Дмитрий Баринов (Дудко) - Путь к золотым дарам

Сердце Ардагаста на миг сжалось. Сейчас обе стаи бросятся на него, загрызут, а потом передерутся между собой... Но сначала пусть справятся с его росами! Тут не ровная степь, а горная тропа, на которой больше трёх всадников в ряд не уместятся... Половина дружинников во главе с царём развернулась лицом к зихам, остальных, противостоявших амазонкам, возглавил Вишвамитра. Клыкастый толстяк Мовшаэль тоскливо вздохнул, заметив среди росов перса и его змееголового демона. Кажется, драться всё-таки придётся...

Несколько мгновений Ардагаст и Доко смотрели в лицо друг другу. Оба молодые, смелые, похожие своей сарматской одеждой и закрученными усами. Только царь росов своей суровой решимостью совсем не походил на отчаянного и ветреного Доко. И тот понял: лёгкого боя не будет. Понял и вдруг громко сказал, обернувшись к Ардагунде:

   — Эй, женщина, прекрасней тебя нет, но не надейся, что мужчины ради тебя перебьют друг друга! Ардагаст, ты что, соблазнился этим золотом или теми, кто его похитил?

   — Видишь мою жену Ларишку? Разве можно после неё соблазниться мужеубийцей? Эти разбойницы сами соблазнились чужим золотом.

   — Конечно! Золото Сосруко предназначено моему отцу и мне самим Шибле-Громовником.

   — Громовником? Он сам сказал вам это?

   — Нет, через своего посланца. Крылатого, с огненным мечом.

   — А вызывал бога длинноволосый римлянин в чёрном плаще? — вмешался Вышата. — Он вам покажет ещё и не то. Но к росам этот Клавдий Валент, или как он себя ещё зовёт, не сунется: у нас скорее поверят последнему мошеннику с пантикапейской агоры, чем ему. Верно, дружина?

Росы в ответ дружно засмеялись.

   — Потому мы и забрали сокровища из Гробницы Солнца, что узнали о вашей с Валентом затее, — сказала Ардагунда.

   — Узнали от нашей волшебницы Асатры. Его любовницы, — ехидно добавила Меланиппа. Девочка возненавидела колдунью, втянувшую её мать в этот злосчастный поход.

Теперь уже хохотали все мужчины — росы и зихи. Ардагунда вытянула бы девчонку плетью, если бы не знала, что виновата сама. Хотела унизить предавшего её Доко, а высмеянными и униженными оказались все, кроме росов, и прежде всего мужеубийцы. С трудом сдерживаясь, военачальница амазонок громко сказала:

   — Это золото нам вручила Артимпаса-воительница. А она сильнее и святее всех ваших богов-мужчин. И никаких сокровищ вы от нас, её жриц, не получите, если не победите нас в бою, а не на весеннем лугу!

В руках воительниц сверкнули клинки.

И тут вперёд выступил и подошёл к засеке Манучихр.

   — Зачем лучшим воинам и воительницам степи и гор губить здесь друг друга? — степенно и миролюбиво заговорил мобед. — Я немного знаю обычаи мужеубийц. Мужчина, победивший в поединке царицу, может вступить с ней в священный брак. Этот брак не умаляет прав царицы, ибо встречаться с ней супруг может лишь за пределами Девичьей крепости. Я мог бы назвать некоторых славных сарматских и горских царей, ставших священными царями мужеубийц и защитниками их общины. Так не лучше ли решить дело поединком? А сокровища пусть послужат приданым.

   — Но у нас сейчас нет царицы, — возразила Меланиппа.

   — До избрания царицы её замещаю я, военачальница Ардагунда! Доко, Ардагаст! Кто из вас посмеет сразиться со мной? Помните: победивший в священном поединке станет царём мужеубийц, побеждённый — жертвой Артимпасе!

Солнце садилось за второй, западной снежной вершиной Фишта, и в его лучах блестели золотые волосы предводительницы амазонок и лезвие её секиры.

   — Погоди, Ардагунда, — вмешался Вышата. — Скажи, кто твои отец и мать?

   — Своих родителей я не знаю... Ну, так кто же первый?

   — Кто бы ни был, а третьим буду я. Если ты одолеешь обоих, будешь биться со мной. И станешь моей здесь, перед всеми, — проревел Хвит-мезиль.

Кое-кто засмеялся.

   — Попробуй, — бросила, словно невзначай, Ардагунда.

Сильная, гордая, уверенная, стояла она на засеке, сжимая щит и секиру. Только она знает сейчас, кого победит, а кому поддастся. Даже в священном браке будет она повелительницей, а не рабыней мужчины. И ни мёртвая Томиранда, ни живая Асатра ей не помешают.

Ардагаст в раздумье теребил ус. Этот странный брак его мало к чему обяжет, зато поможет сохранить мир в этом крае. Но помирятся ли две его жены с третьей, даже живущей где-то далеко от Тясмина? Раздумья его прервал резкий, гневный голос Ларишки:

   — Слушай, ты, распутница и могильная воровка! Прежде чем ты посмеешь убить моего мужа или обнять его, тебе придётся сразиться со мной, Ларишкой, царицей росов!

Тохарка выехала вперёд, с ловкостью пантеры прыгнула с коня на засеку и выхватила махайру и акинак. Амазонки подались назад, освобождая место своей предводительнице. На брёвнах засеки, каждый миг рискуя свалиться в бушующую внизу реку, бились две воительницы. Амазонка сражалась весело и беззаботно, отбивая секирой удары махайры и прикрываясь щитом от стального жала акинака. Для неё это была лишь ещё одна опасная игра. Ларишка же разъярилась не на шутку. Уступить мужа, хоть на время, наглой шлюхе, чуть ли не с торгов продающей себя?

Разгневанная царица не могла понять, зачем это Вышата крикнул ей: «Только не убивай её!» Когда то же самое вдруг закричал Ардагаст, Ларишка бросилась на соперницу с удвоенной яростью. Кривым мечом, как крюком, она перехватила секиру и вырвала её из рук Ардагунды, одновременно вонзив акинак в щит амазонки и отведя в сторону руку противницы вместе со щитом. Следующий удар махайры рассёк кожаный панцирь на груди мужеубийцы. Та, спасая себя, сильно отклонилась назад и вдруг упала с засеки, увлекая за собой тохарку.

Соперницы не переломали себе костей только потому, что торчавшие сучья задержали их падение. Промокшие до нитки, они поднялись из бурлящего, валящего с ног потока и снова стали сражаться по пояс в воде. Ларишка при падении выпустила из руки акинак, а Ардагунда отбросила щит, в котором тот застрял, и выхватила висевший у пояса меч. Два клинка со звоном высекали искры друг из друга. Вдруг Ларишка поскользнулась и упала. Бурное течение не давало ей подняться на ноги, а соперница наседала, обрушивая удар за ударом. И тут на шею амазонки со свистом легла петля аркана. Бросать его Вишвамитра за последние годы выучился не хуже степняков. Амазонки возмущённо зашумели, стрелы полетели в индийца, но были остановлены чарами Вышаты.

Ардагунда, однако, не выпустила меча из руки и сумела перерубить аркан прежде, чем кшатрий подтащил её к берегу. А Зореславич уже прыгнул с берега и, крикнув жене: «Хватит, Ларишка!» — поспешил с мечом в руке к амазонке и с двух ударов выбил у неё из рук оружие. А та довольно рассмеялась и громко сказала: