Елена Кароль - Молчание? Дорого!

Я изобразила глубокую обиду путем надутых губ и взгляда исподлобья, а затем язвительно парировала:

— Если бы ты не бежал впереди звездолета, дорогой, то услышал бы от меня точно такое же предложение. Поверь, я не дура и не самоубийца. Вообще-то я планировала рассказать тебе все, что узнала от Шамрока, чтобы мы уже вместе решили, что стоит предавать огласке, что можно рассказать главе, а что лучше забыть как страшный сон. И тягаться с Советом я не собиралась. Я как самая порядочная жена планировала переложить контрольный чих на твои мужественные плечи. Но сейчас… — Я выдержала зловещую паузу (хотелось бы так думать) и уже откровенно капризно добавила: — Сейчас я даже не знаю, буду ли любящей женой после того, как ты рискнул усомниться в моем здравомыслии. Знаешь, беременные порой такие капризные бывают…

— Понятия не имею! — Шахиро нервно хохотнул, привлек меня к себе и смачно поцеловал в губы, а затем извиняющимся тоном покаялся: — Прости. Я верю в тебя. И в нас тоже верю. Ты ведь не будешь надо мной сильно издеваться? Я действительно тебя люблю. Очень-очень. Даже крышу порой сносит. А вообще ты умница. Правда!

Я скептично прищурилась, не торопясь верить льстивым словам, но Шахиро сделал честные глаза, и я, польщенно улыбнувшись, уже сама потянулась за поцелуем, но не стала его затягивать, потому что решила утвердить свои позиции сразу.

— Если ты рискнешь еще раз сказать, что я буду домохозяйкой без права голоса и волеизъявления, я одной безлунной ночью приготовлю очень вкусный суп. Виона отменная кулинарка по части загадочных микстурок. Слышал?

— Слышал. — Шах скривился. — И после этого ты говоришь, что любишь? Она же маньячка!

— У каждого свои недостатки. — Я беспечно пожала плечиками, а затем посерьезнела: — Но ты меня понял, да? Я тебя люблю, ничего не скрываю, советуюсь и прочее, а ты меня любишь и тоже больше не заводишь разговор с пометкой «домострой».

Шахиро сделал серьезное лицо, а я тут же хмыкнула.

— Нет, ты, конечно, можешь рискнуть здоровьем и психикой… Но оно тебе надо?

Горячая мужская ладонь собственнически заскользила по телу и заставила склониться ниже, чтобы муж смог меня поцеловать и с улыбкой прошептать прямо в губы:

— Нет, Рыжик. Геморроя мне не надо. А вот семью… Семью надо. За нее я уничтожу любого. Но давай мы поговорим об этом денька через два-три? На твоем счету такой огромный долг скопился…

— Принято единогласно! Только давай сразу в спальню перейдем?

ГЛАВА 28

Шахиро оказался верен своему слову — он действительно завел серьезный разговор только на четвертый день нашего полета. В первый день муженек попытался начать сдувать с меня пылинки, но мне это надоело уже к вечеру, и я встала в позу — или он берет себя в руки и прекращает вести себя как идиот, или я залезаю ему в мозги и программирую нужное поведение сама. Муж проникся и постепенно вернулся к своему прежнему состоянию, хотя периодически пытался окружить меня гиперопекой. Иногда это умиляло (когда было подходящее настроение), но чаще раздражало. Естественно, я понимала, что это все гормоны и мне надо крепиться и сдерживать раздражение, но иногда не получалось, и я грубила, а потом сама же по этому поводу переживала.

Вот и сегодня утром, когда Шахиро принес ароматный чай мне в постель, я сначала заявила, что хочу какао с апельсиновым соком, а потом, когда муж послушно принес требуемое, выпила его чай, не притронувшись к соку. Заработала укоризненный взгляд и поняла — что-то не то…

Внимательно осмотрела кружки, устыдилась, вздохнула и подняла на понятливого супруга смущенный взгляд:

— Прости. Оно само как-то…

— Да уж прощаю. — Шахиро забрал у меня пустую кружку, отставил подальше и, усмехнувшись, привлек к себе. — Я тут кое-что почитал о причудах беременных и могу с уверенностью заявить — у нас все прекрасно.

— Правда? — Мне действительно было очень важно знать, что Шах не нервничает и не злится.

— Абсолютная. — Шахиро поцеловал меня в висок. — Только началось у тебя рановато. Но это наверняка из-за очередных особенностей твоего уникального дара. В общем, давай не комплексуй. Кстати, как насчет желания поговорить?

Я кивнула. Да, поговорить уже стоило. Нам ведь необходимо как можно тщательнее разобрать все, что я узнала, и решить, какой информации давать ход, а какой нет.

Задумалась, с чего начать, а потом неуверенно покосилась на муженька и поинтересовалась:

— А ты можешь только космос слушать?

— В смысле? — Он пробрался ко мне на кровать и, устроившись поудобнее среди множества подушек (он их, как ни странно, обожал), подтянул меня поближе.

— В прямом. Вот я могу пробраться в память любого разумного, — я уверенно кивнула в подтверждение своим словам, — и считать любые воспоминания непосредственно с мозга. Для этого мне необходим тактильный контакт, причем иногда приходится прилагать довольно большие усилия, так как мешают искусственные или природные щиты. Но, кроме этого, я могу читать и ту информацию, которая витает непосредственно в воздухе. Это, конечно, крохи, но все же… А ты?

Шахиро иронично улыбнулся, и я тут же торопливо продолжила:

— Нет, я все помню. И о твоем даре, и о том, что ты слушаешь космос, и прочее. Но разве это не идентичные умения? Ты вообще пробовал слушать не космос, а людей?

— Пробовал. Поверь, Рыжик, чего я только в учебке не пробовал. — Шахиро недовольно скривился. — Там иных вариантов не было — только полное раскрытие. Ты к чему ведешь?

— К тому, что было бы намного проще, если бы я не рассказывала вслух, а ты сам бы считал все необходимое с моей памяти. Сможешь?

— Нет.

— Жа-а-аль… — Я протяжно вздохнула, Шахиро понимающе хмыкнул. — Ладно, тогда слушай.

Рассказ затянулся на четыре полноценных дня. Сначала я просто говорила, но уже через пару часов стало понятно, что это необходимо записывать и сортировать. Этим Шах озадачился моментально и, вооружившись планшетом, сделал умное лицо. Затем серьезное… К вечеру четвертых суток оно было стабильно хмурым. Мне даже пожалеть его захотелось.

— Ну что ты… Хочешь тортик?

Шахиро кисло скривился, вздохнул, отложил планшет куда подальше и поманил меня к себе пальцем. Я торопливо подошла, оставив свой любимый диван, и присела на подлокотник. Муж зарылся носом в вырез моей туники, и между грудями сразу стало горячо и щекотно.

Я тихо рассмеялась и взлохматила отросшие вихры любимого муженька, а он в ответ блаженно простонал и крепко обнял меня за талию. Немножко посидел, отдыхая от обильного потока строго секретной информации, а затем на полном серьезе спросил: