Надежда Кузьмина - Магиня для эмиссара

   - Рейн, давай я тебя посмотрю.

   - Хорошо. Только расстегни рубашку сама. Да-а... вот так. Манжеты, теперь от ворота вниз...

   Его голос казался другим, глубоким, хрипловатым. Подняла глаза - смотрит на меня в упор из-под полуопущенных век. Занервничав, облизнула губы. И, похоже, он узрел в этом какой-то намек - через секунду я оказалась лежащей на спине в платье, опять почему-то спущенном до пояса. А он, в непонятно как молниеносно расстегнувшейся рубашке, сверху. Опираясь на руки, чтобы не давить всем весом мне на грудь.

   - Си-и-та...

   Одна рука нырнула вниз, задирая подол. И, не останавливаясь на этом, потянула завязку панталон. Ладонь скользнула под распустившуюся тесемку, и еще ниже - я ахнула, почувствовав его пальцы. И стала отпихивать от себя.

   - Не брыкайся, - он улыбался. - Сейчас отпущу. Всё, что хотел, я уже узнал. - Перекатился вбок. - Погляди мою спину?

   Угу. Сейчас, глазки в кучку соберу и посмотрю. И даже скажу что-нибудь умное.

   Но, если серьезно, изменения были, и явные.

   Да, он был еще синюшным и светящимся, как лучшая гнилушка с образцового болота. Но зато замкнутые контуры пятен сгладились, приобрели плавность и четкость. Пока разрывов, как у меня, в линиях не было... но ведь и магии он хватанул на порядок больше. И до того был лишенцем. Я сочла картину внушающей надежду, о чём и сообщила мужу.

   Пока приводила себя в порядок - я собиралась пойти поиграть и позаниматься с Соль, но являться Винте в таком виде значило подать дурной пример, Холт присел за стол и достал лист с непонятной схемой, напоминавшей то ли паутину, то ли развесистое родословное древо кого-то дюже знатного. Десятки кругов, в каждом - имя. И между ними - черточки взаимосвязей. Разные. Жирные черные линии. Тонкие черные линии. Пунктиры.

   - Что это?

   - Сама видишь. Наши фигуранты и то, как они связаны между собой. Это только те, кто проживает в столице и каким-то боком причастен к этой истории. Подписывал назначения нечестных чиновников, игнорировал жалобы, покрывал явное мошенничество со страховками кораблей и т.п.

   Гм. Да тут их...

   Холт верно понял моё выражение лица:

   - Много, да? Я б сказал, это не просто злоупотребление ради наживы. Предполагаю, здесь большее...

   - А почему линии разные?

   - Жирные - точно установленная связь: неоднократно оказанные услуги, родство, партнёрство. Тонкие - известные разовые контакты. Пунктир - мои предположения. Но видишь, какая путаница?

   - Мм-м... - я пригляделась. - Рейн, если поменять вот эти два имени местами, то уберутся длинные тонкие через весь рисунок, и всё станет выглядеть попроще.

   Холт пригляделся.

   - Согласен. Ещё идеи будут?

   - Да. Думаю, все имена надо написать на отдельных кружочках плотной бумаги. И тогда, меняя их расположение друг относительно друга, нужно будет перерисовывать только связи.

   Муж заинтересованно прищурился.

   - А ещё?

   - А ещё разбей на группы по какому-нибудь осмысленному ключевому признаку и промаркируй кружочки с именами цветом. Вдруг увидим что-то новое?

   То, что правильный способ представления данных - это наполовину решенная задача, ньер Рассел вдолбил в мою голову намертво.

   - И по какому принципу предлагаешь делить?

   - Кто бы знал... - я задумалась. - Родство. Учились в одной семинарии, так сказать - однокашники. Или держат деньги в одном банке. А ещё стоит проверить сделки с недвижимостью - не продавал ли или не уступал ли кто-то кому-то чего-то хорошего по льготной цене... Тогда будет хоть видно, кто с кем расплачивался.

   - И откуда у меня такая умная жена? - наклонил голову набок Холт.

   - Нанял? - невинно осведомилась я.

   Рейн засмеялся.

   В другой спальне Винта в новых штанах и блюдом антипедагогичных, но таких полезных для улучшения настроения пирожков с повидлом, прямо на кровати листала мой учебник. Я подняла бровь:

   - Тё... ой, ньера Сита, я аккуратно! Пирожки беру левой, а страницы листаю правой! Откуда у вас эта книжка?

   - От мамы, - честно сказала я.

   - А у вас мама тоже магиней была?

   - Была. И, Винта, послушай меня. Попробуй говорить потише, хорошо? Мы же не на рынке, где стоит шум да гам. Как думаешь, хорошо, если половина этажа услышит, что у наших мам были магические способности?

   Ой! - Винта виновато уставилась на меня, прикрыв рот ладошкой с обгрызенными ногтями.

   Я кивнула:

   - Да, важность сохранения тайн ты уже хорошо понимаешь. А ещё юные, - улыбнулась, - и даже не очень юные ньеры не голосят, как рыбные торговки на пристани. Мягкость тона и мелодичность голоса не мешают нам быть не менее крутыми, чем самые суровые, побывавшие в невероятных переделках, насквозь просоленные морские волки.

   Винта неуверенно улыбнулась в ответ на мою не слишком удачную шутку.

   - Винта, скажи, тебе нужно сделать в Сафрине что-нибудь ещё? Через пару дней мы уедем, и не вернемся сюда долго.

   - Я хотела Воблу побить, думаю, это он меня ловцам продал.

   - Ловцов больше не будет. И, знаешь что, вставай и иди к ньеру Рейну. Расскажи ему всё-всё-всё что знаешь и о ловцах, и об остальном. Это поможет сделать так, чтобы больше девочки могли не бояться ходить по улицам в юбках.

   - И отомстить за маму...

   - И отомстить за маму, - согласилась я.

   - Иду. Я кое-что слышала, всё расскажу!

   Оказалось, что после того, как Винту выгнали из дома, та где только не искала ночлег. И одним из хороших мест оказался сеновал на чердаке конюшни большого постоялого двора. Забиралась туда через узкое чердачное окошко Винта по вечерам, после того, как лошадям раздавали на ночь сено. Мало того, сообразительная девочка ещё и догадалась накидать скорлупы от орехов под приставленной к сеновалу лестницей. Как кто наступит - у него под ногами трещит. И можно успеть спрятаться в углу или выскользнуть на крышу.

   Несколько раз Винту спугивали любовные парочки или зашедшие в поисках тепла выпивохи. Но один раз она стала свидетельницей разговора важного приезжего господина с кем-то из местных.

   В тот весенний вечер на улице лил дождь. Поэтому, когда внизу раздался хруст скорлупы под сапогами, девочка просто юркнула в угол, прикрывшись сеном.

   Мужчины прошли в торец конюшни и остановились прямо под ней. Видеть собеседников через дощатое перекрытие Винта не могла, а вот слышала разговор прекрасно.

   Пересказать дословно, о чем шла речь, спустя полгода у Винты не вышло. Она честно морщила лоб, пытаясь сосредоточиться. Рейн подсел к ней, взял маленькие ладошки в свои руки, передавая уверенность и одобрение: