Павел Иконников - Рикимару

Часто моргая залившимся кровью глазом я в недоумении взирал на предмет торчащий из затылка поверженного архидижжина. По всем признакам это выходила — вилка.

Десятиликий будет низвержен в земле отражения. Трезубцем тени совершенства, утерявшего суть.(Серж, бывший воротарь Кваноквиума).

Слова ныне покойного начальника охранки города дожей, всплыли в памяти вместе с ощущением прилива сил.

«Все интересное без меня провернул? — мой раксаш даже не потрудился придать голосу обиженности, — а меня Хьердугаар отпускать не хотел, не иначе происки Равановых ракшасей».

Я с облегчением выдохнул. Мой лохматый друг жив и здоров.

«Ну насчет здоров, не уверен — сейчас язвительность ракшаса могла меня лишь умилять, — А вот то что десятиликий нашел смерть от трезубца это верно.»

Земля отражения — это терра, — я неосознанно компелировал мысли в слова, — совершенство утерявшее суть это черноокая Калипсо…

«А её тень это дочь почтенного Шаммы — закончил Рики, соглашаясь, — все как предсказывал Скинкс».

Я спохватившись взглянул на застывшую дочь карателя. Она словно каменный истукан острова пасхи стояла бездвижно широко распахнув зеленющие глаза. Хорошо хоть мой лохматый зверь удовольствовался татуировкой на руке, а не истинным обличием.

Калипсо, — я взял рыжеволосую красавицу за руки, — все в порядке. Ты умничка. Ты мне здорово помогла. Это плохой человек. Он погубил много жизней.

Я понимал что несу абсолютный бред, но в моих скудных знаниях психологии, не хранилось информации о том что делать и говорить случайным убийцам.

Позади раздалось шипение и Калипсо ойкнув дернулась. Я резко развернулся готовясь к очередному бою «из последних сил», но это оказалось излишне. Равана сидел в том же положении, а шипение доносилось из его полоткрытого рта.

«А десятиликий то жив, — удивился Рики, — парализован, но жив».

— Ненадолго, — произнес я беззлобно, прикидывая следующие действия, — Калипсо сейчас я уйду, а ты оставайся.

Девушка дернулась и подалась было ко мне, но татуировка ракшаса заскользившая по руке заставила её остановиться и широко раскрыть заплаканные глаза.

— Я тебе все объясню, но потом. Я вернусь очень скоро. Ты главное не засыпай, хорошо?

Не глядя больше в сторону рыжеволосой красавицы я нагнулся, брезгливо обхватил голого и хрипящего повелителя Кваноквиума, и приказал Рики убираться отсюда подальше.

Три Мушкетера.

Вот и стажер пожаловал, — вместо приветствия выдавил Руфус, — а где Равана?

Гошка радостно урча и прихрамывая на левую лапу кинулся ко мне, но остановился на полпути наткнувшись на безрадостный взгляд. Я конечно был рад видеть друга, но сейчас следовало решить более важный вопрос.

«Что-то мало мяса, — флегматично заметил Рики когда я смог рассмотреть развороченный храм, — медведя вижу, пуму вижу, а остальные?».

Я поморщившись оглядел место расправы над осиротевшим ракшасем Раваны. В нескольких кусках плоти, валявшихся в воде, действительно можно было разобрать остатки двух названных Рикимару зверей. Остальные то ли убежали то ли съедены. Впрочем это уже не важно и не интересно.

А вот что действительно интересно так это семиликий Владька — неудавшийся «цареубийца» стоял у развороченного фонтана во всей свой чудовищной красе.

Глядя на друга я не мог не восхититься плавностью и гармоничностью с которой все семь сущностей сливались в одном теле. Хищный профиль тигра, огромные закрученные бараьни рога, все тело покрыто темно-бликующей чешуей. Куст был на две головы выше пернатого змея и на голову выше Гошки. Наверное только бывший воротарь мог сравниться с таким гигантом ростом.

В хитрых волчьих глазах Владьки читались напряжение и страх.

«Опасается друг наш, — рикимару тоже обратил внимание на состояние семиликого, — чтобы не кончил ты его как Равану. Хотя зря наверное биться, ты ведь правильный и друзей обижать не будешь, пусть даже бывших».

— Зачем?

Владька дернулся от моих слов как от огня, хотя я задал вопрос спокойно и небрежно, не особо то надеясь на ответ.

— Зачем ты это сделал? Зачем убил дижжинов и людей? Зачем уничтожил Кваноквиум? Ты же хотел здесь жить, мечтал тут успокоить свою растерзанную душу, готов был быть хоть дворником, хоть официантом.

Семиликий гигант, сделал пару шагов назад и виновато опустил глаза. Было заметно что Владька хочет ответить, но не может подобрать слов.

«Знает «бич дижжинов» что нет оправдания ему — ухмыльнулся мой ракшас, — а наказать ты его не сможешь.»

Я перевел взгляд на задумчивого и молчащего Руфуса.

— И что теперь, старший сказочник?

— Это дожам решать — пернатый змей неуверенно повел худыми плечами, а татуировка Кукулькана быстро заскользила от плеча вниз.

Я фыркнул и картинно хлопнул руками по бедрам в ответ на лепет сказочника. Неужели хитромудрый секундижжин и ваятель истории до сих пор не понял?

— Нет никаких дожей Руфус, — я смотрел в расширяющиеся от удивления глаза Руфуса, — а если бы и были то вышли все, кроме Бомбаты. Ты когда в последний раз видел хозяев Кваноквиума? Припомни-ка? В тех воспоминаниях что ты мне давал, а это минимум пятьсот лет, кроме бамбаты нет ни одного дожа.

Пернатый змей открыл было рот чтобы возразить, но осекся. Он по детски оттопырил нижнюю губу и застыл задумавшись. Даже Кукулькан замедлил движение вокруг торса.

— Уж ты то должен был догадаться, — я улыбался глядя на опешившего дижжина, — я такую версию предположил сразу как услышал от Сержа что Равана победил младшего дожа. Что же мешало Архидижжину, попробовать одолеть остальных, а самого слабо припугнуть и оставить для вида? Все ваши с Маркусом потуги и все гонения «неверных» это игра Раваны. Мнимые повелители Кваноквиума это опора его престола.

Руфус устало плюхнулся на обломок статуи торчащей из воды и обхватил голову руками. На краткий миг мне даже стало жалко старого сказочника.

— Выходит что мы зря старались? — обиженно прорычал рядом Маззи, — Нам никто не поможет?

— В чем поможет? — меня развеселило Гошкино тугоумие, — Призвать к ответу Равану и наказать? Так десятиликий наказан уже.

Лишь только я заговорил об архидижжине в углу зашевелился Владька. Его семь ракшасей остались позади, а он голый и зажатый подошел к нам.

— Наказан? — надтреснутым голосом и с идиотской улыбкой пролепетал Куст, — Как?

Я смотрел в счастливые глаза своего бывшего друга и не знал как поступить. Одна часть меня хотела, плюнуть в лицо предателю, а другая обнять запутавшегося идиота.