Джон Норман - Охотники Гора

Я снова обежал взглядом горизонт. Ничто не нарушало беспредельной глади серебрящейся поверхности моря и тонувшего в нем где-то там, на краю земли, тяжелого свинцового неба.

– Пора, – сказал я рабыням.

Мы спустились с резко обрывающейся лесистой части берега к самой воде и подошли к груде хвороста, собранной накануне. Я вытащил из сумки небольшой гладкий кремень и плоский металлический диск. Наклонившись над приготовленными сухими щепочками, несколько раз с силой ударил диском по кремню, высекая искру, и когда щепочки занялись, зажег от них ветку покрупнее и перенес огонь на хворост.

Горианские галеры редко ходят под парусом ночью; чаще они причаливают к берегу, разбивают лагерь и здесь дожидаются наступления нового дня. Но я ожидал, что «Рьода» и «Терсефора», ввиду важности выполняемой тиросцами миссии, срочности встречи и опасности долгого пребывания в лесу, изменят этой традиции и станут на якорь где-нибудь поблизости от берега, не высаживаясь и не разбивая лагерь для ночевки. Я бы на месте капитана этих кораблей так и поступил, отправив на берег лишь небольшую часть команды для пополнения запасов воды и – в крайнем случае – позволив им немного поохотиться. Кроме того, следуя горианскому обычаю, я не удалялся бы от берега или по крайней мере держался от него в пределах видимости: горианские боевые галеры, узкие, с плоскими днищами, больше подходят для войны, нежели для дальних плаваний, и не рассчитаны на передвижение в непогоду и при сильном ветре, ждать которого от изменчивой Тассы можно в любую минуту. К тому же у капитана «Рьоды» и «Терсефоры» имелась и другая причина, по которой ему следовало держаться ближе к берегу. Он должен следить за подаваемым ему сигналом. Ему нельзя пропустить горящий на бесконечно длинном, раскинувшемся на сотни пасангов в обе стороны берегу сигнальный костер, зажженный для него Сарусом и его воинами и отмечающий их местонахождение.

Мы тоже выбрали на берегу отличное место: даже если корабли будут находиться на десяток, а то и больше пасангов отсюда, они все равно не смогут не заметить разведенный нами костер и уж конечно не усомнятся в том, что он зажжен Сарусом и его людьми.

Я посмотрел на Тину. Ее обращенное к пылающему костру лицо казалось оранжево-красным в отблеске пляшущих, взметающихся к небу длинных языков пламени.

– Ты умеешь быть привлекательной для мужчины: поинтересовался я.

– Да, хозяин, – ответила она.

– Следи за костром, – распорядился я и, повернувшись к Каре, сказал: – Пойдем со мной. – Я отвел ее на сотню ярдов от края леса и достал из сумки кожаный ремень.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – встревоженно спросила она.

Не отвечая на ее глупые, никчемные вопросы, я крепко привязал ее спиной к дереву и, оторвав кусок материи от ее шелкового одеяния, заткнул ей рот. Она не спускала с меня широко раскрытых глаз. Проверив, надежно ли держат ее веревки, я повернулся и направился к берегу. Где-то далеко в море светили два крошечных фонаря.

Отлично, все идет как надо.

Оставаясь в тени деревьев, я едва слышно позвал Тину. Она поднялась и, ничего не подозревая, подошла ко мне. Когда она была уже рядом, я грубо схватил ее за плечи и прижал спиной к дереву.

Она раскрыла рот от удивления.

– Какой первейший долг каждой рабыни, помнишь? – не предвещающим ничего хорошего голосом спросил я.

– Абсолютное повиновение, – испуганно ответила она.

– А кто ты такая? – настойчиво допытывался я.

– Рабыня, – пробормотала она.

– Значит, какой твой первейший долг по отношению ко мне?

– Абсолютное повиновение! – Ее голос сорвался на крик.

Я бросил взгляд на море. Два корабельных сигнальных фонаря неуклонно приближались.

– На колени! – потребовал я.

Тина буквально рухнула на землю и низко опустила голову.

Ярдах в четырехстах от берега два корабельных фонаря остановились; рядом с ними, но несколько ближе к воде, показался третий фонарь.

Я вытащил из-за пояса плеть и ее концом похлопал Тине по плечу. Она подняла на меня испуганные глаза.

– Пожалуйста, не бейте меня, – едва слышно прошептала она.

Концом плети я приподнял ей подбородок.

– Целуй плеть в знак повиновения, – приказал я.

Она быстро прикоснулась к плети губами.

– Я требую абсолютного повиновения, – напомнил я.

– Да, хозяин, – пробормотала Тина; плечи ее дрожали. – Я полностью вам подчиняюсь.

– Слушай мои указания, – потребовал я.

– Тьфу, пропасть! – выругался спрыгнувший с баркаса на берег парень. – Да это всего лишь какая-то девчонка!

– Защитите меня, хозяин! – взмолилась Тина. Девушка выбежала из темноты леса на берег и упала на колени перед молодым воином в желтой тунике. В руке он держал обнаженный меч. Его товарищи, видя, что ничего страшного не происходит, тоже сошли на берег и теперь стояли, настороженно озираясь вокруг. Гребцы остались сидеть на веслах. Всего в баркасе приплыло шестнадцать тиросцев, включая рулевого.

– Защитите меня! – рыдала Тина.

Она стояла на коленях, низко уронив голову. Туника ее была разорвана на плече и спадала до самого пояса. Девушка дрожала.

Острием меча парень поднял ей голову и повернул ее заплаканное лицо к себе. Сейчас она, должно быть, выглядела очень хорошенькой. Молодой воин вложил меч в ножны и, за волосы подняв Тину с земли, развернул ее к огню.

– «Я рабыня Боска из Порт-Кара», – прочитал он надпись на ошейнике и громко рассмеялся. Затем резким движением оттолкнул от себя девушку и окинул ее оценивающим взглядом. – Да, у этого Боска из Порт-Кара губа не дура на хорошеньких рабынь.

– А ну, выпрямись, рабыня! – распорядился второй подошедший к ней воин.

Тина расправила плечи и подняла подбородок, как полагается стоять рабыне под взглядами рассматривающих ее хозяев.

– Меня украли у Боска из Порт-Кара, – не опуская головы, всхлипывала она. – Украл этот свирепый Сарус с Тироса.

Мужчины обменялись насмешливыми взглядами. Тина, казалось, совершенно не поняла значения их усмешки.

– Я сбежала от него, – продолжала она, – но здесь, в лесу, столько слинов, столько пантер! За мной гнались. Я едва ноги унесла. – Девушка снова опустилась на колени. – Сжальтесь надо мной, хозяева! – взмолилась она. – Не оставляйте меня в лесу. Проявите сострадание к несчастной рабыне!

– Оставь ее здесь, – махнул рукой один из тиросцев. – Пусть подыхает с голоду!

Тело девушки начала бить мелкая дрожь.

– Это ты разожгла костер? – спросил второй воин.

– Да, хозяин, – снова всхлипнула Тина. – Я хотела привлечь внимание какого-нибудь проходящего корабля.