Александра Лисина - Право сильнейшего. Книга 2

С легкостью поднырнув под гигантскую ладонь, я вытащила Эриол уже полностью, смутно подивившись его яркому свечению. Но думать некогда - кроме внезапной догадки, у меня в рукаве не имелось в загашнике больше ничего, что можно было бы противопоставить Дангору. Даже сейчас у меня не имелось уверенности, что эта догадка верна. Однако других вариантов просто не осталось, поэтому пришлось делать то, чему меня хорошо научили кровные братья: выждав удобный момент, я обрушила на чудовищно толстое запястье свое единственное, безотказное до этого дня, редкое по своей красоте и свойствам оружие. Чужой бесценный дар. Чужое проклятие и, вместе с тем, спасение. Попросив про себя осколок души погибшего эара, временно обретший форму, лишь достать мерзкую тварь поглубже. Ударить посильнее. Забрать все мои оставшиеся силы, но найти у демона слабое место.

Всего лишь на мгновение.

Ради Лина... хотя бы ради него...

И Эриол его послушно нашел.

Что удивительно, но он услышал меня. Откликнулся еще одной вспышкой белого света. А потом прошел сквозь каменную кожу так легко, словно она не была неодолимой преградой. Чуть задержался, правда, в самый первый миг, но дальше его словно бы подтолкнула чья-то невидимая рука. И буквально вдавила, заставила врубиться в вязкое тело демона, помогла рассечь кожу и жилы, перерубить толстую кость и отсечь громадную кисть у самого основания.

От раздавшегося бешеного рева у меня заложило уши. От него задрожала земля. От него едва не закричали небеса, обрушиваясь вниз тяжелыми черными тучами. От этого рева меня просто отшвырнуло назад, играючи бросив на спину мертвого друга. А потом едва не сожгло, когда тугая струя маслянистой и обжигающе горячей крови тяжелой волной ударило прямо в грудь.

Едкой дрянью меня окатило с головы до ног, вынудив припасть на колени и сдавленно закашляться. Кровь демона, попадая на одежду, заставляла ее дымиться, как концентрированная кислота. Засохшая "синька" от ее прикосновения с тихим шипением чернела и осыпалась крохотными серыми комочками. А когда эта гадость пробралась дальше и попала на голую кожу, вот тогда и я чуть не взвыла на пару с отшатнувшимся демоном.

Но именно в этот момент со мной произошло нечто странное. Именно в этот миг мои Знаки неожиданно проснулись. В ту самую секунду от них брызнули разноцветные искры, а чуть позже земля подо мной отчетливо задрожала, слыша отголоски их древней силы.

До сегодняшнего дня я очень смутно представляла себе, что же такое мои странные Знаки. Я умела чувствовать Равнину. Я слышала боль Гор. Я видела горечь умирающей Долины и ощущала необычную целостность Эйирэ. Но при этом я никогда раньше не испытывала такого всеобъемлющего чувства внезапно наступившего покоя. И никогда раньше не знала, каково это - когда в ответ на твой голос послушно вздымается земля, когда из-под нее, словно и не было веков тишины, взлетают древние, проснувшиеся от долгой спячки древесные корни; когда они прямо на глазах вырастают в мощные узловатые руки; распускаются сотнями свежих бутонов, оживают, настойчиво тянутся к свету. А вместе с ним оживает и сама Степь, внезапно почувствовавшая перемены. Оживает стремительно, сотнями пробивающихся из почвы листочков. Миллионами корней. Крохотными искорками самой настоящей, давно, казалось бы, позабытой жизни. Той самой, которую я в каком-то наитии сейчас позвала.

Правда, встретив на пути истощающего бешеную злобу демона, эти первые ростки мгновенно посуровели, огрубели, спрятали нежную листву, вместо них разом ощетинились тысячами острых игл и, вежливо обойдя свою ошарашенную Хозяйку, вдруг с неожиданной силой впились в чужое тело, не видя ни его прочной кожи, не слыша ни удивленного рева, снова сменяющегося криком боли и недоверчивого осознания. Уверенно обвили его плотным коконом, заставляя захрипеть и пошатнуться. Сжали могучими тисками широкую грудь. Лишили подвижности. Не позволили вдохнуть. Забрали его силы, выпив их дочиста, как голодные тени, но при этом стали еще толще и прочнее. Еще туже обвились вокруг сдавленно зарычавшего демона. А затем заставили его покачнуться, захрипеть и тяжело рухнуть на землю, одновременно продолжая обволакивать его новыми кольцами, накидывая на горло новые и новые петли. Вынуждая его бессильно кататься по земле, неистово рваться в этих цепях и драть ногтями неожиданно взбунтовавшуюся землю. Иногда задевая и убивая едва ожившие корни, но тут же погружаясь в них с головой.

Растеряно оглянувшись и увидев, как все Плато и большая часть Степи пришла в непонятное движение, я ошарашено отступила от бешено бьющегося демона и моргнула.

Что за черт?

Однако мне не показалось - Степь действительно ожила. И Плато далеко в стороне внезапно ожило тоже. Словно почувствовав мою боль. Словно ощутив мое отчаяние. Они пришли на помощь так, как когда-то пришла к ним я. Не оставили одну. Не бросили. Даже Серые горы вдалеке встрепенулись. Даже от гневно вскинувшейся Долины я услышала сейчас четкий ответ. Сама Равнина вдруг перешла свои границы и ринулась сюда всем своим существом. Водой, тугими струями вдруг ударившей из-под земли на месте наших колодцев. Землей, по которой от самой Вольницы целыми километрами змеились и молниеносно разрастались новые побеги. Лесами, растущими где-то далеко на севере. Всем своим существом. Равнина просто услышала и потянулась навстречу. Помогла. Поддержала. Откликнулась. А сейчас отдавала все свои силы для того, чтобы я могла встряхнуться, встать, залечить свои раны и закончить, наконец, то, ради чего сюда пришла.

Глубоко вздохнув, я оглянулась на неподвижное тело Лина, по которому осторожно расползались свежие зеленые стебли, аккуратно обходя широкие ноздри и стараясь не поцарапать израненную кожу. Ласково гладили его, с нежностью приникали, тихонько опутывали со всех сторон и, одновременно, тянули куда-то. Звали. Отдавали ему силы. Слыша мою молчаливую просьбу и постепенно возвращая ему то, то он когда-то отдал сам.

- Живи, Лин, - внезапно успокоилась я и бережно коснулась губами его грубой кожи. - Живи, мой Хранитель. Возвращайся, выздоравливай и живи. Ради меня. Ради себя. Ради наших с тобой братьев, которые все еще бьются за эту победу. Живи, мой маленький шейри. Услышь меня, мой хороший. Вернись сюда из Тени. И я очень тебя прошу: живи.

По густому переплетению веток прошла волна едва уловимой дрожи. Такой слабой, что она могла показаться простым видением. Но я неожиданно почувствовала, как что-то изменилось внутри. И ощутила, как в опустевшей груди снова что-то слабо-слабо потеплело.

- Живи, мой славный, - прошептала я напоследок, обняв ненадолго страшноватую морду. Но потом вспомнила о важном и о тех, кто был мне не менее дорог, резко выпрямилась и обернулась в сторону беснующегося Плато.