Павел Иконников - Рикимару

А силы демон расходовал постоянно. Сначала он уничтожал обычных дижжинов оказавшихся поблизости, просто и без затей отрывая головы и ломая хребты.

— Владька бы так не смог, — Маззи был ошарашен предположением, что демоном может быть наш друг, — он и драться то толком не умеет. А еще это осушение, Игорян — Рикимару, а Владька выходит Лич? Бред.

Бред это совокупность идей и представлений, умозаключений, возникшая не из поступивших из окружающего мира сведений и не корректируемая при этом поступающими новыми сведениями.

Бред не бред, а со слов Руфуса, многоликий демон не только играючи разорвал подвернувшихся дижжинов, но еще уничтожил летучих стражников охранки, и еще говорят самого воротаря.

«Ну воротаря то точно не он, — откликнулся на эту новость мой ракшас, — но хорошего все равно мало».

Встретив по пути еще нескольких обезумевших жителей и проведя «сканирование», выяснилось что демон, не особо торопясь, направился к храму единства, а уцелевшие дижжины ретировались забрав с собой как можно больше почтенных жителей.

— Куда же смотрят дожи и Равана? — высказал я мысль, после того как мы решили идти следом за многоликим.

— Дожи, наверняка глумятся и забавляются, а вот Раване следует подготовиться, — в глазах пернатого заплясали безумные огоньки а клюв хищно оскалился, — десятиликий явно слабее новоявленного «Бича дижжинов».

Тон и слова которые произнес Руфус, заставили меня скривиться.

— Ты сам то не боишься, что он тебя сломает?

— Нет, — секундижжин издевательски расклекотался и обернувшись побежал в направлении храма, — я же с вами.

Через несколько домов валяющиеся ошметки плоти поведали о том, что мы на правильном пути. Получеловеческие, полузвериные конечности, рога и хвосты источали запах крови и смерти. Сначала пернатый змей, замедлил движения и попытался разобраться — не узнает ли кого, но потом плюнул и больше уже не отвлекался. Да так быстро припустил, что мы с Маззи еле поспевали за его прыгающе-бегущим ритмом.

Прямо на пороге храма, нас ожидало шокирующее представление.

Калипсо, или вернее то что от нее осталось, пыталась куда-то ползти.

Неестественно вывернутое тело скребло получеловеческими, полукошачими лапами по мостовой силясь убраться подальше.

Шипящие звуки периодически вырывавшиеся из окровавленного рта напоминали прорвавшую трубу с газом, а изорванное платье походило на балдахин баньши.

— Хаск, — констатировал Руфус и наигранно тяжело вздохнув продолжил движение к дверям храма.

Маззи не сводя глаз с искореженного тела, бочком, шмыгнул за пернатым, а я все не мог оторвать взгляда от прекраснейшей.

«Хороша прекраснейшая, — ракшас хохотнул, пытаясь меня ободрить, — ползет на животе, а коленки вверх смотрят. Теперь на десяточку не тянет».

Развязную речь Рики я проигнорировал, сосредоточившись на желании удержать содержимое желудка на месте — настолько было жуткое зрелище.

Так не должно быть.

Во все встречи, пусть и короткие, Калипсо была образцом женского идеала — мудрая, прекрасная и всепонимающая. А теперь?

Теперь она станет еще одним зверем охотящимся за напуганными «потеряшками»?

— Как бы не так, — я постарался не думать о происходящем, сконцентрировавшись на действии и отведя взгляд в сторону.

Булава легким перышком вспорхнула вверх и пролетела в том месте где находилась голова самой прекрасной некогда женщины.

Легкая смерть это все что я могу сделать.

Однако булава, прежде разрывавшая дюймовую сталь, тупо стукнулась и отлетела, а шипение усилилось стократ. Я повернул голову и наткнулся на яростные сполохи агатовых глаз. Некогда прекрасные губы искривились в жутком шипении.

Калипсо русская? Удивительно.

«Да и хаск уже способен думать о защите, — риторически заметил ракшас, — если хочешь я сам все сделаю, просто сил побольше приложить».

— Нет, — я отвернулся и быстрыми шагами последовал за соратниками, — значит её «нежизнь» кому-то нужна.

«О-о-о, — удивился Рики, — ты стал суеверен, поздравляю».

— Станешь тут суеверным, — ответил я глядя на притаившихся у двери Маззи и Руфуса, — два дижжина осаждают храм с двумя архидижжинами, под молчаливое одобрение богов-дожей. Отличный сюжет для сказки.

Нахлынувшая, после встречи с искалеченной Калипсо, апатия закружила меня и придав некоторой развязанности заставила браво, под шиканье друзей, отворить огромную хрустальную дверь.

Струйки воды рванулись под ноги заставляя сделать шаг назад. Разбитые витражи, валяющиеся куски гранита, разлившаяся повсюду вода из развороченных фонтанов с истерично бьющимися цветными рыбами, все это осталось на заднем плане, открывая интереснейшую картину.

Равана — осунувшийся и даже немного постаревший, прохаживался из стороны в сторону нервно шлепая по воде. Чуть в стороне забившись под куст сидел Владька держа в руках вяло шевелящегося хорька. Весь остальной «зверинец» моего друга прижимался к нему истошно шипя и блея. Звери же Раваны встали плотным полукольцом, являя собой полную противоположность пугая устрашающим молчанием.

«Десять против семи — нечестно — констатировал мой ракшас, и по заведенной привычке предложил — Может свалим?»

— А-а-а — Равана заметил нас и воздел руки, — Новый и старый сказочники. Что же вы натворили, ироды? Как же так вышло? А это еще что за тигр — переросток?

Тон и спокойствие произнесенных слов не оставляли сомнении по поводу того, кто сейчас дергает за ниточки в странном театре кукол под названием Кваноквиум..

Руфус небрежно отодвинув меня в сторону, сделал несколько шагов вперед.

— Словом данным мне по праву обладания ракшасем, — пернатый заговорил витиеватыми, по всей видимости ритуальными словами, — я Руфус Чиба…

— Т-с-с-с, — Равана небрежно прервал Руфуса поднеся палец ко рту, — сейчас все произнесенные тобой слова, не будут считаться сказкой, и приодеться отвечать за каждое из них.

Руфус запнулся, опустил голову, несколько секунд молчал а зтем фыркнув продолжил.

— Я обвиняю тебя…

Лишь только слова вырвались из клюва пернатого змея, неуловимым, молниеносным движением Равана рванулся вперед. Вместе с ним от своих функций стражей оторвались обезьяна и пума.

Секундижжина однако такой расклад нисколько не напугал. Блеснули в воздухе катары и Равана был вынужден отступить.

— Обвинять архидижжина? — загремел голос Раваны, — Да ты спятил Руфус Чиба.

Превратившись в отвратительного монстра и неистово хохоча он быстро закружился вокруг пернатого змея, время от времени пытаясь дотянуться до него пятерней длинных когтей.