Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

— А что — это самая богатая страна?

— Да, — с твердой как базальт уверенностью отрезала и похерила дальнейшие сомнения Серафима.

— А как они разбогатели?

— Продавая книги об искусстве хуо-ди остальному миру. А теперь — вперед, ваше величество. Нас ждут великие дела.

Только Серафима ступила на порог своих апартаментов заключения, как навстречу ей кинулась Находка.

— Чего ваше царственное величество изволят пожелать?

— Ничего не надо, спасибо.

— Нет, если вашему царственному величеству нужно умыться, кос… прическу расчесать, туфельки помыть, наряды погладить, в стирку чего отдать…

— Нет, я сама, спасибо.

— А, может, почитать чего прикажете на ночь…

— Сказку рассказать, песенку спеть, — ухмыльнулась царевна. — Все еще спасибо, все еще не надо. А что, девица, ты еще и читать умеешь?

— Нет, ваше царственное величество, не умею.

— А чего ж тогда предлагаешь? — удивилась Серафима.

— Так ить я ж не сказала, что почитаю, я токмо спросила, может, прикажете… Приказать-то каждый может, а токмо я грамоте не ученая, я сразу говорю…

— Чудная ты, Находка, — усмехнулась царевна, и вспомнила вдруг: — Кстати, тебе сегодня есть где спать? А то ведь вчера на ковре, бедная, клубочком свернувшись, уснула.

— Есть, ваше царственное величество, — умудрилась поклониться на ходу горничная. — Есть. Господин кастелян Ужим приказали сегодня после обеда принести кровать и поставить в соседнюю с вашей комнату.

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнула Серафима. — Спасибо тебе за заботу, Находка, и спокойной ночи. Ступай, милочка, — видя, что горничная все еще колеблется или мысленно перелистывает список доступных услуг, изобразила она снисходительно-покровительственный тон, которым боярыни у нее дома разговаривали с прислугой.

Это сработало, и служанка, еще раз поклонившись и пожелав царице спокойной ночи, удалилась к себе за стенку.

Убедившись, что осталась одна, Серафима плюхнулась в кресло перед камином и вытянула ноги к огню — так удобнее было думать. Надо было спокойно подвести итоги трудового дня. Устраиваясь поудобнее, она почувствовала, как в бок под слоем собольего манто ей впечаталось что-то маленькое и твердое.

Коробочка, которую она сегодня днем позаимствовала у Костея в Пауке и про которую на время напрочь позабыла!

Надо посмотреть, что хоть там, внутри. Может, ерунда какая-нибудь — так прямо сейчас и надо будет сжечь ее. Еще не хватало, чтобы она на глаза кому-нибудь из этой шатии-братии попалась не вовремя.

Серафима не без труда выловила из лабиринта складок манто и платья коробочку и повертела ее для начала в руках, осматривая.

Коробок как коробок. Маленький, берестяной, потемневший от времени, без надписей или знаков, внутри что-то брякает, суда по всему — маленькое.

Царевна подцепила крышку ногтями и не без труда, скрипя берестой и зубами, открыла ее.

Внутри лежало желтое увеличительное стекло размером с пятикопеечную монету и кольцо.

И всего-то?..

Вид что у одного, что у другого был абсолютно не магический. Стекло было тонкое, без оправы, без гравировки — без чего бы то ни было, что отмечало бы его как волшебный талисман.

Она взяла его осторожно пальцами за края и посмотрела на рукав манто.

И увидела свое платье.

Маленький кружочек зеленой парчи выглядывал тропическим островком среди серебристых волн ворсинок.

"Ах, Зюгма, подлец — драное манто подсунул! Ну, я ему устрою завтра сладкую жизнь," — прищурилась Серафима, убрала стекло, чтобы рассмотреть дырку получше и уже без помехи подивиться, как она ее раньше не разглядела…

Но та пропала.

Царевна потерла пальцами в том месте, где она только что была, подула, вызвав среди ворсинок бурю местного масштаба, поковыряла — но все напрасно. Манто было вызывающе целое и невредимое.

"Не поняла…" — озадаченно заморгала она. — "А ну-ка еще?"

Стекло у рукава, у подола, у груди — видно платье. Стекло в сторону — блуждающая дырка пропадает.

"Хм… Интересно. Это все, что может магия этой лупы, или от этого может быть какая-то польза? Польза, польза… Какая может быть польза от…" — и вдруг от скепсиса царевны не осталось и следа. Раздумывая о пользе крошечной непонятной стекляшки, она навела ее на ручку кресла и… увидела сквозь дырку размером с пятикопеечную монету пол.

"Ага!!! Ага!!! А нут-ка…"

Она соскочила с кресла, бросилась к камину и приложила лупу к дымоходу.

Через маленькое отверстие замерцали отблески догорающего огня на закопченном фоне противоположной стенки.

"Ага!!! А нут-ка…"

Она на цыпочках подошла к входной двери и приложила стекло к покрытой позолотой железной плите.

Перед ней предстал крошечный фрагмент черной спины часового.

"Хм-м-м… Хорошо, но мало… А если ее держать чуть подальше от поверхности? А еще?.. А еще?.."

Сказано — сделано.

Методом научного тыка было почти сразу установлено, что чем дальше держишь лупу от просматриваемой насквозь поверхности, тем больше и неразборчивее изображение той стороны. На расстоянии пятнадцати сантиметров пятикопеечный кружочек изображения увеличивался рублей на семь, но понять, что оно представляет, без применения фантазии в смертельных дозах было практически невозможно. На еще большем расстоянии контакт просто обрывался.

Серафима почесала в затылке под жемчужным венцом и пожала плечами.

Будь эта лупа хоть с оладушку размером, цены бы ей в таких условиях не было. Но такая малюсенькая?..

Хотя, ладно. В моем положении не до жиру — быть бы живу. Глядишь, и эта на что-нибудь сгодится. А сейчас перейдем к следующему пункту нашего списка артефактов.

К колечку.

Царевна взяла коробочку с кресла и выудила из нее кольцо.

Оно было серебряным и сделано в виде полулежащей кошки, обвивающей изящно загнутым хвостом палец хозяина. Серебряные лапки, серебряные ушки, серебряные глаза, насечки-шерстинки… Серафимино представление о волшебных кольцах сильно пострадало. Ну, чего можно добиться с кольцом в форме этого домашнего животного? Чтобы не было мышей?

Хм-м-м…

Ладно, будем экспериментировать.

Царевна решительно выдохнула и надела кольцо.

Ничего не случилось.

"А что, собственно, должно было случиться?" — мягко, но занудно поинтересовался тонкий тихий незнакомый голос под самое ухо.

Серафима оглянулась, огляделась, быстро перетрясла все возможные и невозможные укрытия в комнате — никого.

Наверное, это внутренний голос, пожала она плечами.

"А почему снаружи?"