот, и Финри впилась ему в руку и потащила к двери.

— Ну же! Найдите генерала Челенгорма. Найдите моего отца. Скорее!

— Мне положено действовать по приказу… — Его глаза скакнули на Мида, до сих пор жизнерадостно наблюдающего за атакой на Осрунг, вместе со всеми офицерами, кроме двух, что без особой прыти отделились от остальных, разузнать про звук рога.

— Кто они? — спросил один.

У Финри не было времени отстаивать свою правоту в споре. Она издала длиннющий, истошнейший, самый леденящий из всех девичьих воплей, что только могла. Один музыкант проскрежетал, сбившись с ноты, другой ещё мгновение играл, а потом комната погрузилась в тишину, и все лица обратились к Финри. Исключая Хардрика. К своему облегчению, она так шокировала его, что тот выбежал за дверь.

— Какого чёрта… — начал Мид.

— Северяне! — завопил кто-то. — С востока!

— Какие северяне? О чём вы…

И тогда закричали все.

— Там! Там!

— Треклятый ад!

— На стены!

— У нас есть стены?

Простые люди снаружи — возницы, слуги, кузнецы и повара — бежали сломя голову от фургонов и палаток, спешили к гостинице. Среди них уже скачут конные, верхом на лохматых лошадках, даже без стремян, при этом не менее быстро. Она подумала, что у тех могут быть луки, и через миг в северную стену гостиницы застучали стрелы. Одна завернула в окно и проскользила по полу. Чёрная, зазубренная, примитивно сработанная штука, но от этого не менее опасная. Кто-то, с протяжным звоном извлекал мечи, и вскоре блеск клинков сиял во всём зале.

— Поставьте лучников на крышу!

— У нас есть лучники?

— Закрыть ставни!

— Где полковник Бринт?

Раскладной столик протестующе скрипнул, когда его подтащили под одно из окон, по полу полетели бумаги.

Пока два офицера сражались с гнилыми ставнями, Финри удалось выглянуть наружу. Через поля на них накатывал огромный человеческий вал, уже на полпути между деревьями и постоялым двором, стремительно приближаясь, растягиваясь по ходу атаки. Над ними трепетали клочья знамён, украшенных костями. На первый взгляд, там было не меньше двух тысяч, а в гостинице не больше сотни, в основном легковооружённые. Она сглотнула от ужаса простоты арифметики.