Ольга Шумилова - Эхо войны.

Наткнувшись на сержанта, я мгновенно отключилась и вскинула руку вверх. С другого края баррикады поднялась рука в ответ. Артей споро разобрал часть завала, расчистив узкий проход.

Солдаты вынырнули из того же переулка, из которого пятью минутами раньше вспорхнули т'хоры. Сержант нес на плечах длинный сверток, плотно замотанный в темный непрозрачный пластик и перетянутый веревками.

С трудом протиснувшись в тесную дыру, он зашагал вместе с ним к административному зданию, отдав недвусмысленную команду: «Пошли все нахрен отсюда. Спать».

Ровин рявкнула: «Есть!», и отряд, подгоняемый измотанной, черной от копоти женщиной, побрел в казарму. Я помогла Артею завалить вход и пошла следом.

Едва стащив броню и прожевав паек, солдаты валились на койки, раскладывая оружие на полу так, чтобы дотянулась свесившаяся рука. Ночной налет помнили все, те, кто воевал не первый год — ждали его повторения.

Слишком измученные непрерывными стычками, чтобы думать, они отключались, едва голова падала на подушку. Но я, к сожалению — нет. Я не была здорова, и из постоянных травм последних двух месяцев ни одну как следует не вылежала в лазарете, поэтому по закону накопления едва таскала сейчас ноги, но измучена была недостаточно. И поэтому еще могла — думать. И понимать.

Я снова была на Корке, вот только на этот раз от меня не зависело ничего.

Среди ночи меня разбудили шаги у койки. Я подняла голову.

— Вас вызывают в административный корпус, 14–А. Срочно, — тихо отрапортовал незнакомый солдат и растворился в темноте, пока я натягивала ботинки и застегивала куртку.

Рысью перебежав плац, я нырнула в нужную дверь, проводив взглядом вернувшийся патруль, кольцом окруживший кучку гражданских. Их селили в опустевших казармах, эвакуируя центральные жилые кварталы хотя бы таким ненадежным способом. В ближайших к окраинам районах эвакуировать уже давно было некого.

На пороге комнаты 14–А меня встретил майор. Взмахнул рукой:

— Присоединяйтесь, фарра Морровер.

В центре комнаты стоял прозекторский стол, вокруг которого столпились полдесятка мужчин и женщина в медицинском халате. Щурясь от резкого света, я подошла к столу и заглянула вездесущему сержанту через плечо.

Занятно.

Я приподняла брови и посмотрела на майора в упор. В пустых бесцветных глазах недоуменно хмурилось мое отражение.

— Я хочу, чтобы вы присутствовали. И поясняли… некоторые моменты.

Я кивнула и перевела взгляд на стол, молча прислушиваясь к чужим разговорам.

— Расположенные по всему телу в мышечных тканях, а так же подкожных железах своеобразные скопления клеток производят пока неясного назначения субстанцию, по свойствам схожую с кислотами. При контакте с воздухом, например, в основном из–за повреждения кожного покрова или более серьезных ран, она быстро испаряется, выделяя крайне токсичные пары, которые и представляют основную опасность.

На прозекторском столе лежало вскрытое сухопарое тело, покрытое колкими хитиновыми пластинами. Лежало — и не вызывало никаких эмоций, как слишком долго пролежавший в земле скелет, некогда бывший кровным врагом.

Четыре конечности, хотя казалось мне, что их должно быть больше. Ребристая грудная клетка, живот впалый, почти до позвоночника, который, вопреки эволюционной логике, тоже был. Тонкие, в два бумажных листа, крылья растеклись покрывалом до пола, шурша, как осенние листья. Две пары. Забранная толстыми пластинами голова, почти напополам разрезанная пастью. Зубы мелкие, редкие, но в три ряда. И на удивление маленькие черные глазки, глубоко утопленные в череп по обе стороны от вытянутой морды.

— …судя по всему, орган связи, — устало говорила женщина в халате, направляя прыгающее пятнышко лазерной указки на массивный то ли рог, то ли гребень, начинающийся с середины скошенного назад лба, достигающего четырех ладоней на затылке и так же резко сходящий на нет у основания шеи. Монотонно, будто читая с листа, она продолжила: — Установить точно невозможно, но, скорее всего, это нечто вроде приемника телепатической волны. Иными словами, в основе сообществ этой формы жизни стоят мощные псионы, условно «матка», управляющая этими существами, условно «воинами», исключительно ментальными средствами. Их собственный мозг, как показала трепанация, развит крайне слабо, на уровне примитивных животных форм, некоторые области вообще находятся в зачаточном состоянии, из чего можно сделать вывод… — женщина вздохнула и выключила указку. — Это не сообщество с коллективным разумом. Это сообщество, у которого один разум, или полуразум, — разум матки, которая расщепляет его по количеству солдат. Не уверена, что они даже чисто физически способны жить без нее, не говоря уже о целенаправленной деятельности.

— Фарра Морровер, — ровно начал майор, — Поскольку вы единственная, кто на данный момент видел хотя бы одну матку, просветите уважаемое собрание. Она похожа на то, что мы здесь наблюдаем?

— Не совсем. Эти… «воины» гораздо больше похожи на животных. Двигаются по–другому, бегают только на четырех ногах. Те, кто ходил в рейды, сам это видел. Но, даже когда они поднимаются на дыбы, на матку не похожи. Матка — двуногое крылатое прямоходящее. Подобных выростов, — я кивнула на голову твари, — не заметила. Фигура тонкая, высокая, в принципе напоминает гуманоида, — я помолчала, собираясь с мыслями. — Проблема в том, что я видела самца, судя по всему, единственного, притом издалека и в таком состоянии, что мне могло померещиться все, что угодно. Кстати, какого пола это?…

— Самка, — медленно ответила женщина. — Не то чтобы неполовозрелая, но в принципе к размножению не способная. Поэтому откуда они берутся и каким конкретным образом размножаются — для нас пока загадка.

Я подумала, что если уж проводить параллели с насекомыми, то до конца — скорее всего, матка откладывает яйца. Вопрос один: что, если «матка» — мужского пола? На лице женщины в халате отражались похожие мысли.

— Итак, возьмем за аксиому, что ментальные способности маток много выше стандартных, — майор прервал затянувшееся молчание, возвращаясь к предыдущему вопросу. — Думаю, не только мне будет интересно узнать, насколько. Фарра Морровер?

Я задумалась, анализируя показатели.

— По десятибалльной шкале — на восьмерку. Либо мне просто такой попался, — я переждала волну сдавленных охов. Еще бы. Собственного мужа я бы оценила всего пол–баллом выше. — Не знаю, как в других областях, но управление сознанием у них развито на очень высоком уровне. Что неудивительно, учитывая сказанное до меня. И это…

— Не дает нам шансов, по вашему мнению? — спокойный голос не вязался с содержанием сказанного, безразличный взгляд — тем более. Но я ответила.