Алексей Егоров - Вор Города. Невольник

Алой присвистнул, призывая зеленых светлячков, прятавшихся где-то в щелях. Несколько сгустков света выпорхнуло из-за рамы картины, на миг осветив ее. Галент успел рассмотреть, что на картине изображены двое человек, стоящих друг против друга, как антагонисты. Их одеяния, позы, даже выражения лиц — все говорило о невозможности диалога. Так друг на друга смотрят только враги.

— Кто это? — спросил вор, указав на картины.

— Боги, кого еще ты ожидал увидеть в святилище, горожанин?

— Ну да, где ж еще богам быть.

Шаман проигнорировал сарказм вора и занялся камином. Вскоре огонь разгорелся, разгоняя мрак и холод. Галент, не дожидаясь разрешения, уселся в массивное кресло, стоящее напротив огня. Прогулка оказалась немного изматывающей, промерз вор до костей. Алой остался стоять, задумчиво разглядывая Галента.

Вор косился по сторонам, ничуть не удивляясь обилию растений, украшавших интерьер комнаты. Диковинные кустарники росли группами в кадках вдоль стен, вход охраняли два деревца, растущих, казалось, прямо из пола. Их корявые стволы были покрыты серебристой корой, а ветви напоминали пальцы с бесконечным числом фаланг. Премилое зрелище, как подумал Галент.

— Мне нравится блеск в твоих глазах, — сказал Алой, наконец.

— А мне нравится блеск золота в твоих карманах.

— Я золото не ношу с собой, — шаман слегка махнул рукой. — Знаешь, почему я привел тебя сюда? Не каждый смертный допускается в святилище, и редкий выходит отсюда.

— И от меня зависит, выйду ли я отсюда? — со вздохом спросил Галент и улыбнулся. — Знаю, знаю, зачем. Тут ты можешь говорить спокойно, нас никто не подслушает.

— Отчасти, до этого мы еще дойдем. Эта комната принадлежит мне, все эти вещи, — шаман обвел рукой полки, — мои.

— У тебя оригинальное чувство стиля. Я бы рекомендовал тебя аристократии, но, боюсь, не поймут…

— Благодарю, — без эмоций сказал Алой. — Иронизируя, ты прикрываешь свое незнание, словно нищий прикрывающий голый зад дерюгой. Иной бы давно поставил тебя на место, мальчик, но я не хочу лишать тебя воли. Ты ее недавно приобрел.

— Почем нынче воля, господин? Никогда не жаловался на ее отсутствие, — проворчал Галент, сцепив руки в замок.

— Не важно, ты слеп и не видишь очевидного. Привел я тебя сюда, потому что в этом месте могу изучить твою сущность. Приходится тщательно подбирать слуг, инквизиция в последнее десятилетие стала доставлять нам слишком много проблем. Вот и приходится, — шаман вздохнул, — отбирать, скажем, кандидатов тщательнее. Работа предстоит сложная, ее нельзя доверить… м-м, слабым личностям.

— Тогда согласен признать себя слабаком, слюнтяем и салагой. Я свободен?

Алой улыбнулся и покачал головой.

— Уже нет, я тебя так просто не отпущу из своего мира. Дверь без моей помощи ты не найдешь, так что спрячь свой нож.

Галент нахмурился, он-то думал, что незаметно достал метательное оружие.

— Это место является границей. За той дверью, откуда мы пришли, находится Город. Там, — шаман указал на серую драпировку, — находится вход в мир леса. Скоро мы пройдем туда, чтобы поговорить.

— А может, я не хочу!

— Мне напомнить о том, что ты должен нам жизнь? Свою жизнь, мальчик.

— Я никому ничего не должен, дедушка! Кто ты такой, чтобы требовать с меня платы?!

— Я тот, кто спас твою жизнь в подземельях. И это после нашей встречи ты обрел волю, иначе, так бы и остался рабом Города и его Владыки. Я не хочу тебя принуждать, так что прошу тебя, проследовать со мной по доброй воли. Рабы мне не нужны.

— В Городе полно воров, можешь их пучком брать, как редиску. А я с этим делом уже завязал, хватит с меня. Глупости все это!

— Церковники не отстанут от тебя, Галент.

— У них и без меня проблем, я уж пережду как-нибудь бурю в своей пещерке.

— Они найдут тебя везде, как и мы, впрочем. Приказ о твоем устранении не был отменен. Наоборот, твоя смерть является первейшей целью инквизиции. Охотники высшего ранга ищут тебя. Даже мои агенты не владеют полной информацией, церковники стали осторожней в последнее время.

— Я уж сам как-нибудь разберусь, поэтому идите-ка вы все…

— Глупо, — констатировал Алой.

— Попробуй переубеди, — Галент поднялся, демонстративно достал меч и встал напротив шамана, готовый в любой момент зарезать его.

Он не успел ничего сделать, Алой даже не размыкал губ, чтобы отдать приказ. Галента схватили сзади, выкрутили ему руки и вырвали меч. Нападавшие тут же принялись срывать с вора снаряжение и разбрасывать в разные стороны. Вор боролся, но молодчики шамана держали крепко.

— Как они сумели так тихо?! — поразился про себя Галент.

Даже половицы не скрипнули! Вот это он недооценил язычников. А ведь пол простой, дерево. Входя, Галент отметил, что половицы скрипят. Даже кот не подошел бы сзади неслышно! Что уж говорить о двух мужиках-язычниках, чьи габариты напоминали о мебели, изготовленной пьяным столяром.

Галент извернулся, высвободил руку и ударил локтем в бок державшему его язычнику. И тут же взвыл от боли — руку словно кипятком обдало. Кто-то вцепился в горло вора, сотни рук держали его ноги. Галента приподняли и направили лицом на потолок.

— Довольно, — сказал Алой.

Тут же Галента отпустили, и он повалился на пол, успев заметить, как два древа вернулись на свои места возле двери. Деревья и были теми, кто держал вора. Их костлявые ветви продолжали шевелиться, тянуться к Галенту, указывая на него своими когтистыми пальцами. Деревья замерли по обе стороны от входа, словно ничего не произошло. Галент не мог поверить, что эти тощие деревца обладают такой силой и вообще способны двигаться. Могущество лесной магии поражало ничуть не меньше, чем магия Сайленса.

Потирая шею, вор сел на полу, боясь оторвать взгляд от деревьев.

— Идем, — приказал Алой. — Время не ждет.

Из его голоса исчезли просительные нотки, ему перехотелось исполнять роль доброго мудреца.

Галент осторожно поднялся, все еще чувствуя неуверенность. Придушили его хорошо, странно, что кости не переломали. Руки и ноги болели, словно по ним долго и упорно били батогами.

Непутевый послушник Галент часто попадал под раздачу, так что присмирел, оценив силу Алоя.

Алой одернул драпировку, за которой оказались массивная двустворчатая дверь, больше похожая на ворота. Выпирающее каменное лицо, украшающее обе половины двери, взирало на вора с легкой иронией. Рогатая морда с козлиной бородкой казалось живой и всевидящей. Вместо глаз у нее были установлены рубины, но у вора даже мысли не возникло поживиться.