Барбара Хэмбли - Башня Тишины

Принц боязливо, по-женски, прижал ладонь к губам, демонстрируя то ли испуг, то ли нерешительность.

– Вы должны понять меня, – продолжал Фарос, – я не мог поведать сыщикам всех деталей. Все из-за личных проблем. К тому же у меня все равно не было никаких доказательств. Ведь если бы я только заикнулся о том, что без волшебства не обошлось, как меня тут же осмеяли бы. Точно так же, как осмеяли и тогда, когда…

Что-то припомнив, регент продолжал с еще большим жаром:

– Ведь они все равно сказали бы, что мне померещилось. Как же – я считаюсь безумцем. Ведь это уже столько раз говорили. Да, я безумец. Но не настолько же!

Во всяком случае, сейчас со мной все в порядке, я не рассказываю вам сказок. С тех пор я дважды просыпался по ночам и слышал постукивание в своей комнате. Но стоило мне только позвать стражу, как стуки прекращались. После второго раза я приказал Каннеру и еще одному парню дежурить в моей комнате. Правда, я не могу поручиться, действительно ли кто-то стучал в комнате во второй раз, или это мне всего лишь приснилось.

Фарос запустил обе руки в свою русую шевелюру, сразу взъерошив уложенные лучшими парикмахерами волосы.

– Я долго с этим боролся, – наконец продолжил регент, – я действительно не верил в магию. Но я понял, что кто-то пытается со мной расправиться именно посредством магии. Скажи, такое возможно? – И принц с отчаянием посмотрел в глаза Антригу, словно был уверен, что чародей сможет избавить его от всех проблем сразу.

Подумав, Виндроуз утвердительно кивнул. С неожиданной энергией Антриг поднялся с основания колонны и, подойдя к принцу, спросил:

– Скажи мне только, как давно была последняя попытка?

– Боже, – прошептал принц. – Так это еще и попытка. А мне показалось, что это всего лишь постукивание.

– Конечно, это была самая настоящая попытка, – голосом знатока промолвил Антриг, – но ты не ответил на мой вопрос – как давно это было?

– Недели две-три назад. Как раз незадолго до того, как епископ Кимила прислала гонца с сообщением, что она сумела раскрыть разветвленный заговор против устоев Церкви и всей Империи. Я распорядился арестовать всех подозреваемых. А потом, два дня спустя, Нарвал…

Словно успокаивая плачущего ребенка, Виндроуз сжал ладони Фароса своими крепкими руками. Джоанна, наблюдавшая за происходящим, подумала вдруг, видел ли принц то, что застала в рабочем кабинете доктора Скипфрага она.

– И ты сразу направился в Кимил, – продолжал Антриг, а принц при этом послушно кивнул, – разузнать, что же удалось разнюхать Герде?

– Да, – регент снова кивнул. На сей раз голос его прозвучал несколько тверже: – Герда и ее телохранители прибыли, чтобы встретить меня на той почте, где есть еще и постоялый двор. Она рассказала мне о вас все. И тогда я понял, что мне нужно во что бы то ни стало разыскать вас, причем разыскать быстрее, чем это сделает Инквизиция. Я был уверен только в том, что вы действительно не замешаны в этом деле. Кстати, Герда подробно рассказала мне обо всех этих чудовищах и предположила, что вы, по всей видимости, направитесь в город Ангельской Руки. Я под благовидным предлогом расстался с ней, повернул назад и приказал своим людям тщательно обыскать местность, в которой вы могли бы находиться. Мой приказ был однозначен – опередить людей Костолома, поскольку те собирались расправиться с вами. У меня даже появилась мысль, что вы можете направиться к Дьявольским Вратам, чтобы попытаться найти убежище у этого набожного тупицы и лицемера Сердика, – при упоминании имени двоюродного брата глаза Фароса злобно сверкнули – в этой семейке явно не ладили между собой. Антриг ничего не сказал на это, как и Джоанна, у нее тоже не было основания критиковать человека, который действительно очень помог им.

Но принц быстро взял себя в руки – безумие исчезло из его глаз, лицо снова приняло осмысленное и решительное выражение. Сглотнув слюну, он заговорил снова.

– И вот сегодня я снова вернулся. Но мне казалось, что мои усилия не принесут никакого результата. Передо мною на какое-то время открылось все мое будущее – оно должно быть таким же, каким было прошлое моего безумного отца. – Собравшись с мыслями, Фарос продолжил: – Со временем я должен, по идее, окончательно спятить. То, во что я не верил, во что я просто не хотел верить, должно в конце концов погубить меня. Выходит, что у меня не остается никакой надежды. Конечно, я пробовал заключить членов Совета Кудесников под стражу, да только у Церкви есть свои чародеи. А я ведь должен спать по ночам…

И вдруг монолог регента резко оборвался, как будто у него кончился запас воздуха. Раздалось всхлипывание, Фарос отвернулся, и Джоанна поняла, что наследник престола Феррита просто стыдится своих слез.

Антриг неслышно подошел к принцу и, осторожно, но крепко взяв его за руку, тихо поинтересовался:

– Здесь?..

Как только Фарос метнул на него быстрый взгляд, Виндроуз продолжил:

– Насколько я понимаю, мы находимся в казематах под старой частью Летнего дворца…

Губы принца скривились в неком подобии улыбки – он глянул на мощные руки Антрига, все еще сжимавшие его запястья. Фарос освободился от хватки кудесника и отошел в сторону. Точно вспоминая, что он сотворил со своей прической, регент принялся судорожно приглаживать всклоченные волосы.

– Да, – признался он уже куда более спокойным голосом, – я решил действовать на свой страх и риск. Подземелья, как известно, вещь довольно изолированная и потому все то, что в них скрыто можно уберечь, от взглядов досужих сплетников.

Особенно, когда на меня вдруг нападает охота немного поразвлечься.

– Послушай, а ты не можешь ночевать в каком-нибудь другом месте?

– А какая разница, где мне спать? – искренне удивился Фарос.

– Разница есть, – упрямо сказал Антриг, потирая лоб рукой. – Если бы ты раньше верил в существование волшебства, то тебе не составило бы труда догадаться, что твои комнаты помечены знаками магов.

Всего их было семеро.

Облачившись в атласную рубашку и штанишки до колен с чулками, что по распоряжению принца принес откуда-то из кладовых Джорис (и раздраженно сказав при этом, что она уже устала щеголять в нарядах времен царя Гороха), Джоанна поднялась на семь лестничных пролетов вслед за Антригом и Фаросом. Подземелье и в самом деле выглядело очень древним, а вот дворец явно был новоотстроенный, в стиле рококо. На улице уже успело стемнеть, но внутренние помещения сияли огоньками тысячи свечей и ламп. Регент в сопровождении Джориса, Каннера и еще двух гвардейцев провел всех своих гостей и пленников в одну комнату, очень ярко освещенную. Джоанна, уже успевшая отвыкнуть от электрического света, даже зажмурилась. Она тут же подумала, что принц, видно опасается темноты, коль приказал устроить такую иллюминацию. Девушка словно позабыла о перенесенных невзгодах – теперь она невольно залюбовалась роскошным убранством дворца.