Ричард Байерс - Нежить

— Они не собираются так поступить. В этом я тоже готов поручиться.

— Хватит с нас болтовни, легионер. Мы продолжим путь. Можешь к нам присоединиться, если пожелаешь. В ином случае лучше бы тебе отойти в сторонку.

Судя по всему, этот каменщик являлся у них кем–то вроде лидера, поэтому Барерис сосредоточил всю мощь своего заклинания убеждения на нем.

— Я этого не сделаю, ведь я пытаюсь спасти вам жизнь. Корабли хорошо охраняются. Их команды не сходят на берег даже ночью, а в прилегающих к пирсу складах расквартированы другие отряды, в составе которых есть маги. Если вы продолжите путь, вас непременно заметят и поднимут тревогу. И, когда эти солдаты вылезут из гамаков и спальных мешков, вам не поздоровится.

Здоровяк сделал глубокий вдох.

— Или же мы с ними расправимся.

— В задних рядах полно женщин с детьми, — прошептала Барерису Таммит. — Я слышу, как они переговариваются.

— Нет, — произнес бард, по–прежнему обращаясь к каменщику. — Не расправитесь. Вам не победить. Я понимаю, что вы храбры и полны решимости, но у солдат есть броня и качественное оружие, которым они обучены владеть. Вдобавок на их стороне будет магия. Попробуете оказать сопротивление — погибнете, а ваших жен и детей на ваших глазах изрубят на куски. Этого вы хотите?

Мужчина с мастерком сглотнул.

— Ты и сам говорил — в этот час большинство солдат спит. Если…

Таммит выступила вперед. Её глаза вспыхнули, и она издала рык, демонстрируя удлинившиеся клыки. Внезапно от неё повеяло настолько жуткой угрозой, что даже сам Барерис сделал шаг назад.

— Идиоты! — крикнула она. — Вам известно, на что способны Красные Волшебники. Какая судьба обычно ждет тех, кто осмеливается выступить против них! Вы знаете, какие существа сражаются на их стороне! Я — лишь первая из тех, кто может попасться вам на пути, и я в одиночку способна расправиться со всеми вами. Ваша глупость меня уже утомила. Выбирайте — жизнь или смерть, выбирайте, или я выберу за вас.

Пару мгновений толпа изумленно глазела на неё, а затем здоровяк выронил мастерок, со стуком упавший на мостовую, развернулся и устремился туда, откуда пришел, проталкиваясь сквозь ряды стоявших за ним людей.

Растеряв весь свой боевой задор, его товарищи также пустились в бегство.

Издав короткий неприятный смешок, Таммит бросилась вслед за ними. Барерис схватил её за предплечье.

Оскалившись, она обернулась к нему и ожгла его яростным взглядом, но затем вспомнила, что они значили друг для друга. Сияние её глаз угасло, длинные заостренные клыки снова превратились в обычные зубы.

— Извини, — произнесла она.

— Не за что тут извиняться. Ты прекрасно справилась.

Таммит улыбнулась.

— Не «ты», а «мы». Твоя магия сделала их восприимчивыми, и я подумала, что, если напугать их предводителя, то и остальные тоже дрогнут.

— Я рад, что нам удалось заставить их отступить, не проливая крови.

— Хочешь верь, хочешь нет, я тоже. Они просто перепуганные люди, которые пытаются выжить. Такой кары они не заслужили.

Послышался рев труб и чей–то вопль. Звякнули разряжаемые арбалеты.

— Проклятье! — воскликнул Барерис. Инстинктивно он бросился обратно к морю, и Таммит поспешила за ним.

Когда он обвел взглядом дощатый настил в конце улочки, где начинался причал, то увидел, что его худшие опасения оправдались. Да, они с Таммит заставили дебоширов на одной из улиц повернуть назад, но встреченная ими группа людей была лишь каплей в море по сравнению с теми толпами, что сейчас стекались к пристани. Горожане стремились прорваться к стоявшим в порту кораблям, а легионеры, выстроившись в линию, пытались сдержать их напор. Расквартированные в доках воины уже спешили на подмогу своим товарищам, а на палубы длинных изящных кораблей высыпали матросы.

Сражение кипело повсюду, и их небольшая победа, одержанная во имя мира и поддержания общественного порядка, показалась лишь горькой шуткой. Но у них не оставалось иного выхода, кроме как присоединиться к остальным солдатам.

Так они и поступили. По возможности Барерис пытался своими песнями сеять ужас в рядах противников, чтобы те бежали прежде, чем окажутся убиты. Хотя он все равно был вынужден обагрить клинок кровью. Нечасто ему доводилось выполнять свой долг с большей неохотой.

Позади что–то вспыхнуло, и его окатило волной жара. Бард рискнул оглянуться. Нос одного из военных кораблей был охвачен пламенем.

Но зачем бунтовщикам поджигать корабли? Они же хотели украсть их, а не уничтожить. Вдобавок никого из них поблизости не наблюдалось. Барерису пришло на ум, что в произошедшем мог быть виноват один из их собственных магов. Вероятно, он пытался поразить противников огнем, но из–за неполадок с магией заклинание обрушилось на него самого.

А, возможно, нет. За прошедшие годы Барерис стал неплохо разбираться в боевой магии. Обычно для создания огненных заклинаний требовалось, чтобы цель от мага ничего не заслоняло, а между стоящим на палубе волшебником и толпой находились легионеры.

Но, если кто–то пытался поджечь корабли стрелами или заклинаниями, он наверняка прятался на каком–нибудь возвышении. Прищурившись, Барерис обвел взглядом окрестности.

Поначалу он не увидел ничего, что подтвердило бы его внезапные полуоформившиеся подозрения. Но вдруг он заметил похожий на светлячка огонек — горящее острие лежащей на тетиве стрелы.

Также он разглядел темный силуэт державшего её лучника и его товарищей, затаившихся на крыше одного из пакгаузов.

Барерис запел, чтобы переместиться сквозь разделявшее их пространство, но, едва он довел заклинание до половины, как один из одетых в черное стрелков спустил тетиву. Стрела вонзилась в фок–мачту другого корабля, и ту моментально охватило пламя. Должно быть, на стрелы было наложено могучее заклинание, раз они мгновенно вызывали столь сильные пожары.

Мир рассыпался смазанными вспышками, и Барерис обнаружил себя стоящим на скате обитой гонтом крыши. Его заклинание перенесло его за спины троих лучников. Крыша была наклонной, но это не помешало барду быстро и тихо подкрасться к ближайшему врагу и вонзить меч ему в спину.

Лучник захрипел и повалился вперед. Несмотря на шум кипевшей внизу битвы, двое оставшихся стрелков расслышали этот звук и развернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как труп их товарища скатывается по откосу крыши.

Барерис устремился к ближайшему врагу. Этот лучник не был готов к выстрелу и верно оценил свои шансы. Отшвырнув лук, он выхватил из ножен короткий меч. Рука, в которой он его держал, была покрыта сплошной черной татуировкой — последователи Бэйна порой отмечали себя подобным образом в знак почтения к своему божеству.